Магия в крови

Магия в крови
Сергей М. Ветров

Магия – древняя и таинственная сила, пронизывающая все без исключения миры. В одних мирах в нее верят, в других – учатся ею повелевать. Но существуют миры, обитатели которых являются частью магии, они рождаются в ней и с ней в крови.

Раз в десять тысяч лет боги магических миров, живые или мертвые, правящие или заключенные, имеют право наделить силой своего фаворита и попытаться взять реванш. Случается, что избранником становится… юный эльф (всего стосорокадевятилетний), сын луны, от души желающий своими заклинаниями сотворить добро, но в результате немереной силы он вечно перебарщивает и попадает в Стражи. Вот уж где его место! Но ему все скучно…

Сергей Ветров

Магия в крови

Я не знаю, где правда, где ложь;

Я не знаю, чем можно помочь.

Любовь? И любовь. Что ищешь – найдешь,

Но что потерял ты хоть раз – не вернешь.

Друзей обретя, смысл жизни поймешь.

Прошедшее ушло – его не вернешь.

Лишь нынешним жить,

Сегодня любить, надеяться, верить?

Так хочется быть.

И жить нужно смело. Себе улыбнись.

Взгляд отведи,

Удачи!

    Стих принадлежит перу музы Алексис

Предисловие

Мы думаем, что пишем книги, но на самом деле это книги пишут наши судьбы.

    Автор неизвестен

Если приходит черед какой-либо книги быть написанной и вы стали ее избранником, что же, она будет написана так или иначе…

Пролог

Лунная соната

Вот и наступила долгожданная ночь, солнце скрылось за горизонтом, и пурпурный лес погрузился в туманную мглу, но ненадолго, – выплыв из-за пиков полуночных гор, засияла серебряным светом луна. Огромная, серебристо-голубая, она ничуть не напоминала ту, что восходила над другими землями этого мира. Приветствуя ее, начали светиться листья Нильянэр, священных деревьев темных эльфов. Это фиолетовое сияние смешивалось с серебристым светом луны, заливая весь лес танцующими бликами. Казалось, что наступила обычная летняя ночь, но это не так, сегодня особая ночь – ночь первого полнолуния нового танца. Танец луны – это темноэльфийская единица измерения времени, равная приблизительно пятнадцати годам. Древний темноэльфийский праздник. На этот праздник весь наш дом, как, впрочем, и все остальные дома ночных эльфов, собирается в лунном зале – гигантском, полусферическом, с широким круглым проемом в потолке, зале, находящемся глубоко под землей, в центре метрополии домов. Когда полная луна становится в зенит, ее благословенный свет заливает небольшую круглую сцену в центре зала, а там его уже ждет избранная прекрасная юная эльфийка, самая красивая дочь дома.

Но сегодня особенный для меня праздник полнолуния, ведь сегодня в круге лунного света будет стоять моя сестра. Все мои родственники, дальние и ближние, собрались здесь, все празднично одеты – кто в парадный камзол гвардии, кто в богато расшитую накидку мастера магии, даже мой учитель удосужился облачиться в парадный черный с серебряным узором плащ великого мага, о платьях наших девушек я даже не буду упоминать. Все такие разные, молодые и старшее поколение, красивые и прекрасные, мудрые и бесшабашные, но в чем-то неуловимо похожие, и эта похожесть относилась не только к лунным струнам – символу наше го дома, – которые в том или ином виде присутствовали в одежде, а кое у кого и прямо на телах. Просто, глядя на их лица и движения, без труда можно было догадаться, что в жилах всех присутствующих течет одна и та же кровь. Все мы, затаив дыхание, ждем полуночи и того, что должно случиться вместе с ней – маленького чуда, единственного, что осталось нам от нашей богини…

Но вот первый луч лунного света, пронзив мрак, заполняющий зал, упал на сцену, и тут же стали открываться украшенные серебряными барельефами ворота в дальней стене. Из них выходит или скорее выскальзывает девушка, знакомая и незнакомая одновременно, – знакомое лицо, но вместо привычной бесшабашной улыбки – гордая отстраненность. Она не идет, а плывет, едва касаясь босыми ступнями отполированных до зеркального блеска плит из серебристого мрамора, по живому коридору к сцене. На ней длинное пышное платье из паучьего шелка и сотен серебряных зеркал, магические подвески из «слез гор» – не нуждающихся в огранке алмазов – вплетены в ее волосы цвета лунного серебра. При каждом шаге лишенные веса драгоценности воспаряли вокруг ее головы, образуя ореол из звезд. Старейшины дома, стоящие в первом ряду, приветствовали ее склонив голову! Хотя не склоняли их ни перед кем другим, ни перед королем Эльфрана, ни перед главой дома! Это и понятно: для них она сейчас не малышка Селения, нет, сейчас перед ними отражение их богини.

