Офицерский клинок

Но больше всего потрясло командира разведывательно-диверсионной группы спецназа то, что и в России бродило множество адептов Сёко Асахара.

– И как же они себя называют? – зачем-то поинтересовался Локис.

– Вот чего не знаю, того не знаю… – покачал головой Лобач. – Как-то не сообразил узнать. Что-то вроде «Дети Божия Гнева»…

– Да какая разница, как они себя обзывают! – Демидов рывком поднял на ноги Данилюка и тряхнул так, что у того голова мотнулась, как у тряпичной куклы. – Слушай сюда, придурок. Если ты мне сейчас же на добровольных началах не расскажешь все, что знаешь, то я тебя голыми руками буду рвать на куски. А для начала расковыряю твою дырку до размеров Маракотовой бездны. Не веришь?!

Он опять потянулся своими здоровенными пальцами к окровавленному плечу Данилюка, и у того глаза расширились от ужаса.

– Я скажу! – торопливо залепетал он, не отрывая обезумевшего взгляда от широкой ладони Купца, которая неспешно тянулась к нему. – Я все скажу! Все!! Только не трогай меня больше!

– Говори! – бросил Демидов. – Только коротко, без лирики.

– Я толком ничего не знаю, – нервно сглотнув, зачастил Данилюк. – Отец Гвинарий велел отвести людей в Белоруссию… Довести их до Сторожаевки… А что вони несут в мешках, я не знал…

– Какого хрена им надо было в Сторожаевке? – спросил Купец, продолжая удерживать Данилюка за шиворот.

– Не знаю! – ответил тот.

– Ответ неправильный. Повторяю вопрос: за каким рожном вы тащились в Сторожаевку?

– От як Боженька Святый, не знаю! – замотал головой Федька. – Мамой клянуся!!

– Оставь его, – вмешался Локис, – похоже, его втемную использовали. Промыли дураку деревенскому мозги национальной ахинеей, он и пошел языком чесать.

Демидов покосился на Локиса, потом с сожалением посмотрел на Данилюка, понимая, что Володя, скорее всего, прав, и небрежно отшвырнул от себя пленного.

– Шико, – хмуро окликнул он Ефимова, – передай местной ФСБ, что в лесной сторожке возле Чертового болота сидят террористы. Заодно и нашим слей «инфу» про этого святошу из Хлыстовки. Пусть проверят, что за хрен такой возле самой границы окопался. Остальным готовиться к выходу на станцию…

Глава 11

Выбравшись из леса, который окружал Чертово болото, разведчики остановились на опушке, чтобы оглядеться и привести себя в порядок. Километрах в пяти от опушки виднелось под пригорком какое-то большое село. Игнатич хмуро смотрел на то, как парни отряхивают с себя лесной мусор и комочки налипшей грязи.

– Ну що, хлопци, – проговорил он с наигранным равнодушием, – треба нам прощуваться… Я вас, как и обещал, через кордон перевел, по болоту… Гадюков тех вы положили, газовую ветку спасли… Поклон вам за то…

Десантники, как по команде, замерли. За эти несколько часов они успели привыкнуть к Лобачу и о том, что придется с ним расставаться, как-то не думали.

– Ты это… – Демидов несколько растерянно обернулся к разведчикам, – может, с нами и дальше пойдешь?

– В таком виде? – хмыкнул Игнатич, распахивая потертый пиджачишко и одновременно опуская взгляд на свои порыжевшие стоптанные сапоги. – Это, братцы, вы со мной до первого милиционера потопаете, не дальше…

– Дело поправимое, – отмахнулся Купец, – одежонку мы тебе подберем…

Лобач покачал головой и хитро усмехнулся:

– От не пойму я тебя, хлопец, то ты мени не веришь, то за собой тянешь… А на шо я тоби сдался?

Купец почесал затылок. Лобач не был ему симпатичен, но, с другой стороны, судя по всему, неплохо знал местность, а значит, был для разведчиков довольно ценным кадром. К тому же он мог помочь с возвращением через границу в случае форс-мажорных обстоятельств. Если, конечно, таковые возникнут.

– Ну как… – подыскивал он убедительные слова, чтобы Игнатич ему поверил, – ты же здесь вроде бы как из местных, людей знаешь…

– Ладно, – перебил заикания Купца Лобач, – не мучайся. Понял я тебя прекрасно. Свой чоловик вам в Бульбашии нужен, вот ты и подобрел…

– Чего?! – Демидов совершенно откровенно удивился. – Где свой человек нужен?

