Бочка. Рассказы, сатира и Юмор

Вера глянула на толпу. На бочку. И проследовала по дорожке. В дом.

– Ну, чего делать будем? – спросил толпу хрипатый мужик и погладил бочку рукой. – Может, поможем Верке? Откатим бочку подальше от дорожки. И пусть там валяется.

– Да! Откатим! – возразил ему другой. – Она и так здесь каталась. По дорогам и по весям. Снится уже всем. Надо ее… взорвать, наверное. В металлолом уже не сдашь. Цемент не принимают. И не очистим ее. Год надо будет кувалдой работать. А может…

– Что может? – засуетилась толпа. – Что может?

– А может, вкопаем ее в землю? Пусть стоит как символ безрассудности и… в общем, как символ.

– Давай вкопаем, – согласился на предложение весь люд честной, устав размышлять на тему бочки.

Сбегали за лопатами. За пивом. За воблой. И вкопали. Прямо до середины. Как памятник всем бочкам на белом свете. А потом как-то само собой к вкопанной бочке стали приходить люди. Кто просто на нее посмотреть. Кто посидеть рядом со своими мыслями. Кто-то использовать ее вместо стола, пивка на ней попить. Детишки водили вокруг нее хороводы. Шахматисты местные употребляли как шахматный стол. А любители «рыбы», подстелив газетку, пара на пару бились в домино.

Местный плотник соорудил лавки. И их тоже вкопали в землю, чтобы уставший народ мог куда-то присесть.

Директор местного сельпо посмотрел на этот новый «парк развлечения», и однажды приехала машина с прицепленной к ней бочкой кваса. И осталась стоять там, продавая пенный, но не хмельной напиток.

Ну и, конечно же, спустя какое-то время появились и торговцы овощами и фруктами. Сельский рынок стал менять свое место прописки.

В общем, народу с каждым выходным днем становилось все больше и больше. Словно эта бочка своей энергетикой что-то заменила людям в их селе. А что никто не знал. Просто всем было уютно и легко рядом с этим памятником, вкопанным в землю до половины.

И вот уже про эту бочку стали складывать и легенды, и анекдоты.

***

Дни и недели все шли и шли. И вот настал канун выборов.

– Гюзель Абрамовна! – позвал своего заместителя Дормидонт Афанасьевич.

– Слушаю вас, – пропела в ответ входящая в кабинет Гюзель.

– Гюзель Абрамовна! Сегодня суббота. Завтра воскресенье и по плану мои выборы. А сегодня у меня встреча с народом. Буду им рассказывать, как у нас все хорошо, а будет еще лучше. Как я им построю мост и отремонтирую все дороги. И детский сад с яслями тоже будет. И сокращу для сохранения денег штат моего правления… – Увидев, как Гюзель Абрамовна поморщилась, быстро добавил: – Конечно, сокращу. Вахтера Павла. Уборщицу Веру. И Шарика. И дабы нам всем слиться с народом, мы сами будем мыть, убирать и…

– Лаять? – спросила заместитель.

– Нет! Не лаять. Сами открывать двери. И… закрывать их. Ну вот и все. Где народ, Гюзель? Я готов толкать свою речь.

– Единственная проблема, Дормидонт Афанасьевич!

– Какая проблема?

– Кто будет вам соперником? Прошлый раз была ваша жена. Позапрошлый раз – ваш сын. Позапозапрошлый – я. Надо как-то поменять, наверное. Давайте из народа выберем, – предложила заместитель.

– Давайте! – милостиво разрешил Дормидонт. – А кого?

– Кого не знаю, – задумалась Гюзель. – Может, Павла? Работник от народа. Мастер своих дел. Будет прекрасным соперником. Голосов пять наберет.

– Нет! Павла не надо. Он много работает… У меня. Давайте… Во. Давайте Верку. Пусть она со мной посражаеться. Пусть. Я ей еще бочку ту вспомню. Зови ее сюда.

