Собрание сочинений. Том шестой

Наше восприятие обладает рядом свойств. Например. На ветке, среди листвы, мы увидели птицу и услышали её пение.

1 – Предметность восприятия, – оно позволяет выделить темное пятно на фоне зелени и различить пение среди шелеста листвы и других звуков.

2 – Целостность восприятия – оно достраивает образ, мы оцениваем форму, размер, объем и удаленность объекта, его движение, а также особенности услышанных звуков, их громкость и так далее.

3 – Объединить все данные, полученные от различных анализаторов (зрения, слуха и др.), нам помогает – Структурность восприятия.

4 – Структурность неразрывно связана с Осмысленностью, тут же превращающей все данные в слово-понятие «птица».

Восприятие – таким образом, это сложное соединение разных ощущений, получаемых от отдельных предметов или явлений.

Восприятие тесно связано – с речью, с памятью и накопленным опытом. Так, знакомые предметы воспринимаются легче, чем увиденные впервые. В дальнейшей жизни, порой, достаточно лишь незначительной информации для восприятия объекта: по запаху мы можем определить, какое блюдо готовят на кухне, по голосу узнаем знакомых, по вкусу – определяем любимые конфеты, на ощупь можем отличить один предмет от другого.

Так Серёжа мало еще видел в свои неполные 6 лет. Ему было все незнакомо. И поездка в троллейбусе, которую он видел сквозь сон, и разговоры взрослых многих незнакомых людей, интересных: один с бородкой и усами, другой совершенно лысый были пассажиры в поезде. Каждый раз, когда он пытался заснуть, новая информация побуждала его наблюдать и изучать мир окружающий: когда они ехали на автобусе по мосту над глубоким оврагом. Взрослым, – его отцу и вознице Кузьмичу давно была знакома природная красота; когда они ехали на телеге, они не обращали внимания ни на закат в облаках и на другие природные явления. А для мальчика Серёжи это было перемещение в другой незнакомый мир. Раньше о мире он только слышал: его дни проходили между домом и детским садом. И вот, наконец, он поехал мир изучать.

_____________________

Серёжа в деревне

Утром Серёжа проснулся поздно, по деревенским меркам, (часов в восемь), – когда бабушка вставала в 5 утра, чтобы ухаживать за скотиной.

Для него все дни были насыщены новым узнаванием. Он попал в другой мир природы, в сказочный деревенский мир. Вечерами из рассказов бабушкиных Серёжа узнавал про лесных леших, про водяных, речных русалок, а днем проходил по всем этим местам обитания природных образов.

Почти месяц он жил с бабушкой. Тут у него появилась свобода и самостоятельность познавания мира. Не как в «большом» городе, со множеством людей, где оставаться одному нельзя было нигде: дома родители, на улице люди, в детском саду воспитатели, и все взрослые чему-то учили, опекали его, как ребенка. В деревне бабушка занята была своими хозяйственными делами, отпуская его гулять на деревенскую улицу.

Сначала, пару дней Серёжа от своего дома далеко не отходил, и то и дело возвращался назад во двор, к бабушке на огород, где она полола грядки. А потом, осмелев, он сам искал общения с людьми, и ребят находил около общественного колодца на большой площадке, на площади посередине деревни. Тут рос огромный высокий и разлапистый дуб, а дети играли на поросшей травой площадке в свои деревенские игры – в лапту. У дуба стояла большая лавка, на которой сидели девчонки, парни бегали по полю с мячом, играя в футбол. Это случалось всегда вечерами, собирались все деревенские детишки, и приходила старшая молодежь, когда уже совсем начинало темнеть, загоняя младших по домам.

Деревенские дети весь день бывали заняты, они помогали взрослым и на огородах, и по другим делам, по уходу за скотиной. Праздно «шатающихся» около песочниц, как в городе тут за целый день на деревенской улице не встретишь.

