Сирийский десант

Времени на переживания не оставалось. Теперь приходилось думать о будущем зажатых между кряжем и ущельем бойцов. Боевики возобновили обстрел – методичный с редкими выстрелами. Стоило кому-нибудь из десантников приподнять голову, как он тут же попадал на прицел. Лавров морщил лоб. Он пытался придумать план отхода всем отрядом, желал совершить невозможное. Ведь даже капитан Бахтияров под прикрытием, когда прицельный огонь велся из всех стволов, не сумел уйти по склону. Что уж тут говорить о паре десятков молодых бойцов, которым придется одновременно отходить и отстреливаться. Какой уж тут прицельный огонь? А вот боевики, напротив, могли зря патроны не тратить…

– Думай, думай… – шептал себе майор. – Вариант со склоном сразу отбрось.

Лавров усмехнулся, решение пришло к нему сразу, стоило только запретить себе думать о варианте с отходом через горный кряж.

– Все в машину! – крикнул он, показывая на ближайший из двух нетронутых обстрелом грузовиков с минометными снарядами.

Долго объяснять не пришлось, бойцы с ходу поняли план своего комбата. Боевикам нужны снаряды, значит, они станут обстреливать грузовик только в крайнем случае. Лавров грамотно организовал погрузку бойцов. Одна группа прикрывала огнем, другая забиралась в машину через разрезанный брезент. Сложней всего было с тяжелоранеными. Наконец и сам комбат оказался в кабине.

– Сынок, за руль на этот раз сяду я, – глянул он на бледного от волнения молоденького водителя. – Это приказ. И не потому, что ты плохо водишь.

Взревел мощный двигатель. Лавров дал вперед, толкнув обездвиженный командирский «УАЗ», а затем сдал назад.

– Держись!

Задним бортом грузовика Андрей врезался в обугленный капот подбитого «Урала», чей задний мост нависал над пропастью. Хрустнули доски, в кузове послышались крики. Заскрежетал металл. Машина нехотя подалась. Еще один удар, и обгоревший автомобиль качнулся, передний мост приподнялся над землей, машина сползла по склону, освобождая дорогу.

– Один готов! – крикнул Андрей, поддавая газу и отчаянно выкручивая руль.

Задний обзор в «Урале» и так не из лучших, в «слепую зону» и слона уместить можно, а теперь следить за серпантином приходилось в расколотое, наполовину высыпавшееся зеркало заднего вида. Одно неверное движение, и машина вместе с людьми могла уйти в ущелье.

Боевики уже вовсю стреляли, Лаврову пришлось пригнуться и полагаться в управлении в основном на память. Он слышал, как зашипело простреленное переднее колесо. Последовал удар. Замыкающая колонну сгоревшая машина поддалась сразу. Ее остов мелькнул в зеркале. Не останавливаясь, Лавров вел грузовик задним ходом. От спасительного поворота его отделяло теперь метров пятьсот. Расчет Андрея до сих пор оправдывался. По кузову «Урала» не было сделано ни одного выстрела. И тут вновь ухнул миномет. Стрелок знал свое дело. Снаряд угодил в каменистый склон. Взрыв привел в движение осыпь. Каменные обломки двинулись вниз. Лавина нарастала. Лавров еле успел вдавить тормоз, иначе бы его «Урал» накрыло стремительно катящимися камнями. Шум затих. Теперь за грузовиком высился непреодолимой высоты каменный завал.

– Вашу мать… – процедил сквозь зубы майор.

Миномет ухнул еще раз. На сей раз снаряд угодил в гору перед машиной. Еще одна лавина сошла по склону. В душе Лаврову пришлось позавидовать командиру боевиков. Иметь такого минометчика-виртуоза – редкое счастье. Жаль, что такой виртуоз оказался у противника. Из-за него «Урал», за рулем которого сидел Андрей, попал в ловушку. С двух сторон его подпирали камни. Места для маневра оставалось лишь каких-то сто метров дороги. Даже второй уцелевший грузовик со снарядами и тот оказался отрезан от подразделения. А боевики уже бежали к нему.

– Черт! – выругался Лавров. – Садись-ка за руль, сынок, и вперед помаленьку, а там подхватишь меня и назад. Понял?.. Ну, тогда я пошел.