Заместитель главы выглянула в коридор и, увидев того, кого нужно, громко позвала:

– Вера! Верочка! Подойдите, пожалуйста, сюда. Дормидонт Афанасьевич вас видеть хочет.

Почуяв что-то неладное, Вера вытерла руки о фартук и, пройдя в кабинет, встала у стола главы:

– Слушаю вас!

– Верочка! Ве-е-ерочка! У меня к вам большое дело, – залебезил Дормидонт. – Вы даже не представляете, насколько оно большое. И насколько оно вам будет приятно.

– Ну, говорите.

– Я слышал от народа, что у вас там бочка закопана какая-то. Тьфу! Да не об этом, конечно, я говорить хочу с вами, – вальяжно, почесывая подбородок, заговорил Афанасьич. – Конечно, не об этом. О другом. Более важном.

– Ну говорите, говорите. Мне убираться надо, – непонимающе поторопила Вера собеседника.

– В общем, так, Вера. Хочешь повышения зарплаты за этот месяц? Вижу. Хочешь. И путевку в Крым. Тоже вижу – хочешь. А сделать для этого вот надо что. Завтра голосование по выборам. Кстати, Гюзель! – переключил Дормидонт свое внимание на заместителя, – листовки с моей программой раскидывали? Плакаты с моим лицом развешивали? Люди готовы к выборам? Меня.

– Готовы, Дормидонт Афанасьевич. Листовки каждый день кидаем. В местной газете каждый день про вас пишем. Плакаты … только сегодня сняли. Ваше лицо орет в каждом доме из каждой розетки.

– Это хорошо, – ответил глава села и опять переключил внимание на Веру. – В общем, так. Я тебя записываю в свои оппоненты. И ты завтра избираешься со мной. Поняла.

– Да делайте чего хотите. Надоели уже. Все. Пошла я, – проговорила уборщица и вышла из кабинета.

– Ну вот и все, Гюзель, – потирая ладони, томно сказал Дормидонт. – Мой соперник – уборщица Вера. Кстати. А где народ? Надо выступить перед ним. Программу рассказать. Поехали к народу.

– Поехали! Дормидонт Афанасьевич. Я знаю куда. Сегодня они все там. У бочки.

– Где? Где?

– Да у бочки. У бочки.

–У бочки… – мечтательно проговорил глава села и зажмурился, как кот на сметану.

То, что народ уже много времени собирается у вкопанной в землю до середины бочки, Дормидонт не знал. Да и не представлял себе такого. А сейчас, подъехав к этому месту, даже немного удивился. Чисто. Дети по траве бегают. Скамейки вкопаны. Дедушки сидят, в домино играют. Водку никто не пьет. Бочка с квасом стоит. Поют под гармошку у елок. Интересно. И почему ему об этом никто не сказал? Непорядок. Он же глава. Да и он же приказал эту емкость… Да-а-а. Он приказал ее сюда свалить. У Веркиного дома. А тут вот как. Ладно. После выборов наведу здесь порядок. Всех разгоню. Площадь для гулянок есть. А то занялись самодеятельностью.

Народ, увидев, что к их месту отдыха подъехал глава, отложили каждый свое занятие и стали ждать, когда он выйдет из машины.

– Привет! – поздоровался Афанасьич, с интересом оглядывая доселе неизвестное ему место.

– Привет! Здравствуйте! Здравствуйте! Привет! – послышалось со всех сторон.

– Вижу, хорошо тут вам?

– Правильно видите. Хорошо, – раздался чей-то голос.

– А коль хорошо, то слушайте меня, зачем я к вам приехал! – заорал во всю силу легких Дормидонт и, взглянув на шофера, приказал ему: – А ну-ка подними меня на эту бочку. Я как с броневика им речь толкну. – Шофер тотчас исполнил просьбу шефа и помог ему взобраться на злополучный сосуд. – Ну что? Все видите меня?

– Все! Все! – раздались голоса.