Серёжа быстро познакомился со всеми деревенскими соседскими детьми, вернее узнали его все, потому что он получил необычное прозвище.

К нему, как к городскому относились настороженно. И ребята постарше буквально в первый день придумали для Серёжи «кличку». У всех (у многих) ребят были прозвища: у Женьки светловолосого мальчугана, на год старше Серёжи, – прозвище было «Печенька», так и завали – «Женька-печенька». «Возможно, он любил печенье» – подумал тогда Серёжа. У соседа с другой стороны, из «нижнего конца», из предпоследнего дома, было прозвище – Кошкин. Пойдя в первый класс школы, он принес на первый же урок кота в своем портфеле.

Когда Серёжа ходил в детский сад маленьким, он был ужасный растеряха (так он думал) – он терял свои вещи, рубашки и брюки, путался, меняя их с другими рубашками других ребят. Поэтому Мама пришивала ему на воротник рубашки и на пояс брюк белую полоску, а на ней ставила три буквы, вышитые черными нитками: Б. С. Р. Эти буквы обозначали фамилию – Ба…, имя – С, и отчество – Ро…

Во время вечерней игры в лапту старшие ребята обращались к Серёже длинно: «внук бабы Насти с «нижнего конца». Называть его Серёжей было тоже неудобно, потому что в деревне уже был и Сергей – это старший с «верхнего конца», пятиклассник (все так знали), и Серёжа, который жил напротив колодца рядом с игровой площадкой, он только в этом году должен был пойти в первый класс.

И кто-то из старших заметил белую полоску на воротнике рубашки Серёжи —«внука бабушки Насти с «нижнего конца» с буквами и прочел их громко вслух – БэСэР. За ним второй мальчишка подхватил – Бэсэр, и третий…. И стало прозвищем такое странное имя – Бэсэр, с оборотным «э» и ударением на последнем слоге у Серёжи постоянным прозвищем. Когда играли в дальнейшем к нему так и обращались: «Бэсэр кидай мяч сюда, Бэсэр беги быстрей!».

А ещё, появились у него два друга настоящих – Женька-печенька и Кошкин. Они еще только готовились пойти в школу осенью, также, как и Бэсэр, и им предоставляли больше свободы для «гуляния», так как для помощи родителям они были маленькие еще, хотя и стремились сами; однако в их семьях были старшие братья и сестры. У Женьки был старший брат, окончивший 3 класса начальной деревенской школы, и в четвертый класс он должен будет ездить в районную среднюю школу. А у Кошкина были две старшие сестры, которые учились в последних – в седьмом и восьмом классах.

И вот три друга – Кошкин, Бэсэр и Женька-печенька гуляли днем всегда втроем. Они – два местных, водили Бэсэра по всей округе:

(1) ходили в лес за огороды, где на опушке, в мелколесье среди травы росла земляника. Землянику собирали в посуду: у Кошкина это был котелок, у Женьки-печеньки маленькая корзинка плетеная из бересты, а Бэсэр брал литровую стеклянную банку, к которой приделала ручку из тряпочки бабушка, когда вечером узнала, что три друга собираются за ягодами.

(2) Ходили они на ближайшую ферму, внизу деревни у самой речки на взгорке, где у Кошкина работала Мама. Это был телятник, а сама ферма находилась в стороне. За телятником был песчаный спуск, где они прыгали на песок, скользя по нему к широкому пляжу небольшой речки. Здесь был перекат, и речка была мелкая с прозрачной водой, так что видно было рыбок, плавающих на дне пескарей.

(3) Выше по течению в стороне от деревни, куда и дорога поворачивала, выходя из «нижнего конца» деревни было поглубже и там стоял большой деревянный мост почти напротив большой «фермы КРС» (как говорили ребята, а Сержа долго не мог понять аббревиатуру, пока не спросил у бабушки). Бабушка говорила про глубину за мостом и про омут – что там и водятся русалки с водяным. Ребята ходили туда и долго стояли на мосту пытаясь увидеть русалок – бросали в омут камешки. А потом стали бросать палочки и перебегать на другую сторону и спорить на шалбаны – чья палочка приплывет первой.

