Комбинат познания

Последнее слово-вопрос было как точка в разговоре-беседе.

Но! Решила она по-другому. У неё была подруга, которая жила на даче, в пригородном посёлке, совсем не далеко от города, куда можно было быстро доехать. Мама позвонила подруге, и та согласилась принять на время Юрика и Иринку пожить, пока у Мамы не кончится сессия-экзамены в институте.

Поехали в этот же день.

Ничего интересного по дороге не произошло. В электричке было почти пусто. Напротив Иринки сидела у окна очень рыжая девчонка. Точно такая же рыжая девчонка сидела с другой стороны вагона и тоже у окна. Всю дорогу они смотрели в окно и громко переговаривались-кричали друг другу, будто играли в игру:

– У меня – речка, – кричала одна.

– У меня – тоже речка, – вторила другая громким голосом весело, когда мы проезжали мост через реку.

– А у меня – лес, – говорила первая.

– А у меня – тоже лес, говорила вторая, что напротив Иринки, всегда чему-то радуясь.

– А у меня – деревня. —

– А у меня – тоже деревня.

– А у меня – коза, – сказала первая с той стороны.

У второй близняшки козы не было. Она побежала к первой. Посмотрела на козу, задумалась.

– А у тебя не было козы, – опять сказала первая.

– Ну и что? – спросила вторая.

Теперь задумалась первая.

– Если бы у тебя была коза, а у меня нет, то мне тоже было бы «ну и что». – наконец сказала первая рыжая близняшка.

Иринка с Юриком даже рты разинули от удивления. Какие «хитрые» эти близняшки.

В посёлке были большие трёхэтажные дома возле станции и тут были магазины и даже «кафэ». Юрик увидел «наливайку» и непременно бы зашёл, будь они одни с Иринкой, но их сопровождала Мама сама, чтобы познакомить с подругой и вообще найти дачу. Потому что они долго шли куда-то между улиц уже дачного посёлка с небольшими деревянными домами за заборами. И, наконец, добрались до маленького домика с огромными, почти без перегородок окнами веранды.

– Здесь будете жить, – сказала Мама, подходя к калитке.

Они вошли в дом. Ничего такого Иринка в жизни больше не видела нигде. На полу были разосланы разноцветные, связанные половики, на стенах висели картины со зверями и природными видами. Подруга была художницей. На полках стояло много книг и разные игрушки из глины. Подруга была ещё и скульптор. Полкомнаты занимал круг и разные глиняные горшочки, и игрушки. Другой угол занимала белоснежная печка, на стене у окна сверкало отражённым светом большое зеркало.

– Саша, ты где? – громко позвала Мама.

– — – — – — – — —

Часть шестая. От Иринки

Откуда-то сверху прямо на нас спрыгнула со ступенек лестницы тётенька в синих брюках и очень красном свитере. Оказывается, от входа направо перед печкой-за печкой была лестница на второй этаж, которую мы даже не заметили, а в потолке виднелся вход и часть верхней комнаты.

– Вот, Сашка, привезла тебе моих оболтусов, – сказала Мама.

Тётенька, стриженная под мальчика, хотя была уже не молодая с морщинами на лице, почему-то расхохоталась, подпрыгнула, захлопав в ладошки и сказала:

– Вот и прекрасно! Меня зовут Сашка, а вас как? —

Юрик молчал.

– Его – Юрик, меня – Стрючок, – сказала я.

Тётенька расхохоталась вновь.

– Рано радуешься, – сказала ей Мама. – Посмотрим, что ты скажешь через 10 дней.

Именно 10 дней мы собирались прожить на даче у незнакомой нам весёлой маминой подруги, как я поняла. Я спросила об этом. – нет! – они договорились на месяц, как объяснила Мама. Через 10 дней она к нам обещала приехать, отдохнуть после сессии.

Первый день или «самостоятельность» Юрика.

Мама уехала. Я побежала осматривать дом. Внизу было две комнаты и кухня. Я полезла наверх. Там была большая холодная комната. На тонких ножках стояли большие картины без рамок. На полу валялись кисточки. Одна картина мне очень понравилась: на ней была нарисована большая нарядно раскрашенная рыба с развевающимся хвостом, как у золотой рыбки из книжки сказок. Я хотела рассмотреть её поближе, а она упала и повалила ещё несколько картин. На шум прибежала тётенька, подхватила меня, как маленькую под мышки и принесла на кухню. Я обиделась и позвала Юрика, и мы с ним заперлись в «нашей» комнате… Был вечер и быстро стемнело, во всех комнатах ничего не было видно.

На следующее утро мы надели лыжные костюмы и вышли на улицу. Тётеньки нигде не было. Мы стали прикручивать лыжи, когда на нас налетел снег и появилась тётенька. Её свитер и щеки были одного красного цвета, в волосах был снег, на ногах лыжи. Она сделала круг, быстро влезла на гору, с которой только что съехала, замахала нам руками:

– Смотрите, как полечу с трамплина! – и опять спустилась к нам, снова обдав нас снегом при повороте лыж, а мы испугались и упали в снег.

– Юрик снял лыжи, – мы совсем немного покатались с горы мимо трамплина, с которого прыгала весёлая тётенька.

– Сначала надо осмотреться, – сказал Юрик строго и, не глядя на меня, пошагал по дороге. Я сняла лыжи и поплелась за ним. Мне было скучно. Снег сверкал, переливался – он был похож на вату под ёлкой дома, пропитанную-посыпанную нафталином. Я делала снежки и кидала их в Юрика, но тот, видимо, здорово задумался и всё шёл да шёл. Так мы забрались на большой пригорок, откуда сзади открывался весь посёлок. А с другой стороны, до горизонта был лес.

– Со стороны мы похожи на белых медведей, – сказал Юрик, потому что мы, вывалявшись, не отряхнувшись пошли «осматриваться».

– И правда, мы похожи на медведей, – обрадовалась я.

– Чего радуешься? – обозлился Юрик. – Нечему тут радоваться.

Таким мрачным я его давно не видела.

Мы вернулись к посёлку. На горке собралась толпа лыжников. Красные, жёлтые, зелёные, они наперебой говорили что-то нашей тётеньке. А она смеялась и всё повторяла: «Нет, нет. Боюсь, боюсь». Наконец все съехали, забрались обратно и опять принялись объяснять что-то нашей тётеньке. А она всё смеялась. Заметив нас, приближающихся, она даже присела от смеха.

– Медведи! – крикнула она нам. – Куда собрались?

И вдруг оттолкнулась палками и понеслась с горы, и не прямо, как остальные, а зигзагами. Все так и ахнули.

– Вот это да, – сказал лыжник в зелёной куртке, – А мы её учили! —

– Пошли, – сказал мне Юрик, – нечего нам тут делать.

И мы пошли. Юрик всё о чем-то думал.

Солнце садилось быстро, когда мы вспомнили, что весь день ничего не ели. А пока дошли до дома, солнце совсем садилось за горизонт, и магазины в посёлке, наверное, были закрыты. Так и легли спать голодные. – Юрик же решил, что мы сами себя обслужим: утром позавтракали бутербродами взятыми из дома, брали только горячую воду из чайника, нагретого Сашкой.

– Далась мне эта «самостоятельность»!.. – сказал Юрик, засыпая.