Лицензия на грабеж

Лицензия на грабеж
Сергей Васильевич Ковальчук

Защищая предпринимателя, адвокат Кравчук, понимает, что им противостоит преступная группировка из правоохранителей. Это дело одно из сотен, возбуждение которых поставлено на поток. Цель ОПГ – завладение деньгами бизнесменов. Когда Кравчук «раскапывает» схему и обличает в суде, Ставинского убивают прямо у суда. На протяжении романа сыщик пытается установить личность убийцы. Он даже не подозревает, что тот рядом, ведь, как говорят французы: «предают только свои».

Глава первая

25 января 2010 года, понедельник.

И что за утро сегодня дурацкое? День не задался с самого начала. Он уже успел сильно поссориться с женой. И, главное, вроде бы на ровном месте. А теперь опаздывал на заседание суда, которое было назначено на десять часов. Посмотрев на часы, Валерий Ставинский занервничал еще больше, двадцать минут одиннадцатого. Новый судья, который вел это дело с начала декабря, очень не любил, когда на судебные заседания кто-то опаздывал, а уж тем более подсудимый, которым являлся Валерий. Он злился, не стесняясь, давил на клаксон, когда очередная «обезьяна с гранатой» никак не могла перестроиться или кто-то «самый умный» пытался вдруг влезть в поток впереди него, но проклятые пробки как всегда парализовали движение.

Наконец, он выбрался из плотного автомобильного потока и, проехав дворами, оказался на улице Зои и Александра Космодемьянских. Удивительно, но здесь пробок не было в помине, и уже через пять минут Ставинский парковал свой ярко-зеленый «Ниссан Патфайндер» на проезжей части у бордюра, метрах в ста от здания Головинского районного суда. Ближе припарковаться было попросту невозможно. До него это сделали те, кто приехал раньше. Ставинский спешно вышел из автомобиля, поставил его на сигнализацию и быстрым пружинящим шагом отправился к суду. Метров пятьдесят ему предстояло пройти параллельно дороге, после чего он должен был свернуть направо, и, обогнув угол здания, в котором располагался какой-то театр, оказаться напротив входа в суд.

В это время из припаркованной впереди белой «приоры» вылез мужчина в зеленой куртке «аляске» с надвинутым на голову капюшоном, в джинсах и черных матерчатых перчатках, и неторопливым шагом направился навстречу Валерию.

Ставинскому показалось, что незнакомец огляделся, сделав это так, чтобы не заметили окружающие. Впрочем, никого, кто бы находился поблизости, Валерий не увидел. Взгляд у мужчины внимательный, сосредоточенный, какой-то напряженный, но Валерию не до него, он очень спешит. Пять минут назад ему позвонил адвокат и сказал, что все уже собрались и ждут только его. К тому же, Василий Кравчук, его защитник, сообщил, что у него для Валерия есть прекрасные новости, и его дело, которое длилось уже полтора года, сегодня может быть завершено. И, вполне возможно, триумфально для них…

Когда до незнакомца оставалось несколько метров, тот спокойно, без суеты, достал из кармана куртки пистолет и направил его на Валерия. Ставинский не успел ничего сообразить и даже замедлить шаг, когда прозвучало три выстрела, словно слившихся в один. Все три пули угодили Валерию в сердце.

Убедившись, что его «клиент» больше не жилец, стрелок хладнокровно скинул пистолет и, развернувшись, прикрывая лицо капюшоном, быстрым шагом вернулся к своей машине. Двигатель он не заглушал, и, поэтому, «приора» практически мгновенно, но не резко, так, чтобы не привлекать внимания, вырулила на дорогу и двинулась по направлению к станции метро «Войковская».

***

Чудеса, да и только. Едва я поднялся на лифте на пятый этаж Головинского районного суда, как ко мне тут же подошла прокурорша, поддерживавшая государственное обвинение по делу Ставинского первый раз. Мне даже показалось, что она караулила меня около лифта, но, подумав, я решил, что это мои личные фантазии. Просто так совпало. Видимо, она шла по коридору и случайно заметила, как я выхожу из лифта.

