Охота на Зверя

– А ещё вы, кретины, сломали защитные знаки, – проворчал Тимур, проходя через толпу, – и Зверь может вломиться в город в любую минуту через любую из сделанных вами дырок. Сидите-ка лучше по домам.

Горожане начали спешно разбредаться.

Молодой мужчина снял шинель, намотал как сумел на левую руку. Полы всё равно волочились по земле. «Какая-никакая защита, может сумею сунуть руку Зверю в пасть. Вдруг не прокусит.»

– Эй, псина сутулая! Ты где?! Иди сюда! – «Это не тощий парень, защищающий свою территорию. Это хитрый людоед, уже как минимум месяц кормящийся горожанами.» – Вылезай, сучий потрох!

Тимур махнул шинелью по траве.

– Эй! Ну давай же!

Он удалялся всё дальше от слабых светляков окон Жатанаса. Брёл как по пояс в воде, через бескрайнюю серую степь, под чёрным небом с колючками звёзд. «Далеко отходить нельзя. Вдруг Зверь в моё отсутствие решит выбрать более доступную цель – городок. А он теперь под моей защитой. Жатанас… мой…»

Тимур изменил направление движения, пошёл вдоль городка, закладывая дугу.

– Эй, псина! Это теперь мой город! Эти люди – мои! Это всё – мои владения! Моя территория! Моя!

Вой прокатился над прерией, разбился об Охотника, как прибой об маяк. Он тряханул головой. «Пёс тебя дери! Шибает как бутылка самогона и удар в морду! Но и я тебя зацепил, Зверь!»

Тимур нарочито громко засмеялся. Зашагал быстрее.

– Что, псина, тоже считаешь, что Жатанас тесен для нас двоих?! Ну так ты его получишь только через мой труп!

Длинные пальцы сжимали револьвер, указательный едва сдерживался от того, чтобы не нажать на спусковой крючок. Взгляд как прицел скакал по степи, выискивая малейшую неестественность в колебаниях стеблей. Кажется, луна вышла из-за облаков, потому что Охотнику стало лучше видно в темноте, но он не стал отвлекаться на поиски её на небе.

Мужчина пёр через прерию, оставляю дорожку примятых трав.

– Это мой горрод, любой, кто позаррится на моё – будет рразоррван! – сжимаемая рукоять револьвера поскрипывала в кулаке. Он искренне верил в то, что говорил.

Острая боль резанула поперёк спины, под треск рвущейся ткани и скрип когтей по позвонкам. Тимур развернулся, стегая полами шинели наугад. Чёрно-серая туша отшатнулась, Охотник направил на неё револьвер, когтистая лапа ударила по руке, выбивая оружие. Скрюченные пальцы метнулись к груди мужчины, тот перехватил Зверя за запястья. Чудовище нависло над ним, давя всем весом. Захрустели, затрещали мышцы спины, суставы рук, каблуки сапог вдавились в землю. Тимур взглянул прямо в жёлтые волчьи глаза. Выдох вырвался из груди Охотника с глухим рокочущим рычанием. Он по-прежнему удерживая Зверя, не давая ему коснутся себя. «Я убью тебя!» Затрещала ткань пиджака, брюки и сапоги внезапно стали малы. Охотник словно начал расти, глаза Зверя, только что смотревшие сверху вниз оказались практически на одном уровне. Оборотень попытался вырваться из хватки Тимура и тот резко упал назад, дёргая Зверя на себя. Ноги мужчины упёрлись в живот чудовища и когда спина Тимура встретилась с землёй – пружиной распрямились, подбрасывая Зверя в воздух. Охотник тут же перекатился, сгрёб ставший вдруг игрушечным револьвер, сжал спусковой крючок. Шмякнувшегося чудовища выстрел вдавил в землю. Он заскулил. Охотник привстал на колено, пальнул ещё раз, и ещё, наслаждаясь, как пули словно пушечные ядра врезаются в тушу Зверя. Подождал секунду, встал. Оборотень не шевелился. Тимур выстрелил снова. Пуля чавкнула, тело дёрнулось, но уже не так сильно, как до этого. В ушах звенело, пальба оказалась почему-то оглушительно громкой, словно он опять стрелял в закрытой келье-стрельбище, а не в чистом поле. Тимур открыл рот, подвигал челюстью, пытаясь снять заложенность в ушах.

«Пёсья кровь. Ну вот и всё. Опять. Я опять смертник со сроком до ближайшего полнолуния. А потом, видимо, опять какому-нибудь колдуну нужно голову откусить.» Он вздохнул. «Кажется, я начинаю к этому привыкать.» Тимур сбросил с предплечья шинель, аккуратно снял пиджак, внутренне сжимаясь от предчувствия боли. Но её не было. Спина пиджака разодрана в лохмотья, и на швах нитки повылезали. «А ведь он мне велик, с плеча-то кузнеца. И чуть не порвался во время схватки.» Он потрогал, насколько дотянулся, позвоночник между лопатками. Сорочка рваная, сырая от крови, но кожа кажется целой. Тимур никак не мог коснуться ран. «Но они должны быть! Вон, пиджак весь пропитался кровью. И на пальцах кровь, это же не мерещится мне!..» Он попробовал заглянуть за плечо. «Дурацкая идея. Мне нужно как минимум зеркало. Так, ладно, это всё потом.» Его колотило, скорее всего от холода. Он стянул и сорочку, потёр спину чистой частью, как сумел. Надел шинель, застегнулся до самого горла. «Так. Вещи нужно сжечь. Вопросы мне ни к чему. Но спички остались в вещмешке. И спрятать тут негде, прерия кругом. Если просто брошу где попало, рано или поздно кто-нибудь найдёт из местных. Сучий потрох! Не мог просто сдохнуть, не задев меня?!» Охотник подавил желание подойти и пнуть труп. «Шляпа ещё где-то… Не разглядеть в темноте… А, вот и она. Почему так темно стало?» Он задрал голову. Половинка луны щерилась выбоинами кратеров, не закрытая облаками. «Ага. Понятно. Всё ясно. Осталось только признать это самому себе. Я видел в темноте, боролся со зверем практически на равных и у меня затянулись нанесённые раны. Вывод? Убийство Исмаила, пёс его дери, не помогло мне стать человеком. Не, ну из Зверя-то я обратно обратился, уже хорошо. Что-то во мне изменилось, но похоже не до конца. Может, нужно было сожрать его сердце?» Тимура передёрнуло. «Мерзость! Ну уж нет, на такое я не готов.» Он посмотрел на мёртвого грязного мужчину, с кучерявыми чёрными волосами и бородой. «Похож на этих, кочевников, ромов. А, пёсья кровь! Какая разница?!» Он сделал из пиджака и сорочки подобие петель, повязал их под подмышки трупа и волоком потащил к городу.