Камни памяти. Быть знаменитым…

Луч фонаря высветил любопытную конструкцию – внизу была своеобразная лестница. Просто детская горка, но на ней примерно через каждый метр имелся порожек, такой себе «лежачий полицейский», призванный не позволить съезжающему сильно разогнаться…

Спустились без проблем. Огляделись.

Длинный коридор, уходящий в темноту и неизвестность. Прочное все и надежное. Стены обложены известняком, судя по его виду, работал неизвестный каменщик не менее сотни лет назад. Слегка наклонные плоскости, наверху очень даже симпатичный полукруглый свод. В общем же и целом конструкция вызывала доверие и не пробуждала ни страхов, ни дискомфорта. Этому же способствовал и воздух. Сухой и достаточно чистый в нем лишь немного чувствовался легкий привкус плесени.

Мальчишки переглянулись и, аккуратно ступая, пошли вперед, к скрытой во тьме тайне подземелья. Первое время шли молча. Любой шорох, любой отголосок усиленный многократным эхом пугал, настораживал и заставлял боязливо оглядываться. Казалось, звук проносится по бесконечному коридору и где-то вдали налетает на непреодолимое даже для него, бесплотного, препятствие. Не гаснет он, летит обратно, нарастая, преломляясь на множестве неровностей каменных стен, смешивается со звуками, которые вернулись раньше, превращается в сплошной угрожающий гул.

Спустя полчаса Сашка, беспокойная натура которого не терпела молчания, не выдержал. Он сложил ладони рупором и громко закричал:

– Эге-ге-ге!

Его «ге-ге» полетело вперед, затихая. Ребята непроизвольно остановились, на секунду воцарилась тишина еще более пугающая, чем наполненное звуками пещерное эхо. Мгновение и безмолвие взорвалось громким веселым смехом, заразительной какофонией, в которую превратился страшный крик, многократно отразившись от каменных стен. Удержаться было трудно и мальчишки дружно расхохотались.

– Веселое тут оказывается эхо, – сквозь смех закричал Коля. Рукотворная пещера понесла его слова, смешала с каменным смехом и вернула новым еще более заразительным хохотом.

Скоро все надоело. Однообразие угнетало. Скучно это – ход совершенно прямой, ни поворотов, ни ответвлений, ни дверей, ни намека на таковые. Плюс ощущение толщи грунта над головами, не самое приятное оно…

Мальчишки устали. Не сговариваясь, выбрали участок коридора, присели под стенами друг напротив друга и синхронно выдохнули. Сашка покачал головой, посветил в пол, подобрал маленький камешек. Повернулся к стене и нацарапал на ней стрелку, обозначив направление движения. Довольный кивнул.

– Гаси свет, Коль, будем батарейки экономить.

Тоннель погрузился во тьму, абсолютную, густую и беспросветную.

– Жаль рюкзак не захватили, – пробормотал Коля. – Бабуля нам пирожков напекла. Можно было привал с перекусом устроить.

Сашка не ответил. Он закрыл глаза и изо всех сил попытался восстановить в воображении приятную до восторга фантазию – толпу рыцарей с полными ведрами золота. Пытался изо всех сил, но вот странность, казалось, все условия: темно, настоящее подземелье, атмосфера, а ничего не получается! Потерялись где-то «доставщики золота», не иначе как заблудились во тьме…

Снова включились фонарики – надо продолжать. Уже без недавнего энтузиазма друзья побрели дальше, но не прошли и сотни шагов, как коридор закончился. Внезапно. Свет фонариков вырвал из темноты каменную стену, что пересекала тоннель.

Мальчишки переглянулись.

– Пришли, называется! – выпалил Коля.

– Что и это все? – спросил неизвестно у кого Сашка. – Шли, шли и наконец, пришли!

Занимательная стена. Гранит. Сплошной. Не видно в нем стыков, щелей – просто каменный массив. Вообще создавалось впечатление, что неведомая сила вдавила огромный валун в давно построенный тоннель. В пользу этой версии свидетельствовал песок, небольшими барханами просыпавшийся на пол и множество трещин в известняке. На самой же преграде ни царапины, а вот фактура то ли стены, то ли опять-таки валуна так та и вовсе наводила на размышления…

– Похоже, здесь обвал был… – Сашка поднял маленький обломок известняка. – К тому же я догадываюсь, что именно обвалилось.

– Тот камень, что мы видели в парке, «пирамида».

– Точно. Следовательно, мы знаем, где находимся.

– Подожди, получается, мы прошли под рекой?

Сашка пожал плечами:

– Наверное. Да и почему нет? Сколько мы скатывались по «лестнице», кто его знает! Одно обидно – шли, старались, а результат!