Прекрасная танцовщица ступила на уже полностью залитую лунным светом сцену, и начавшееся действо затмило у меня в голове все посторонние мысли. Лунный свет отразился от зеркальной чешуи ее платья, и тысячи серебристых бликов побежали по залу, по лицам и одеждам окруживших сцену эльфов, по стенам, покрытым сотнями обсидиановых зеркал. Отражаясь снова и снова, дробясь и разбиваясь сверкающими брызгами, они заполнили весь зал миллионами серебристо-голубых искр. А когда избранная сделала свое первое движение, в зале зазвучала музыка. Ее издавали зачарованные зеркала при попадании на них лунных бликов. Мелодия света изменяла свой ритм с каждым движением танцовщицы, танец все ускорялся, а вместе с ним и музыка звучала быстрее, и не только она, – серебристые искры, кружащиеся по залу, тоже замелькали, образовав в небе воронку. В небе? Да, действительно, потолок будто исчез, и хотя я видел это не в первый раз, все равно вздрогнул, ведь никто, даже учитель не смог мне сказать, правда это или иллюзия. Кружащаяся в небе воронка и льющаяся музыка дурманили сознание, завлекая, заставляя сердце биться в своем ритме.

Но это было лишь начало. Когда музыка достигла кульминации и стало казаться, что еще миг – и весь мир затянет в этот лунный световорот, Селения запела. И вместо того чтобы раствориться в искрящейся глубине воронки, моя душа понеслась сквозь бездны времени и пространства, чтобы проникнуть в далекое прошлое. Теперь вокруг меня не было ничего – ни камня зала, ни мерцающих аур родных, ни сияния лунного световорота, лишь ее голос, ведущий за собой, и слова песни, что ткали передо мной гобелены вечности. Картины на них рассказывали о великих битвах с хаосом и порядком, со светом и тьмой, во имя жизни и во имя смерти. О великих империях, осененных светом луны, о прекрасных храмах, посвященных лунной танцовщице. О прекрасной богине, что вела нас за собой через сотни миров, и те падали к нашим ногам.

А богиня (или лишь ее отражение в лунном зеркале глаз моей сестры?) продолжала петь. Она пела о последней войне и страшном поражении, о предательстве тех, во имя кого мы сражались. Она пела об утраченном величии и робкой надежде, что когда-нибудь родится дитя луны и пробудит ту, чей голос вел нас вперед, через страдание и горе к мечте.

Песня лилась журчащим ручейком, унося меня все глубже в омут прошлого, но когда вся открывшаяся передо мной бездна, казалось бы, поглотила меня, я снова оказался в той странной пещере и вспомнил, что уже слышал эту песню, но тогда ее пела другая и лишь для меня одного…

Глава 1

Безмятежность

Магия огня – детям не игрушка!

    Обугленная табличка над входом в детскую

Рассвет наступил в столице эльфийского союза, возвестив о приходе очередного ясного дня, – как будто здесь бывает по-другому! Стоило светилу показаться над гребнем полуночных гор, как кроны златолистов, шатром укрывающие дворец правителя и всю столицу, вспыхнули, заливая свое подножие золотистыми бликами, кружащимися в диковинном танце. Тихая мелодия, льющаяся отовсюду, сменила ритм, превратившись из неспешного перебора струн столь любимой ночными эльфами лютни в веселые переливы виолончелей, предпочитаемых их светлыми собратьями. Дворец просыпался, сменялись гвардейские посты, Танцующие с клинками уступали место своим светлым собратьям Прячущимися в листве. Как всегда, смена сопровождалась пикировкой, насмешками и поддевками, ставшими столь же традиционными, как и слова сдачи поста, передающие нити контроля сторожевыми плетениями. Причиной столь «теплых» отношений было помимо вечного соперничества Солнца и Луны еще и то, что гвардейские подразделения комплектовались исключительно из мастеров клинка, а те у ночных эльфов были в основном женщинами. Поэтому утренняя и вечерняя смена постов была еще и временем назначения свиданий. Провожаемые улыбками эльфийки уходили с постов, свистом подзывая своих напарников, те же пушистыми комками скатывались по покрытым барельефами из бирюзы и янтаря изгибам дворцовых стен, а также опускались на тонких паутинках из крон деревьев, дабы поскорей спрятаться от слепящего солнца под фиолетовыми плащами своих хозяек.

