Разговор с Безумцем

– Конечно, вас выдало несколько вещей. Первая – это ваша реакция на альтернативные, абсолютно неприемлемые для науки суждения. Это было видно по вашему лицу, когда я говорил о божестве и смерти. Особенно смерть… Врачи борются с ней, поэтому для большинства из них она является чем-то контрастным жизни и здоровью, хотя она, на самом деле, неотъемлемая часть жизни каждого существа, а не ее проклятие или противоположность. И ваше лицо… Люди, приличное время проработавшие в одной сфере, начинают обретать схожие черты, их не все замечают, но наблюдательный человек этого точно не упустит из виду. Ваш лоб, брови, врачебный взгляд… все выдает вас, как специалиста медицинской сферы. Вы очень похожи на человека, проработавшего там довольно длительное время, думаю, что явно больше десяти лет, предполагаю, что где-то около пятнадцати. Если бы дело было ближе к двадцати годам, то черты стали бы еще более явными. Но это не единственный фактор. Еще ваше лицо говорит о том, что кроме работы у вас толком и нет никаких других увлечений, поэтому вы обретаете слишком типовое лицо, мистер Джереми, – поделился своим анализом месье потомственный психолог.

А ведь он прав. Я тружусь терапевтом уже не менее пятнадцати лет, может, даже чуть больше, около пятнадцати с половиной. Но как он узнал об этом? И мог ли узнать? Я же звонил с домашнего телефона, мой номер определился, а он, либо его дворецкий, выяснил по нему мой адрес, после чего собрал всю необходимую информацию о его владельце, чтобы подготовиться к встрече и произвести впечатление. В другое я не верю и верить отказываюсь.

– Интересная теория, Альберто, но что-то я о ней раньше не слышал. Предполагаю, что это лишь домыслы, не имеющие под собой никаких научных оснований. Вы только не обижайтесь на меня, но мне в такое не очень-то верится, – резко ответил я.

– Ох, Джереми, если бы современная наука могла ответить нам на все вопросы, то мы бы уже давно эволюционировали до небывалых высот. Но она молчит. Проклятая не хочет сказать ничего поистине стоящего, выдавая нам лишь по грамму знаний, да и те, в сущности своей, в нашей жизни мало чем пригодны, – ухмыльнулся собеседник.

– Ну уж нет, Альберто. Вы же сами психолог! Почти что мой коллега. Неужели вы стали психологом не благодаря современной науке, которая обучила вас? – возразил я.

– Нет, я потомственный психолог. Вы же читали объявление. У меня нет никакого образования в этой области, чтобы считать себя каким-то профессором или ученым, – улыбаясь ответил Альберто.

– Я думал, что это лишь маркетинговый ход, своего рода шутка, чтобы привлечь побольше клиентов, разве это не так? – я удивленно посмотрел на мистера Джеральдини.

– Мистер Джереми, я никогда не обманываю людей. Поэтому пишу лишь то, что является безусловной правдой. Зачем мне вводить кого-то в заблуждение? Я считаю это не совсем разумным, – продолжал улыбаться собеседник.

Куда же я попал? Что это вообще за ерунда происходит? Я шел на прием к человеку, к психологу, который поможет мне решить мою внутреннюю проблему, а наткнулся на непонятного господина, рассказывающего мне какие-то небылицы. Вместо научных гипотез он приводит мне сомнительные теории, да и вообще оказывается тем, кто к науке, в частности к психологии, не имеет никакого отношения. Что же мне делать? Культурно досидеть до финала или вежливо раскланяться, поскорее покинув это не очень успешное представление? Но мои мысли резко прервал голос Альберто, который, видимо, не хотел давать мне возможность нормально проанализировать происходящее, поэтому мгновенно атаковал меня следующим вопросом:

– Мистер, Джереми, а почему вы выбрали профессию терапевта, а не какую-то иную? Почему не ортопед, травматолог или, в конце концов, хирург? – собеседник буквально всматривался мне в глаза.