– В Бульбашии, – повторил Игнатич и пояснил: – У белорусов что не блюдо, то картошка. А картошка по-ихнему – бульба. Вот потому местные и прозвали их бульбашами, а Белоруссию – Бульбашией. Да они не обижаются. Посмеиваются над нами, называют смолякшами-травякшами…

– Хрен вас поймешь, с вашими местными наречиями, – буркнул Купец. – Не знаю, как черт, а я точно и мозги, и ноги переломаю, пока пойму, что к чему…

– Вот я и говорю, – опять перебил Купца Игнатич, – нужен тебе человек, потому и зовешь за собой! Потому как без мени ты здесь, как слепой и глупой щенок будешь тыкаться, а хрена с два чего найдешь…

Глаза Демидова вдруг зло сверкнули, правая рука мягко, почти незаметно скользнула вдоль бедра, к потайному карману на джинсах.

Володя, который очень хорошо знал своего командира и его характер, быстро перехватил Демидова за локоть и, сильно сдавив его, негромко проговорил:

– Спокойно, командир, не кипятись! Игнатич прав…

– В чем?! – Купец дернулся, пытаясь вырваться.

– В том, что ни хрена мы не знаем про эту Белоруссию. Ни порядков, ни законов, ни правил поведения… Вообще ничего не знаем!

Демидов наконец-то вырвал руку и оглянулся на остальных десантников, которые все это время молча стояли в стороне, не вмешиваясь в разговор. По их лицам он прекрасно понял, что они тоже не одобряют действий командира. Тем более не одобряют резких перепадов в его настроении. Он и сам не мог понять, почему вдруг начал нервничать. Такое с ним происходило редко, как правило, только тогда, когда он чего-то не понимал. А сейчас был именно такой случай. Купец действительно не совсем четко понимал окончательную цель задания, которое должна была выполнить его группа. Сагалов, инструктируя перед отправкой, говорил как-то туманно и расплывчато, больше полунамеками, что, в общем-то, на него похоже не было. Все, что понял Купец из сказанного начальником штаба, так это то, что в Белоруссии таинственно исчезли журналист и оператор центрального телевидения. Демидову и его группе надо было найти их и по возможности доставить в Россию. Разумеется, вывозить этих двоих предстояло нелегально. Кто этот журналист, почему за ним послали разведгруппу специального назначения, Сагалов не объяснил. Хотя Демидов несколько раз спросил его об этом, он сделал вид, что не слышит вопроса, и попросту махнул рукой, давая понять, что новоиспеченный майор свободен и может приступать к выполнению задания.

Оказавшись за дверью кабинета начальника штаба полка, Купец, стиснув зубы, высказал, а точнее, прошипел все, что думает о начальстве. Впрочем, за годы армейской службы он привык не обсуждать приказы, а выполнять их. По возможности выполнять хорошо.

Однако, поскольку сам плохо понял чего именно от него хотят, он не стал посвящать своих бойцов в детали предстоящей командировки. Демидов рассчитывал узнать подробности из пакета, который ему выдали в секретной части полка вместе с белорусскими документами. Но и в инструкции, запечатанной в пакете, не было указано никаких подробностей предстоящего задания. Обматерив еще раз начальство, на этот раз в полный голос, Демидов отправился в финчасть получать белорусские и российские рубли…

И вот теперь он и его группа стояли среди берез и елей, практически не зная, куда же им идти дальше. Игнатич, видимо, это тоже понимал и старательно набивал себе цену.

– Ладно, – проговорил, приняв наконец решение, Демидов, – прости за грубость, нервишки у меня слегка расшатались… Значит, согласен идти с нами?

Лобач с демонстративным равнодушием пожал плечами, словно говоря, что ему-то все равно, мол, как сами решите.

– А чего ж, – непонятно с кем разговаривая, ответил он, – можно и прогуляться. Человек я не шибко занятой, семьи не маю, семеро по лавкам не хнычут. Тильки два условия.

– Какие еще условия? – недовольно поморщился Демидов.

– Во всем мени слухать и самим никуда не лезть – раз, – Игнатич загнул один палец. – И без надобности народ не крошить!

Купец опять недовольно сморщился, но Локис быстро ответил за него:

– Согласны, согласны! Мы народ мирный, нас не тронешь – и мы трогать не станем.

– От и добре! – кивнул головой Игнатич. – Тогда пийдемо, сынки, за мной!

Он шагнул на едва различимую лесную тропинку, но Купец окликнул его:

– Не, старый, ты погоди со своим «пийдемо». Сначала скажи, куда это «пийдемо» нас выведет?