Он повертел обломок в руке, тяжело вздохнул и с силой бросил его в стену. Послышался звук удара, шлепок падающего камешка и тут раздался оглушительный грохот взрыва. Друзья, не сговариваясь, бросились бежать. Отблески фонариков прыгали по стенам, полу и потолку. Вслед мальчишкам спешило эхо. Вот только не смеялось оно, порождая веселье, а разносило рокот, мощный и с каждой секундой все усиливающийся.

Как-то слишком уж быстро они добежали до начала тоннеля. Бросились на «лестницу». Поползи наверх. Примерно на половине подъема Коля остановился, оглянулся, и выпалил:

– Слушай, Сань, а от кого и куда мы так бежим?

– Не знаю, – донеслось сверху. – Рвануло что-то, вот мы и…

– Тоннель это замкнутое пространство, если бы что-то действительно взорвалось, бежать было некому.

– Не могу с тобой не согласиться, но подожди, а это что? – снова загрохотало, но уже не так громко и чуть менее отчетливо.

Они добрались до «шлюзовой камеры», замерли, прислушиваясь. Почти сразу послышался новый взрыв, но теперь в нем не было ничего сколько-нибудь устрашающего, это были раскаты обычного грома.

– Стыдно в этом признаться, но мы испугались грозы, – пожал плечами Сашка. Он попытался изобразить рукой с фонариком какую-то замысловатую фигуру в воздухе, но вдруг замер. На потолке камеры, если хорошо присмотреться, можно было разглядеть рисунок. – А здесь у нас настенная живопись оказывается…

По всему видно – изображению немало лет. Некогда яркая краска выцвела, частично осыпалась, но общую картину разобрать было возможно. В трех углах треугольного потолка три знака, как несложно догадаться – три треугольника. Между собой они соединены жирными виляющими кривыми. Один из знаков, тот, что над лазом, более крупный и прорисован четче, следовательно, сохранился лучше. От него отходила только одна линия – она соединяла его с другим, меньшим символом. Тот в свою очередь был связан с еще одним, являя собой центр открытого угла. Рядом с этим центральным треугольником другой краской, похоже, некогда синей нарисовано продолговатое пятно с жирной белой точкой чуть в стороне.

– Интересно, что бы это значило? – задумчиво произнес Сашка. – Схема какая-то, план местности?

– Похоже на то. Думаю, надо будет еще раз сюда наведаться, сфотографировать или перерисовать. Но не сегодня, для одного дня впечатлений предостаточно. Пробуем выбираться?

– Согласен, только давай ты первый, я подстрахую.

Глава 18

Компресс и яблоки

– И у тебя еще хватило совести прийти ко мне домой?!

– Клавдия Петровна, я исключительно по делу. Вы ведь меня знаете!

– Да в том-то и дело что знаю! Ты что с внуком моим сделал? Он здоровья набираться приехал, а ты! – бабушка пригрозила мальчишке пальцем, но заметив легкую тень раскаянья на Сашкином лице, тихо добавила: – Не выйдет он, температура, простыл…

– Так я хоть…

– Сказала не пущу, значит на пущу. Ему покой нужен. Иди, иди, завтра придешь, а лучше послезавтра.

Сашка ушел, но не смирился, он и не думал сдаваться, он искал выход. Тот же нашелся на удивление быстро. Это же действительно просто, надо всего лишь взобраться на низенький заборчик, спрыгнуть с него, пройти два шага и вот оно заветное окно! Он уже взялся за реализацию простенького плана «прорыва», но вот незадача – плотные шторы. Стучать в стекло, рискуя навлечь на себя гнев пожилой учительницы было бы далеко не самым лучшим решением! В общем, ничего не оставалось кроме как ретироваться.

Прошел один день, подходил к концу второй. Сашка не сдавался, с раннего утра и до позднего вечера он кружил у дома учительницы, но удача была не на его стороне. Одно сплошное расстройство. То окно зашторено, то в комнате Клавдия Петровна, то самого больного не видно. Неудачи преследовали мальчишку, но вот ближе к закату все «срослось». Никаких штор, более того, окно открыто настежь, а внутри комнаты, отчетливо видно даже с улицы, Коля. С огромным компрессом на шее, тот сидел на диване, рассеянно глядя в потолок. Упустить такую возможность было бы непозволительной роскошью.

Мальчишка подпрыгнул и повис на шатком заборе. Быстро огляделся – никого. Спрыгнул на изрядно затоптанную землю палисадника. Осторожно обошел вокруг куста дикой розы, шипами которой не единожды ранил себе ноги. Прижался к стене. Медленно, стараясь как можно меньше шуметь, направился к открытому окну…

– А я-то все думаю, что за слон в цветнике завелся! – громом среди ясного неба прозвучал насмешливый голос хозяйки дома. – Надо же, все цветы мне вытоптал, разве я их для этого высаживала?

– Так я же это…

– Это! Для этого двери существуют. Иди уже, Коля ждет.