4) И в другой раз (еще раз) они пошли за земляникой на опушку леса. И тут заметили парочку сорок, которые летали над травой у самых деревьев, громко покрикивая. Мальчики увидели, что по земле бегают птицы и не могут взлететь. Это были слётки-сорочата совсем не похожие на своих родителей-сорок. Оперение их было темно серое, почти черное. Мальчишки бросились их ловить, бегали между березами и сосенками. Одну птицу поймали. Каждый подержал её в руках, а потом решили отпустить: чем её кормить и где её держать дома, эту птицу, они не знали. А тем более сороки летали над мальчиками с дерева на дерево и беспрерывно кричали-стрекотали. Кошкин, кажется, первым заметил на нетолстой березе гнездо, большое сорочье. И Женька-печенька вспомнил, что ему рассказывал старший брат, что сорока любит таскать в свое гнездо всякие блестящие вещи; и в сорочьих гнездах можно найти даже монеты золотые и другие блестящие вещи-украшения: кулоны, серьги и колечки. Мальчики решили залезть на дерево и проверить сорочье гнездо.

Вызвался залезать на березу Бэсэр, – Сережа по возрасту может был чуть младше своих друзей, но выглядел даже старше: он был выше их ростом на полголовы и шире в плечах, мускулистее. Главное было до веток нижних достать, – Кошкин и Женька-печенька подсаживали Бэсэра и он забрался на нижние толстые ветки дерева. Дальше вверх по веткам было легко подняться и, вскоре, он быстро оказался на высоте у развилки веток, около гнезда.

Сорочье гнездо сооружено было из перепутанных веток, а внутри было наполнено не только травой, высохшей в сено, но и кусочками тряпок и паклей. Тут под паклей и сеном нашлись стеклышки, среди которых были железные пробки от бутылок давно проржавевшие.

Не обнаружив ничего «ценного», Бэсэр стал сбрасывать внутренности гнезда на землю, ломая палочки, которые были сцеплены между собой. Он отделил и скинул половину всего гнезда и потихоньку начал спускаться. Спускался долго, дольше, чем поднимался, но слез благополучно, спрыгнул на землю с последних толстых веток (бабушка потом боялась и ругала его, когда дома он обо всём рассказал).

Ничего сколько-нибудь ценного в упавшем гнезде мальчики не нашли. Один Женька-печенька всё говорил про брата и про то, что надо еще другое гнездо найти и вдруг, там будет «клад» – золото, монеты. Гнездо другое они нашли тут же недалеко, и не одно, но на сосне и на толстой березе. У деревьев не было нижних веток, чтобы можно было залезть. И деревья даже обхватить мальчишки не могли, стволы были толстые. В этот раз решили не лазить, а сказать мальчишкам постарше – Женька-печенька обещал брату рассказать, чтобы потом со старшими поискать «клад золотых монет» в сорочьих гнездах.

5) На телятник, к Матери Кошкина, они ходили в самое время обеда, в 12 часов. К этому времени привозили с фермы сливки молока, чтобы кормить телят. Эти сливки разбавляли водой с добавками лекарств и витаминов. А Мама Кошкина наливала мальчикам по стакану сливок, черпая их из бидона большой кружкой на ручке. За телятником в направление реки и был крутой высокий песчаный обрыв, как карьер желтого песка. Берег в этом месте подмывался в весеннее половодье и осыпался, обнажая песочные внутренности. Обрыв был высотой метров пять или семь, как говорил Женьке-печеньке его старший брат. С этого обрыва можно было прыгать и лететь в воздухе, ощущая «невесомость» до захватывания дыхания, даже живот сжимался, втягивая все внутренности от чувства полета-падения. Внизу ты падал на теплый и мягкий песок, проваливаясь в него по самый пояс и скатываясь дальше вниз вместе с песком, осыпающимся лавиной! Это было удивительное и страстное чувство полета-падения. Вот за этими ощущениями ходили мальчишки на обрыв и прыгали с высоты его вниз на песчаный склон.

