Евангелие от Сергея или смертельная ошибка Иисуса Христа

-Идите, идите.

-Куда мы пойдём, Мария? – спросил он, когда они вышли из дома,– может, забежим на минуточку к нам? Мама будет рада тебя увидеть.

-Нет, Иосиф, пойдём к заброшенному колодцу, а?

Мария знала, что там они никого не встретят, и никто не помешает ей сделать признание.

-К колодцу, так к колодцу, – весело проговорил он, – с тобой хоть куда.

Иосиф стал рассказывать, как суетится его мать, готовясь к их свадьбе, как она планирует устроить их быт, куда поставить их кровать. Он видел напряжённое лицо Марии, какое-то отрешение в её глазах, но относил это к усталости после тяжёлой дороги и всё пытался растормошить её.

-Мария! Ну, улыбнись, я так люблю, когда ты улыбаешься.

Мария, шедшая всю дорогу к колодцу с опущенной головой, сделала жалкую попытку улыбнуться, а потом вдруг, остановившись, произнесла: – Иосиф! Там, в Вифании… Она замолчала и вдруг заплакала.

-Я виновата перед тобой, Иосиф. Там, в Вифании, я полюбила другого человека.

Поражённый Иосиф не мог произнести ни слова. Он опустил голову, и со стороны казалось, что он внимательно разглядывает свои сандалии.

-Он говорил, что любит меня, а сам сбежал, – добавила Мария и, не смея глядеть на Иосифа или желая спрятать свои глаза, отвернулась от него.

-Ну, сбежал – и, слава богу, – тут же услышала она ответ Иосифа, в котором слышалось облегчение. – Дурак он, если сбежал от такой девушки.

Затем Иосиф помолчал несколько секунд и добавил: – Мы обручены перед богом, Мария. А любовь… Может, пройдёт время, и ты полюбишь меня.

-Ты не понял меня, – резко повернувшись к нему, с болью в голосе произнесла Мария, – он обманул меня, он… Я беременная.

При этих словах Иосиф застонал и закрыл лицо руками.

-Я знаю Иосиф, мне нет прощения. Прошу тебя только об одном: не беги сразу к моим родителям, не подымай сегодня шума. Пусть они узнают последними.

Иосиф отвернулся от Марии и долго стоял, что-то обдумывая. Марии даже показалось, что он забыл про неё. Наконец, он повернулся к ней и начал говорить:

-Знаешь, Мария, великий Гиллель сказал: *Не судите, да не судимы будете. Не судите своего ближнего, пока ты не в его положении.* Так вот, я не хочу тебя судить, на это есть Бог. Я никому не расскажу то, что ты мне поведала. Спасибо тебе за правду. Ты свободна, я отпускаю тебя(1). Я всем заявлю, что ты мне не нравишься. Главное, что ты останешься жить, а дальше – поступай как знаешь. Всё, Мария, иди домой.

Сказав это, он повернулся и зашагал в сторону своего дома…

– А где Мария? – спросила его мать, ожидавшая их.

– Нечего ей здесь делать. И вообще, забудь про неё, – сразил её Иосиф грубым ответом.

– Ты что это мелешь? – не поняла мать. – Уж не пьян ли? Да разве можно так говорить о своей невесте!

– Не невеста она мне больше, я отпустил её. Не нравится она мне, уродина, да и только.

– Да ты что, совсем спятил? – уже грозно сказала мать. – Перед соседями нас с отцом хочешь опозорить?

– Сейчас начнётся, – подумал Иосиф, но ошибся.

– Поругались, что ли? – вдруг поняв, в чём дело, заулыбалась мать. Не велика беда сынок: милые бранятся – только тешатся. Ничего. Помиритесь завтра.

– Нет, мама! Я передумал брать Марию в жёны. Понятно? И не приставай больше ко мне с разговорами о ней.

Первый раз в жизни Иосиф так грубо разговаривал с матерью. Она от удивления и обиды открыла рот и, поражённая поведением и словами Иосифа, не знала, что и сказать, а он, не став ждать её ответа и резко повернувшись, вышел из дома.

– Вот подожди, – услышал он растерянный голос матери, – сейчас придёт отец, он тебе передумает. Да как же я теперь в глаза людям смотреть буду?

1.Библия. Мф.1:19

Иосиф вернулся к заброшенному колодцу и долго, всю ночь просидел, думая о Марии.

– Это надо же быть таким животным, чтобы обмануть девушку,– гневно повторял он про себя. Какой же это подлец и мерзавец! Он представлял себе этого незнакомого ему урода, представлял, как зверски избивает его и бросает в этот колодец.

-А я-то чем лучше? – вдруг подумал он.– Почему я забыл, чему учил отец, а отца – Гиллель: *Повсюду, где нет человека, будь ты человеком*.

– А я – то что? – тут же оправдал он себя. – Разве я не отпустил её? Теперь она будет жить.

– Жить, говоришь? – тут же осадил он себя, – как же она будет жить после рождения ребёнка без мужа? С какой славой?

-А что я ещё могу?

-Можешь! Если ты человек, а не скотина. Если любишь Марию. …Любишь???

-Не знаю. Жалко её. И себя. Наверное, люблю, только не знаю за что.

-А разве можно любить за что-то? Если за что-то, то это уже не любовь, а покупка.

Рассуждая сам с собой, Иосиф и не заметил, что давно рассвело, и по дыму над домами можно было сделать вывод, что хозяйки готовят завтрак.

-Будь человеком, – пронеслось в голове Иосифа.

Он встал и решительно направился к дому Марии.

Мать Марии испуганно вздрогнула, когда Иосиф буквально ввалился в их дом. Сердце Марии сжалось в напряжённом ожидании скандала и своего позора.

-Мария, я люблю тебя и никому не отдам. Пошли. – Иосиф взял её за руку и повёл оторопевшую от неожиданных слов и поэтому безропотную Марию к выходу мимо ошарашенной матери.

-А завтрак-то как же? – только и бросила она им вслед.

-Мария, – выйдя на улицу, проговорил Иосиф, – прости меня, что я вот так, не спросив тебя, хочешь ты или нет, потащил тебя к себе домой, как невольницу. Ты вольна поступить, как хочешь, я не хочу тебя насиловать. Скажи: согласна ли ты быть моей женой? Решай! Я только могу сказать одно: я никогда, слышишь, Мария, никогда не упрекну тебя.

А ещё я обещаю тебе, что никто и никогда не узнает, что твой будущий ребёнок – не мой и я буду растить его, как собственного.

…Когда Иосиф ворвался в их дом, Мария испугалась.

-Ну, вот, – подумала она, – пришёл, чтобы бросить в лицо моим родителям: – Ваша дочь – шлюха.

Но теперь, когда всё произошло, да так быстро, сердце Марии наполнилось чувством благодарности к Иосифу. Она чуть было не расплакалась от переполнивших её чувств.