Майор выскользнул из кабины и под прикрытием медленно двигавшегося вдоль склона горного кряжа «Урала» стал продвигаться вперед. Противник его пока не видел. Оказавшись возле переднего завала, Андрей пополз, извиваясь среди камней. Благо не осевшая толком осыпь еще топорщилась большими глыбами. Но стояли они не очень надежно, неосторожно толкни одну, и камни вновь придут в движение. Добравшись до удобного для ведения стрельбы места, Лавров замер. Он прекрасно видел, что творится впереди. Четверо боевиков, обойдя расстрелянную колонну техники с безопасной стороны, уже приближались к грузовику с боеприпасами. Их товарищи для отвлечения внимания продолжали стрелять, целясь по колесам машины с людьми.

– На каждую хитрую гайку… есть болт с резьбой, – тихо проговорил Андрей, приподнимая автомат.

Он нажал на спуск подствольника, когда боевики поравнялись с машиной. Пущенная Лавровым граната прошла над бортом, прожгла брезент, оставив лишь черную дырку с обугленными краями. В следующее мгновение весь груз минометных снарядов сдетонировал, два взрыва слились в один. Тяжелую машину буквально подбросило в воздух и перевернуло, кабина стала похожа на скомканный лист бумаги. Что случилось с боевиками, Лавров уже не видел, но мог легко догадаться. Ему и самому, укрывшемуся за камнем, находящимся метров за семьдесят от взрыва, но значительно выше, пришлось несладко. Взрывная волна сдвинула осыпь, все заволокло пылью и дымом. Андрей прыгал по пришедшим в движение камням и практически нечего не видел. Он буквально наткнулся на капот «Урала», услышал взволнованный голос водителя:

– Это вы, товарищ майор?

– А то! – выкрикнул Лавров, забираясь на подножку.

Грузовик пошел задним ходом.

– Стой! – приказал майор и, высунувшись из кабины, крикнул сидевшим в кузове: – Всем покинуть машину, занять оборону!

Теперь, когда боевики были обозлены из-за гибели своих людей, их командир мог приказать стрелять и по машине со смертоносным грузом. Однако сам комбат забрался на кабину и вытащил гранату.

Дым рассеялся. Лавров всматривался в противоположный склон неширокого ущелья. Блестела оптика перископа. Без сомнения, командир боевиков разглядывал Андрея. Майор демонстративно выдернул предохранительное кольцо и поднял над головой руку с гранатой, в другую взял автомат.

– Если кто приблизится к машине, взорву себя и груз! – крикнул он что было силы.

От крика запершило в пересохшем горле. Но Андрея, скорее всего, услышали. Во всяком случае, стрелять по нему не стали…

Бой продолжался. Все реже и реже раздавались выстрелы со стороны десантников – кончались патроны. В запасе еще оставалось немного гранат, но это уже для ближнего боя, ход которого был предрешен. Ну да, можно было уложить еще нескольких боевиков, сойтись в рукопашной и даже в последний момент подорвать грузовик с боеприпасами. Но вопрос уже стоял не о спасении своих жизней, а о том, как подороже продать их.

Командир боевиков тянул время. Как догадывался Лавров, ждал, когда солнце уйдет за горизонт, когда непроницаемые тени накроют ущелье, вот тогда он и подведет своих людей поближе…

Огненный диск дневного светила скатился к самому горному кряжу. Тени удлинились, доломитовые скалы окрасились пурпуром заката. Патроны в автомате у Андрея уже закончились, расстрелял он и заряды к подствольнику. Левая рука, все еще сжимавшая предохранительную скобу гранаты, занемела. Лавров уже не чувствовал ее. И тут до его слуха донесся неясный гул из поднебесья; он нарастал.

– «Крокодилы» летят! – раздался радостный крик одного из бойцов.

И в самом деле – из-за хребта показалась тройка «крокодилов» – транспортно-боевых вертолетов «Ми-24». Узнаваемые носатые силуэты этих бронированных чудовищ, расцветкой и формой отдаленно напоминавшие древнейших рептилий, пронеслись над десантниками. Рассыпались салютом тепловые ракеты-ловушки. А затем в дело пошло мощное вооружение. Застучали крупнокалиберные пулеметы, огрызнулись пушки. Несколько ракет ушли к скалам, чертя в вечернем небе красочные дымные следы. Громыхнуло, на склоне черными облаками взметнулась каменная пыль, и миномет замолчал. Но «крокодилы» заходили над ущельем раз за разом. Под ними горела земля, разлетались каменными брызгами скалы. Майор знал: в этом аду вряд ли кто-то останется в живых. Благо своих раненых он успел вытащить.