6) С мостом и омутом все в деревне связывали страшную историю – в омуте утопилась молодая девушка-крестьянка, которая полюбила молодого барина, а тот поступил с ней несправедливо, обманув искреннюю её любовь: «поигрался и бросил» – уехал в город и женился на другой молодой богатой княжне. Эта история была еще при царе, но её передавали из поколения в поколение, поэтому и выдумали, что утонувшая девушка превратилась в русалку и молодых парней может заворожить и утянуть за собой в глубокий омут. Но молодые парни купались тут же недалеко, ниже по течению, на пляже, а на мост ходили чтобы с него прыгать в воду – нырять. Собиралось много народа, и все смотрели на бесстрашных парней, которые осмеливались прыгать в омут с моста.

Жизнь в деревне была разнообразна еще и красотой внутреннего леса, по которому они ходили с бабушкой собирать малину на далекой делянке. Тут Сержа-Бэсэр встретил диких зверей: зайцев и лису и ежика и белочек, о которых в городе он знал только по картинкам в детских книжках.

– — – — – — – — – —

Жизнь в деревне разнообразна

Когда он проснулся, уже давно взошло солнце и его яркие лучи освещали комнату, падали наискосок из окна на пол, очертив квадраты свежевымытых досок. Освещен был накрытый стол, – бабушка приготовила чай и булочки, и манную кашу, завтрак уже ждал Серёжу.

Вскоре к их дому подъехала телега, в которой уже сидели несколько соседок старушек, пожилых женщин. Вышли и бабушка Настя с Серёжей. Кузьмич дернул вожжами, огрев лошадь по крутым округлым бокам и та, взмахнув хвостом, потащила телегу к выезду с деревенской улицы на районную М-скую дорогу (дорога называлась именем районного посёлка, потому что по прямой соединяла несколько колхозных деревень с посёлком М…).

Погода вначале была хорошая, тихая. Пока ехали по березовому подлеску светило солнышко, но как только въехали в сосновый лес, вокруг, вдруг, потемнело, облака скрыли солнце, и в лесу стало сумеречно. Ветер дул в верхушках деревьев и там будто бы что-то живое гудело, точно дуло в пустую бутылку.

Ехали бабушки молча, вначале едва поздоровкавшись. Они ехали в Церковь. Наверное, каждая из них думала о своих грехах, готовясь к исповеди, а то и о проблемах с зятем или свекровью, о чем бы помолиться святым и просить помощи.

Кузьмич сам сильно верующий, выпрашивал у пред-колхоза лошадь и возил старушек в Церковь по праздникам. Ездила и бабушка Серёжи – Анастасия Ильинична, и сейчас они ехали на службу в Ильин день. В их деревне было особое почитание Ильи-пророка, и много раз слышал Серёжа, что после Ильина дня купаться в речке нельзя, что Илья гремит на колеснице по Небу во время грозы и мечет молнии. А бабушка заодно ехала почтить своего отца Илью, который похоронен был в районном поселке.

Когда телега с пассажирами выехала из лесной опушки на засеянное поле, открылся вид на весь поселок, укрытый наполовину серой тучей, удаляющейся в сторону. Лежащий чуть в низине край поселка находился под легким туманом летнего дождя, а позади, над лесом уже светило солнце, и радуга нависла над холмом, на вершину которого поднимались улицы с домами. И под самой радугой, на самом высоком месте стоял белый Храм с тремя луковками, блестящими золотом в лучах солнца. Красивое зрелище радовало глаз: цветущее желтеющее поле полого опускалось к домикам с цветными крышами, которые облепили холм со всех сторон и на вершине – величественное явление Храма с золотыми куполами, освещенными солнцем, да еще и с уходящими струями дождя и радугой над ними.

