Парабеллум. СССР, XXII век. Война в космосе

Голоса проходят сквозь него и растворяются во тьме. Чаще других повторяются два слова: «виски фокстрот». Так часто, что кажется, будто они имеют какое-то отношение лично к нему. К тому «я», которое так необходимо восстановить, осознать и понять. К тому «я», которое потерялось в клубящемся мраке.

Голоса помогут вспомнить. Еще немного – и он вспомнит значение всех этих слов, и тогда черная пелена падет, и он вернется в реальность. Снова обретет себя.

Всё это продолжается бесконечно долго. Вокруг клубится чернильная тьма и звучат чужие голоса.

…зис из омаха лидер, буллдог флайт, тэнкс фо джойнинг ас, овер

Хиа ви гоу, омаха лидер, летс гет вос гайс…

Порой к нему приходят видения – яркие отрывочные картинки. Три образа ярче других:

…мигает свет, короткими вспышками озаряет салон транспорта. Застывшие, вцепившись в кресла, пассажиры. Чей-то крик. Всё крутится каруселью, только мерцание огней приборов подсказывает, где верх и низ, но они меняются местами снова и снова – безумная круговерть, пляска, хаос, и лишь привязные ремни не дают сорваться, а слева сыплют искры, и откуда-то сзади тянет едкой химической гарью и удушливым дымом. Мы падаем, падаем…

Грейвульф севен, зис из виски фокстрот, ду ю рид ми, овер

виски фокстрот, зис из грейвульф севен, го ахеад, овер

…так сложно ползти по этому ослепительно белому снегу. Ползти самому и тащить ее. Белая равнина идет под уклон, там, впереди – в зыбкой туманной дымке мнятся сизые силуэты гор. Надо спешить, позади воет пламя, и вот-вот рванут топливные баки. Позади остался раскуроченный, исходящий густым черным дымом остов транспортника «Гурон» с бело-голубой эмблемой ООН на обтекателе. Длинные тени от его покореженных, перекрученных в жгуты лопастей, всё еще падают на них – они ползут так невыносимо медленно. А сверху, из тумана, уже доносятся чужие голоса и хруст наста под тяжелыми подошвами…

…спайдер лидер, воч аут, воч аут, гукиз он йо тэйл

Рождер вэт, виски фокстрот…

И третья картинка.

Девушка с темными волосами, подстриженными прямой челкой до тонких бровей. У нее очень удивленно-большие светло-серые глаза, вздернутый кукольный носик, на бледных скулах россыпь едва заметных веснушек. Поджимая капризные пунцовые губы, она ведет брифинг с тем легким пренебрежением, которое всегда появляется у «этих умников», когда им приходится что-то объяснять «этим воякам». Что-то про корабли забытой цивилизации, блуждающие призраки загадочной расы звездных бродяг, трампов. Всё это необходимо знать для предстоящей миссии, из-за того, куда они теперь отправляются. И всё это смахивает на параноидальный бред, но из ее уст звучит почему-то необычайно увлекательно…

…кавер май эсс, уеллоу-ту! Айм хит, айм хит! Лайт ап!

Виски фокстрот, ви нид иммидиа асистанс, ай репит, вин ид иммидиа асистанс, аут…

«Кто я?!» – беззвучно кричит он, и крик, теряясь в чужих голосах, тонет в черной пустоте.

– В конце концов, у них могла просто отказать связь, – говорит Метла, хрустя по снегу стальными каблуками высоких ботинок. – И понесло же в такую метелищу гребаную! Совершили аварийную посадку, пока ремонтные боты разберутся, пока то, пока се…

– Они были атакованы, – говорит Чиан-Ши. – Я знаю это наверняка.

– У пятидесятой сейчас полный хаос. «Южные», говорят, кучу самолетов потеряли. Поделом им, а то летают, офигевшие, как у себя дома. Может, и наш транспорт случайно под раздачу попал?

– Точка, в которой мы потеряли связь с «Гуроном», находится за пределами зоны конфликта. Это не истребители «южных». Тут что-то другое, я точно знаю.

– Снова эти ваши тайны, а?

– Что вы имеете в виду?

– Бросьте, капитан… Эта ваша система, как же ее, «тенента»?

– «Тенета», – поправляет Чиан-Ши. – Извините, я не могу обсуждать это с вами. Это вопрос государственной тайны.

– Ну, еще бы, – кивает десантник.

«Тенета», думает Чиан-Ши, это пестрая пыль, паутина без паука, бессистемная и бескрайняя. И липкая, как жадные пальцы смерти. «Тенета» – система передачи и хранения информации, система связи, взаимодействие мириад электрических импульсов, сигналов и излучения. Эта сеть опутывает всю Вселенную, по нитям этой паутины скользят пси-спецы, в ней – истоки их могущества.

По заснеженной просеке, ведущей от обрыва, Чиан-Ши и Метла добираются наконец до своего расположения.

Посреди выжженной мощными двигателями прогалины возвышается тяжелый транспортник «Челюскинец», развернутый в наблюдательный пункт. За ним сам собой вырос целый город: разборные казармы войск ООН, мобильные сборцехи, бесчисленные белые купола – модули полевого лазарета и временного лагеря. Их так много, но мест всё равно не хватает, а беженцы всё прибывают и прибывают, бегут от пятидесятой параллели, от огненной черты, разделившей планету.

Чиан-Ши, держась руками в перчатках за перила, поднимается по гремящим обледенелым ступеням. Шлюз с жужжанием расходится, выпуская наружу клубы густого пара.