Лавров вытер пот со лба и деловито вставил в гранату предохранительное кольцо, разогнул усики и принялся сжимать-разжимать занемевшие пальцы.

Наконец, один из «крокодилов» опустился на дорогу, из открытого люка махали рукой, мол, быстрей грузитесь. Две другие машины еще висели над ущельем, разбрасывая вокруг себя тепловые ракеты-ловушки. Стрелки высматривали, не осталось ли достойной цели.

Десантники загружали в вертолет раненых, садились сами. Но для одного «Ми-24» их было слишком много. Загруженный вертолет взлетел, на его место тут же спустился другой. Майор с последними бойцами забрался в третий. Когда их «крокодил» поднялся и лег на обратный курс, Лавров крикнул стрелку, дублируя слова жестами – из-за шума винтов тот мог и не расслышать:

– Хорошо, что первым делом их миномет ракетой раздолбали. Иначе бы он нас с ребятами накрыл, а там в кузове снаряды.

Стрелок кивнул, поняв, в чем дело, и поднял большой палец правой руки кверху. Мол, счастье, что все кончилось относительно хорошо, могло быть и хуже.

– Откуда узнали, что нужна помощь?! – крикнул Лавров.

По движению губ Андрей понял, что ему ответили…

Глава 3

Конечно же, не по мановению волшебной палочки в вечернем небе над Богосским хребтом появились «крокодилы», и не только потому, что в душе Лавров больше всего желал увидеть прежде, чем зайдет солнце, бронированные «Ми-24» и лицезреть их несокрушимое вооружение в действии. За свою жизнь он не боялся, иначе бы не сжал в руке рифленый корпус осколочной гранаты с выдернутой чекой. Он свое пожил, видел многое, многого достиг, а вот почти необстрелянные бойцы-десантники были достойны лучшей участи, чем из-за недоработки разведки геройски погибнуть от рук боевиков. Некоторые из них, поди, еще и не целовали женщину по-настоящему. Почему-то именно эта спорная мысль неотступно сверлила мозг комбату, когда он руководил обреченной на поражение обороной расстрелянной на горной дороге колонны.

Капитан Бахтияров не подвел товарищей. Он знал, что, кроме него, просто больше некому сообщить о попавшей в ловушку колонне, а потому не имел права погибнуть. Дениз Бахтияров, когда заслышал на горном склоне вой снижающегося минометного снаряда, уже знал, что летит он «по его душу». Откуда только силы взялись! А ведь они уже были на исходе. Чистое небо, расстилавшееся за краем скал, манило, но было недосягаемым. Всего-то несколько десятков метров крутого склона, но попробуй их преодолеть, когда грудь уже разрывается от частого дыхания. Когда хочется упасть и встретить смерть, как избавление от отчаяния и усталости.

Раздался близкий взрыв, Бахтияров его не услышал, земля содрогнулась под ним, ударной волной его бросило на камни. Больше он ничего толком не помнил. Пришел в себя уже на другой стороне склона. Израненный, контуженный, он скорее ощущал выстрелы на противоположной стороне, чем их слышал. Огляделся: его автомат исчез, за скалами еще клубилось облако дыма. Как он здесь очутился, каким образом перебрался через скалы, капитан Бахтияров не помнил, он все еще плохо соображал. Но у него в мозгу гвоздем засела мысль – товарищи в беде, и он обязан привести подмогу, больше некому. И он брел, не останавливаясь, с израненным лицом, в порванном на лоскуты окровавленном камуфляже, и эта мысль не давала останавливаться, не давала упасть, заставляла жить.

Когда на блокпосту увидели выходящего на асфальт Бахтиярова, то не сразу признали в нем российского десантника. Дениз прошел с десяток шагов и, увидев, как к нему бросились бойцы, опустился на землю.

– Товарищ капитан, мы вам поможем…

– Что случилось?.. – зазвучали голоса.

Бахтияров заговорил, словно включил готовую к воспроизведению магнитофонную запись:

– Колонна попала в засаду… сорок пятый километр… майор Лавров… пусть высылают вертушки…

Сказав последнее приготовленное слово, Бахтияров упал на асфальт, его разноцветные глаза даже не закрылись, оба – и синий, и зеленый – уставились в небо, по которому проплывали легкие облака.

* * *

Майор Лавров потянул на себя дверь палаты реанимации и вошел. Медсестра, догнавшая его, скользнула следом, загородила дорогу и запричитала: