Охота на Зверя

– Это ничего не доказывает! – Свен сжал кулаки.

– Эй, рекруты! А ну потише!

Лазова и Свен вжали головы в плечи, быстро оглянулись и тут же уткнулись в свои тарелки.

– Хирио, кто это? – шепнул Лазова.

– Ловчие, – симорс нарисовал сеть пальцем на столешнице, – охотятся на тех Охотников, что нарушили устав Анклава, украли что-нибудь или убили кого, или же без разрешения покинули Анклав. А ещё на тех наших, кого ранили Звери на Охоте.

Он тоже обернулся.

– Вон тот, в кепи – Александр Реокс, говорят давно бы стал Мастером, да в чём-то проштрафился. Он у них главный. Рыжий толстяк в вязаной шапочке – Воллик Геер. Штурмовик. Смуглый горбоносый горец – Коршун, снайпер.

– Отвернись, отвернись, теперь они тоже на нас смотрят! – зашипел Лазова. – Какие мрачные типы.

– Поговаривают, что тех, кто им переходит дорогу, они объявляют заражённым и убивают. – Ансагердиец, который не ансагердиец, заиграл желваками. – Всё равно же не докажешь, что ты не был Зверем до того, как тебя пристрели.

– Ещё говорят, что они взяли к себе в команду одного с нашего потока, – вставил своё слово Тимур, – Ирвина вроде. Зачем только? Они выглядят как сплочённая команда. Зачем им необученный рекрут?

– Не повезло парню, – прогудел Свен.

– Как посмотреть, – заулыбался Хирио, – зато он теперь точно не отправится на Охоту в одиночку. Так больше шансов выжить.

Всё посмотрели на Тимура.

– Не сдохни там, рыбак, – Лазова протянул ему руку.

– Не сдохну, конский хвост, – Тимур пожал её.

На выходе из Анклава его ждал Серафим. Как и обещал.

– Ну что, готов? А! Зачем я спрашиваю, ты ж мне ещё вчера сказал, что готов, готов ко всему!

– Не заводитесь, Мастер, – Тимур примиряюще поднял руки.

Однорукий нахмурился.

– Ладно, пошли.

Ветер, извечный на такой высоте, бросился в лицо, рванул одежду.

– Похолодало, обычно в Месяце Птиц потеплее, – Тимур заглянул в лицо Мастеру.

– Да, зима будет очень холодной, – складка между бровями Серафима разгладилась.

– В городе, где я родился, в Повитуме, поговаривали, что в особо холодные зимы Океан промерзает до самого берега и на Ларнею приходят снежные волки. Поэтому у нас Северный Океан и называют Волчьи Поля.

– Сказки, – хмыкнул Серафим.

– Сказки, – легко согласился Тимур, – когда я был маленьким, мама рассказывала мне эти истории. И в вое ветра в трубе мне слышалось волчье завывание, а в стуке льдинок по стеклу – царапанье их когтей.

Серафим снова помрачнел.

– Жаль твою матушку. И отца. Но это не повод не жить дальше.

Тимур чуть улыбнулся.

– Всё нормально, я уже справился с горем. Спасибо вам и Анклаву, указали правильный путь.

Мастер вздохнул.

– Ты меня прости. Знаешь сколько раз я видел таких как ты? Гордых, смелых, безрассудных, горячих… Они ушли, оставив нас, наставников, в прошлом. Вот и тебе не терпится. Подвиги зовут, Охота. Первая Охота. Я могу рассказать каждую твою мысль, каждое чувство. Страх. Желание. Нетерпение. Кровь бурлит в венах, хочется действий, скорее бы встреча со Зверем. Уж ты-то покажет, на что способен, не зря столько времени обучали. Кончились занудные лекции, изнуряющие тренировки, бесконечная стрельба по скучным мишеням. Вот оно! Действие, схватка! Человек против чудовища, и, конечно же, именно ты выйдешь победителем.

– Выйду. Иначе зачем это всё? – Тимур постарался улыбнуться как можно беззаботнее. – Только я не безрассудный. И не горячий. Да и гордыней не страдаю.

– Хорошо, хорошо! Упрямый – как баран! Так ближе? – Серафим потрепал молодого мужчину по затылку. – И оброс как баран! Скоро как у дворянчика Гудэри волосы будут. Только своей небритой харей от него отличаться будешь!

– Как вернусь – подстригусь. А бороду и усы отец носил, и я буду. А то я без них – как смазливая девка, спасибо матери за тарианскую кровь.

– Вот и подъёмник, – Серафим остановился у бока башни, около клети полу-утопленной в здание. – Не думай о прошлом, думай о настоящем. Удачи тебе, Тимур! Буду тебя ждать.

– Спасибо, Мастер.

Тимур поклонился, зашёл в клеть, закрыл дверь, разбудив бряканьем старичка оператора. Тот нажал кнопки и подъёмник поехал к подножью башни, лязгая зубцами шестерней.

Тимур смотрел на удаляющуюся ленту улицы, где стоял Серафим, прижавшись к ограде. Молодой мужчина помахал ему, а затем перевёл взгляд на низкое серое небо, что едва не цеплялось за верхушки зданий. Город-из-башен застыл вечным осенним лесом, чёрными выхолощенными стужей и ветром каменными стволами, державшимися друг за друга сучьями мостов, переброшенными над многометровой бездной.

Глава 2

Тимур зевнул, потёр ладонями лицо, посмотрел на небо. Солнце выбелило облака, но так и не смогло прорвать их пелену. Лошадь не спеша трусила по просёлочной дороге. Наконец, Игривый Ручей вырос коробками зданий на небольшом холме впереди. Несмотря на ранний час молодой мужчина видел людей, мывших песок в речушке слева, что огибала подножье холма, и слышал стук кайла в шахте на севере.

Тимур проехал по центральной улице городка. Справа и слева стояли быстровозводимые деревянные домишки. Он проехал вывески «Магазин» и «Трактир». Чуть в стороне от остальных виднелся более основательный дом, с печью во дворе, перед которой стояла наковальня. Из крупной трубы печи не поднимался дым, и стука по металлу не было слышно.

«А вот это определённо дом мэра.» Двухэтажное строение возвышалось над остальными, приподнявшись на капитальном каменном основании. Его даже окружал заборчик, в метр высотой, с каким-никаким газончиком.

Молодой мужчина похлопал лошадь по шее и спешился. Примотал поводья к коновязи, отворил калитку, поднялся по ступенькам крыльца и постучал в дверь. Не дождавшись ответа, отворил и вошёл внутрь.

За полутёмными сенями открылась просторная комната с накрытым столом. Около него хлопотала женщина в чепце, а мужчина с густыми бакенбардами во главе уже чинно подвязывал под шею салфетку.

– Какого чёрта?.. Ты ещё кто?

Женщина вздрогнула и едва не выронила тарелку.

– Тимур Лангри. Из Анклава Охотников. – Молодой мужчина снял широкополую шляпу. – А вы здешний мэр?

– Однако, – мужчина с бакенбардами неодобрительно покачал головой, – что ж, садитесь за стол, господин Охотник. Глена, принеси пожалуйста ещё приборы.

Мэр Игривого Ручья отпил вина из бокала.