Большинство придворных еще почивало, а вся темная половина дворца только ложилась спать. В отличие от человеческих дворцов, где в любое время суток можно было увидеть суетящихся слуг, дворец правителя Эльфрана сейчас казался пустынным и тихим. Что и неудивительно: вы себе представляете эльфа-слугу? Лично я – нет! И именно поэтому, а также в силу врожденной склонности всех эльфов к магии вся прислуга во дворце была магической. Сильфы и элементали, существа и големы, демоны и духи (эти, правда, были только на темной половине дворца) прислуживали эльфийским лордам и прочим придворным бездельникам. Поэтому после смены гвардейских постов королевский дворец погружался в сонную тишину где-то до полудня, все приемы, рауты и встречи всегда начинались лишь после восхождения солнца в зенит. В общем, приблизительно так начиналось обычное утро во дворце короля Эльфрана, вот только утро начала этой истории было не совсем обычным. Но вернемся пока к нашим… паучкам!

Охотничьи пауки ночных эльфов были прекрасными наблюдателями: одно дело – обмануть существо, у которого два глаза, и совсем другое – у которого их двадцать четыре. Размерами они не превосходили кошек, но вполне их заменяли, нежась на руках у своих хозяек, пока те расчесывали их пушистую узорчатую шерстку. Кроме того, они меткими плевками паутины очень хорошо разбирались со всякими летающими шпионами, ну а если случайно пропадал чей-нибудь курьер с очередным любовным посланием, а какой-то паучок после этого отказывался есть, ну что ж, дешевле закупить десяток радужных птичек, чем постоянно держать над дворцом магический купол.

Но вот однажды произошло на первый взгляд незначительное событие, которое, несмотря на свою кажущуюся безобидность, едва не стало причиной разрушения этого самого дворца.

Просто один юный длинноухий темный маг (в этом описании ключевое слово «темный») решил предложить использовать для курьерской почты фениксов якобы для того, чтобы увеличить скорость и надежность подобной связи – все-таки фениксы существа бессмертные, им всякие случайности нипочем. Причиной же этой трогательной заботы о надежности подобной связи был небольшой инцидент, который едва не стоил этому длинноухому магу его главной гордости – этих самых ушей.

А дело было так. Как-то раз его преисполненное романтики письмо по прихоти богов или по чьему-то «доброму» умыслу вместо милых ручек юной светлой эльфийки, имя которой упоминать не будем, попало в не менее милые ручки леди Ларинелии, главной наставнице Танцующих с клинками и командиру дворцовой ночной гвардии. Прочитав письмо, в котором упоминалось сравнение неких нежных округлостей со спелыми медовыми персиками и приняв это на свой счет, она очень разъярилась. И признаться, у нее были на это веские причины, ведь сравнивать достоинства леди Ларинелии с персиками… Персиков таких размеров не бывает! Последствия нетрудно себе представить: сначала была недолгая погоня по дворцу, в которой некий длинноухий маг потерпел полное поражение – дворец Ларинелия знала куда лучше, в результате несчастный эльф был загнан в угол и прижат к стене.

Приготовившись к расправе, я изобразил обморок и сполз по стеночке, надеясь, что лежачего бить не будут! Зря надеялся: вздернув меня за ухо, наставница моей сестры отвесила мне пару пощечин, после чего за уши уткнула лицом туда… Ну, туда, где мечтает оказаться любой нормальный мужчина при первом взгляде на нее. После чего прорычала:

– Скажи мне, пожалуйста, где ты видел медовые персики такого размера??!

Находясь в полуобморочном состоянии – удары у нее были довольно весомыми, – я тем не менее спросил:

– Какие персики?

– Вот эти!!! – почти проревела Ларинелия, выдергивая меня из своего декольте и тыкая в лицо помятый листок бумаги.

С трудом узнав свое письмо, я очень сильно побледнел.

– Леди, посмотрите на оборот! – мученически прохрипел я.

Она фыркнула, но листок перевернула и почти сразу уронила меня на пол.

– Кхмм, Мелиандр, ну ты извини, – смущенно произнесла она, отведя глаза в сторону.