Телегу оставили у знакомого на окраине улицы – третий дом от конца. Там жил татарин, их деревенский, который переехал не очень давно в посёлок. Он занимался шкурами. Выделывал их, и они висели под навесом в большом широком дворе, там пахло кислым и горьким, запомнил Серёжа. К Храму шли пешком через центр поселка к другому его краю на вершину холма.

Своё первое посещение церкви Серёжа почти не запомнил. Он стоял в церкви рядом с какой-то женщиной, от которой пахло скошенной травой (видно кормила скотину утром), слушал как пели где-то с левой стороны. Там была перегородка, за ней длинный высокий стол с лежащими листами бумаги. И довольно молодые женские голоса то тянули звуки, то пели быстро, скороговоркой. Это был хор на клиросе.

Они тогда приехали поздно, к концу службы, и стоял Серёжа с бабушкой недолго. А потом началось движение: люди стали подходить к священнику, который вышел к народу с крестом, держа его двумя руками и подставляя для целования. Подошли и они с бабушкой, дождавшись своей очереди, и Серёже подставили крест, он ткнулся губами в ноги распятия. Еще, под конец, когда уже народа в церкви было совсем мало, подняла его бабушка над аналоем, и приложился Серёжа к иконе, поцеловал и коснулся лбом холодного стекла, под которым был лик Ильи-пророка.

Недалеко от Храма было и кладбище, куда бабушка повела внука. Тут им встретилась похоронная процессия. Они переждали, пока пронесут гроб, оббитый красной материей. Серёжа стоял у могилы прадеда и у могилы деда, пока бабушка читала какие-то молитвы и прибиралась вокруг холмиков могильных. Он думал о дедушке, который спит (как говорила бабушка) теперь тут на кладбище под вишневыми деревьями. Он представил только что виденный гроб и человека с пятаками на глазах, как потом гроб прикрыли крышкой и опустили в могилу, припомнился ему и глухой стук комьев земли о деревянную крышку, слышимый в тишине кладбища. Он представил себе дедушку, которого видел на фотографиях, лежащего в тесном и темном гробу, беспомощного. Его воображение рисовало, как дедушка вдруг проснется и, не понимая, где он, стучит в крышку, зовет на помощь и в конце концов, изнемогши от ужаса, опять умирает. Вообразил он мертвым и прадеда, и Кузьмича, но как он ни старался вообразить себя самого в темной могиле, беспомощным и мертвым, это ему не удавалось; лично для себя он не допускал возможности умереть и чувствовал, что не умрет никогда….

___________________________

«Со духи праведных скончавшихся душу раба Твоего, Спасе, упокой, сохраняя ю, во блаженной жизни, яже у Тебе, Человеколюбче» – молилась бабушка на кладбище, – «Со святыми упокой, Христе, душу раба Твоего, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная, – читала она из чина Литии, предназначенной для совершения мирянами дома и на кладбище.

Из всех молитв, которые Серёжа слышал в Церкви и от бабушки на кладбище, у него возникло много вопросов. Он спрашивал бабушку, как «истинный почемучка». И бабушка стала пояснять и заодно обучать Серёжу. Нашлись у бабушки соответствующие книги: был старый немного потрепанный Молитвослов с пояснениями, когда-то он прятался по сундукам по подпольям, издания 1887 года. А также была Библия – та еще новая, недавно купленная в церковной лавке.

– Что такое Рай, куда попадают праведники – спрашивал Серёжа.

– А вот ты видел сегодня, какой красивый вид был на посёлок и на Храм под радугой!? Еще, помнишь все мы, женщины, толкали друг друга локтями и указывали и тебе и Кузьмичу: на это знамение. – поясняла бабушка, вспоминая поездку, – Так вот в Раю еще красивее, там вообще прекрасно и жить хорошо. —