За рубежами

За рубежами
Сергей Михайлович Волконский

«– Хорош этот пьяный гул в третьем часу ночи в третьеразрядном трактирчике…

– Разогревшаяся, разопревшая, разгоревшаяся и расходившаяся Москва.

– Не так уж расходившаяся. Мокнут, млеют; вспыхивают и вянут.

– Жар стоит. Густо в воздухе от желаний, излияний…»

Сергей Волконский

За рубежами

Алексею Александровичу Подгаецкому

Над бескрайними снегами
Возлетим!
За туманными морями
Догорим!

    А. Блок

– Хорош этот пьяный гул в третьем часу ночи в третьеразрядном трактирчике…

– Разогревшаяся, разопревшая, разгоревшаяся и расходившаяся Москва.

– Не так уж расходившаяся. Мокнут, млеют; вспыхивают и вянут.

– Жар стоит. Густо в воздухе от желаний, излияний…

– Пресыщено рассказами, воспоминаниями…

– Пустые бутылки… распашка сердец…

– Последние предпьянственные проблески…

– Ослаблые струны…

– Не в силах дрожать…

– Усталый, страстный гул…

– Грунтовая краска…

– Звуковой фон, и из него отдельные выкрики…

– «Горячим словом убежденья» борьба против мокрого мозга…

– Рыхлой воли…

– Скользкого внимания…

– Слышите? «Володя! Володя! Я тебе говорю. Ты в „Пиковой даме“ помнишь?.. Володя!!»

– А Володя уж давно ничего не помнит.

– Да разве можно в такой атмосфере что-нибудь помнить?

– А я скажу: разве нужно что-нибудь в такой атмосфере помнить?

– Помнить всегда нужно.

– Не согласен, а главное, память не согласна: и ей хочется воскресного отдыха. Так для нее же это праздники. Помилуйте, ей говорят: «Дуняша, я ухожу, не знаю, когда вернусь, можешь не дожидаться». И она, как потная служанка, у которой пятки болят от беготни из кухни в лавку и из столовой в кухню, конечно, ложится спать.

– Так что память – служанка?

– А то что же? Госпожой никогда не будет.

– И у нее есть и лавка, и кухня, и столовая?

– А то как же. И много других помещений, – светлых и темных, чистых и грязных.

– И гостиная есть?

– Больше всего парадных комнат – для гостей; а в непарадные иначе как с разбором не пускает. Тоже научена: так вам скажет «барина дома нет», что в другой раз не толконетесь.

– Так что служанка хорошая?

– Славная Дуняша. Ну, конечно, не без недостатков… Не в ту лавку пойдет…

– Рассеянна?

– Без обеда оставит…

– Забывчива?

– Тоже не без увлечений – сегодня с одним, завтра с другим…

– Непостоянная?

– Посуду бьет… Ну да кто же недостатков не имеет? Только у нее недостатки такие противоположные, прямо не поймешь. То непостоянство, а то пристанет, пристанет – ну не отделаешься: хочется забыться иной раз, а она все на глазах – вертится, вертится… И все поправляет, на место ставит. Иной раз чего-нибудь неприятного не заметил или просто простить хочешь, поверить хочется – не допустит, пальцем укажет, да ведь с какой свирепостью!.. Не подпускает.

– Неужели злая?

– Кто ее разберет. А иной раз наоборот, и скажешь ей – «брось, не стоит, выкинь», ну какая-нибудь там гадость, шпилька, ленточка, сухой цветок – так ни за что: и днями, и ночами все об одном. Ну как будто ничего другого и на свете нет.

Пусть даже время рукой беспощадною
Мне указало, что было в вас ложного,