По сравнению с тем, что творится снаружи, внутри наблюдательного пункта невыносимо жарко, душно. Кажется, тут настоящее пекло.

Узкое жерло коридора, запутанный лабиринт ходов, переплетения проводов и шлангов выводят Чиан-Ши к призрачному зеленому свету. Его источник – радарные сети на экранах, мерцающие точки измерительных стрелок, и цифры, цифры, цифры – мириады цифр.

Инфотехники привстают на креслах, приветствуя его, но он машет им рукой – продолжайте, продолжайте, не до формальностей.

Взгляд Чиан-Ши скользит по экранам, по картам, по проекциям рельефа местности.

Он ищет своего друга.

Затерявшегося среди снегов и льда, на передовой чужой необъявленной войны, между «северными» и «южными», между Западом и Востоком – в том широком, традиционном смысле, что в ходу уже тысячи лет. Не в географическом: на той войне, что идет теперь, география не ограничивается розой ветров. «Роза ветров» утратила свой смысл в космических войнах. Кроме одного, пожалуй, – она по-прежнему является символом их условного противника, Атлантик-Альянса.

Байтоушань, белой шапкой укрытая «гора», планета льда и снега. Разделенная надвое огненной чертой, пятидесятой параллелью.

На севере – анклав Паалганг, новорожденная красная республика с советскими военными советниками и советской военной техникой, условно-союзная Сфере Сопроцветания, прикрываемая с орбиты ее экспедиционным флотом.

На юге – протекторат Гиомжионг, владения транснациональной компании «Согум», рудники, робофермы и промышленные комплексы. Войска Атлантик-Альянса с резолюции ООН действуют там, на юге, пользуясь статусом «миротворцев».

Флот Сферы Сопроцветания висит над планетой дамокловым мечом. В дело вступить не торопится. Всё внимание их приковано к пятидесятой параллели. Если «южные» пересекут ее – Сфера вмешается. Флот вступит в бой, в Паалганге высадятся китайские десантники и «южных» с треском выбьют обратно за пятидесятую, а значит, под удар попадут «голубые каски» и тогда уже в дело вмешается Альянс. А уж если в дело вмешается Альянс, то и советское командование может больше не стеснять себя резолюциями ООН.

Мы не ограничимся присутствием военных советников и поставками оружия, думает Чиан-Ши, и в дело вступят наши ВКС. Подойдет к Байтоушань авианосец «Юрий Андропов», атакуют цели звенья вооруженных лазерными пушками и плазменными торпедами боевых крейсеров, двинутся на планету загруженные войсками транспорты, звенья МиГ-80 засыплют Шихашоль и Гиомжионг кассетными ракетами.

И начнется самый настоящий ад.

Фронт пройдет через Байтоушань, по пятидесятой параллели, и продолжится за ее пределами – в безбрежной черной пустоте, пронзенной мерцающими булавками звезд, в безграничной бездне, в вакууме, где с мрачной безмолвной торжественностью, в мертвой тишине сходятся и гибнут армады космических флотов.

Отсюда – и до самой Земли… Крошечная голубая планетка далеко-далеко отсюда. Планетка, поделенная на сектора, и каждый из них ощетинился на остальные, на соседей – острыми иглами МБР. Одно нажатие кнопки – и планета уничтожит себя, превратится в яркую вспышку света, в хороводы распыленных в вакууме частиц…

– Есть сигнал, – тихо говорит Чиан-Ши, указывая на один из экранов. – У нас есть сигнал!

Инфотехники поворачиваются к нему, смотрят, куда показывает капитан, и не верят своим глазам.

Южнее пятидесятой параллели, вдали от полыхающей стычками границы, вдали от цивилизации, среди заметенных снегом неприступных гор и хвойных чащоб, обители зверолюдей-йети, на высоком утесе возвышается величественная постройка – нечто среднее между суперсовременным форпостом Альянса и древним азиатским замком. Посадочная площадка, капониры, лазерные установки ПВО и длинные ангары соседствуют с острыми, вздернутыми вверх концами шатровых крыш, просторными мозаичными террасами, башенками-пагодами, изогнутыми коньками на гребнях…

Еще в дни основания колонии руководство компании «Согум» планировало строить здесь пятизвездочный горнолыжный курорт для высокопоставленных сотрудников – «Гиомжионг Ски Резорт». Но строители столкнулись с непредвиденными трудностями. Проект был поспешно свернут, а на место рабочих «Согум» прибыли военные спецы Альянса.

Работы продолжились. Вместо загорающих с бокалом мохито клерков и их куклоподобных подруг, испробовавших все методы омоложения, – на широких террасах теперь разъезжают боевые киберы, дежурят облаченные в бронекостюмы солдаты, вооруженные гаусс-винтовками С-12 «рейзербек». На левом наплечнике брони у них – черный щиток с мечом и тремя молниями и надпись «Де опрессо либер». С правого наплечника скалится обвившая якорь рептилия, эмблема роты «Мискатоник» сил специального назначения Атлантик-Альянса.

Подо всем этим, в самом сердце горы, кипит жизнь. Мощные буры вгрызаются в породу, сверлят вечную мерзлоту. Пытаются добраться до укрытой в ней тайны. До причины, из-за которой тут так и не был построен курорт компании «Согум», а вместо отдыхающих клерков здесь обосновались военные инженеры и «зеленые береты».