– Василий Ильич, – стараясь быть как можно приветливее, растянула в улыбке полные губы женщина, – пойдемте со мной, мне нужно с вами поговорить.

Две большие звезды у нее на погонах. Советник юстиции, то есть подполковник по военному, заместитель межрайонного прокурора. Не старая еще, лет пятидесяти, среднего роста, полноватая. Темные волосы собраны в пучок и заколоты на затылке, лицо круглое, под большими зеленоватыми глазами небольшие мешки. Улыбка приятная и вроде бы искренняя, но глаза смотрят внимательно, настороженно.

Я был заинтригован, хотя, о чем со мной хотела поговорить эта женщина, в общем-то, догадывался. Видимо по делу Ставинского, потому что иных дел в этом суде я просто не вел. Но почему именно она? Ведь формально к этому делу советник юстиции Багрянцова отношения уже не имела. В качестве государственного обвинителя в деле участвовала ее более молодая коллега – смазливая блондинка лет двадцати пяти с длинными крашеными ногтями.

– Пойдемте, – пожав плечами, согласился я, покорно последовав за работницей прокуратуры к ее кабинету.

– Может быть, чай или кофе, – осведомилась та, когда мы вошли и сели за единственный в этом кабинете старый массивный стол, стоящий у левой стены. Кроме него, вешалки для одежды и еще нескольких стульев, в этом кабинете больше не было ровным счетом ничего, в том числе чайника и чайных приборов. Обстановка спартанская. У меня закралось сомнение, что это кабинет заместителя прокурора Багрянцовой. Скорее всего, это был просто пустующий кабинет, куда она меня пригласила, не желая, чтобы при нашем разговоре присутствовал кто-либо еще.

Интересно, что она будет делать, если я приму ее предложение? Неужели пойдет готовить мне кофе в свой кабинет? Похоже, она поняла свою оплошность, но я пользоваться ею не собирался.

– Спасибо, не надо, – поблагодарил я ее. – Я к вашим услугам.

– Василий Ильич, тут такое дело, – внимательно посмотрела мне в глаза собеседница, сложив кисти рук на столе в замок. – Прокурор округа просит вас согласиться с нашим ходатайством о возвращении дела Ставинского на дополнительное расследование. Надеюсь, вы не против? – И, не давая мне ответить, поспешно добавила, – естественно, дело будет прекращено и в суд оно больше не вернется.

Я был удивлен, хотя и ожидал услышать нечто подобное. Почти четыре месяца назад обвинительный приговор по уголовному делу в отношении моего подзащитного, Ставинского Валерия Юрьевича, Московским городским судом был отменен, а дело направлено в Головинский суд на новое рассмотрение. За те шесть судебных заседаний, которые состоялись до сегодняшнего дня, я подал судье Албанцеву шесть ходатайств о прекращении этого дела. И всякий раз ходатайства им отклонялись. Хотя на последнем судебном заседании, как мне показалось, у судьи все же появились некие проблески осознания того, что дело это не только шито белыми нитками, но и грозит обернуться поистине грандиозным скандалом. Естественно, если Ставинский, благодаря вынесенному Албанцевым приговору превратится из подсудимого в осужденного, а то, о чем до судьи пытался донести в своих ходатайствах адвокат, вдруг окажется правдой.

Что же такого случилось за эти несколько дней, прошедших со дня последнего судебного заседания? Ведь раньше государственное обвинение категорически возражало против любых моих доводов, не желая даже вчитываться в подаваемые мною ходатайства. Видимо, что-то произошло.

– Я-то против не буду, – жестко посмотрел я на нее, – а вот мой подзащитный, – я задумался, – … не знаю, не знаю. Валера – человек принципиальный и, насколько мне известно, никакой иной исход дела, кроме оправдания, его не устроит. К тому же, – я многозначительно посмотрел на собеседницу, – данное ходатайство с процессуальной точки зрения не совсем законно. Вам так не кажется?

– Наверное, вы правы, – вздохнула представительница закона, опустив глаза, – но я слышала, что раньше вы работали в нашей системе, а раз так, то должны меня понимать. – Она нервно заерзала на стуле. – Оправдательный приговор для нас – это катастрофа. А все к тому идет, – не стала она скрывать, – я буду с вами предельно откровенна. Прокурор округа просит вас не доводить дела до такого финала, а согласиться на прекращение дела на следствии. То, что оно будет прекращено, я вам обещаю. Ну, а мы в свою очередь…

– Не останетесь должниками? – продолжил за нее я.

– Это точно, – обрадовалась женщина.

– А где гарантии, что нас не обманут? – деловито уточнил я.

– Василий Ильич, – покачала головой Багрянцова, – я же вам сказала, что гарантии даю вам я!

– Ну, а что, если завтра вас уволят? – без обиняков спросил ее я. – Или снимут прокурора округа, на смену которому придет другой, и вы сразу же забудете о своих обещаниях?

Собеседница, имени и отчества которой я не знал, а спрашивать не собирался, открыла рот, чтобы выдать очередную порцию заверений, но в этот момент у меня зазвонил телефон и, извинившись, я ответил на звонок.

– Василий Ильич? – уточнил знакомый мужской голос.

– Он самый, – подтвердил я.

– Это следователь Шестаков по делу Ставинского, – взволнованно представился мой собеседник. – Василий Ильич, мое руководство поручило мне просить вас согласиться с ходатайством прокуратуры о возвращении этого дела нам. А я вам обещаю, что в течение этой недели оно будет мною прекращено.

– По какому основанию, – вяло уточнил я, понимая, что противостоять напору стороны обвинения нам с Валерием будет непросто.

– Как вы и хотели, – угодливо проблеял следак, – за отсутствием в деянии состава преступления.

– Обещать я вам ничего не могу, – потерев пальцами глаза, ответил я, – но уговорить Валерия Юрьевича постараюсь. Нам чужой «крови» не нужно, только бы вы от него отстали.

– Вот и здорово, – обрадовался незадачливый сыщик, – ну так что, я могу доложить…

– Перезвоните мне через час, – прервал я его, – постараюсь его уговорить. – Не дожидаясь окончания разговора, я нажал на кнопку отбоя и в этот самый миг экран айфона снова засветился, застрекотав новым звонком.

– Да, – не глядя на экран, бросил я в динамик.

– Вась, – услышал я голос Евгении, секретарши своего бывшего шефа, Бориса Ивановича Степанцова. – Ты чего там натворил, в Головинском суде, что шефу сейчас звонил целый начальник УВД Северного округа?

– Пока ничего, – не скрывая своего удовлетворения, усмехнулся я. – А что, надо?

– Ты лучше так не шути, – обеспокоенно ответила Женя. – Шеф сейчас в Адвокатской Палате. Он ничего не понял, но попросил меня передать тебе, чтобы ты лучше уезжал оттуда поскорее. И еще: он просил тебя не устраивать никаких пресс-конференций…

– Понял, – устало отмахнулся я, отключая телефон.

«Еще ничего не случилось, а уже пошла волна», – недовольно подумал я, возвращаясь к разговору с прокуроршей.

Я поднялся со своего места.

– Хорошо, думаю, что мне удастся его уговорить, – сказал я ей напоследок, выходя из кабинета.

Едва оказавшись в коридоре, я набрал номер Ставинского:

– Валера, – спросил я, едва тот взял трубку, – вы скоро? Нас тут уже все ждут.

– Да сейчас, встрял в пробки, сейчас буду – раздраженно ответил мой собеседник.

– Ладно, – примирительно улыбнулся я в трубку. – У меня есть для вас хорошие новости. Возможно, сегодня для вас все кончится, и кончится в нашу пользу.