– Ну для хирурга у меня недостаточно стальные нервы, все-таки это очень сложная работа, а я привык адекватно оценивать свои возможности. А что касательно других специальностей, то эти направления мне были неинтересны, – ответил я.

– Почему они были вам неинтересны? – стал наседать собеседник.

– Ну… мне был ближе терапевт, ну или хирург, но по нему я уже пояснил, – отмахнулся я.

– А что значит «был ближе»? Вы сталкивались с этой профессией? – продолжал давить на меня собеседник. Мне же уже начинали досаждать подобные расспросы.

– Нет, просто я рассматривал только терапевта или хирурга, – продолжил отбиваться я, не понимая, почему ему недостаточно моего ответа.

– То есть про другие виды врачебных профессий вы особо ничего и не знали? – не унимался Альберто.

– Почему? Я знал про них, но не рассматривал потому… потому что… – я задумался, пытаясь вспомнить причину, по которой, собственно, и не рассматривал другие варианты.

– Потому что кто-то уже решил это за вас? – намекнул мне собеседник.

– Да, возможно. Моя мать видела меня именно терапевтом, – вспомнил я.

– А хирургом? Ведь вам, вероятно, хотелось стать именно им? – спросил Альберто.

– Вообще-то да, но, я не был готов к такой ответственности, оперировать людей – это слишком важная миссия, – пояснил я свою позицию.

– Джереми, каждая профессия нужна и важна, но то, что вы выбрали не хирурга, испугавшись высокой ответственности, уже о многом говорит, – сделал выводы Альберто.

– О чем же это говорит? – удивился я.

– О некоторых ваших особенностях. К примеру, о том, что вы не готовы стать достаточно сильным, – развел руками потомственный психолог.

– А причем здесь сила и ответственность? Может, здесь имеет место разумность и адекватная оценка своих возможностей? – я возмущенно посмотрел на собеседника.

– Мистер Джереми, любая ответственность, которую человек взваливает на свои плечи, требует от него огромной силы, чтобы тащить эту тяжеленную ношу на себе. Чем больше и значительнее эта ответственность, тем, соответственно, больше силы требуется человеку, чтобы удержать ее на своих плечах. Да и не просто удержать, а еще и пронести ее через определенный отрезок жизненного пути. И чем больше ответственности берет на себя человек в своей жизни, тем большую силу он взращивает. Но рекомендую не путать подобных людей с глупцами, замахнувшимися на высокое, а в итоге упавшими лицом вниз, распластавшись в первой же луже, которую не смогли обойти. Так что вопрос еще в том, кем бы вы были в этой ситуации: тем, кто обрел большую силу, или же тем, кто сейчас бы валялся в грязи, рухнув от непосильной для себя ноши, – поведал мне Альберто.

– Вот это вопрос, мистер Джеральдини, – задумался я над словами собеседника.

– Просто Альберто, – улыбнулся мой собеседник, и продолжил: – Знал бы каждый из живущих, какой груз соответствует его реальным возможностям, то и не было бы столько страданий среди людей, усомнившихся в правильности своего пути.

– Возможно, это так, – пожал я плечами.

Еще минуту назад я хотел распрощаться с мистером Альберто, посчитав его каким-то шутником или даже немного сумасшедшим, теперь же я не спешил, ведь на деле он оказался довольно проницательным и разумным человеком, умудрившимся искусно вытащить на поверхность далекие воспоминания моих забытых лет. Это еще с учетом того, что он обо мне толком ничего и не знал. Теперь мне становилось любопытно само общение со столь неординарной личностью, посмотрим, что еще интересного он поведает мне сегодня.

– Джереми, пойдемте уже в дом, пора обратиться к вашей проблеме, ради которой вы ко мне, собственно, и пожаловали, – вновь прервал мои размышления хозяин дома.

– Пойдемте, Альберто, – кивнул я.

Альберто провел меня в дом, который своей внутренней экспозицией полностью соответствовал внешнему облику самого строения. Все внутри чем-то походило на средневековый замок или же на чью-то древнюю усадьбу, впрочем, подробно рассмотреть дом я все равно не мог, потому что освещения здесь явно не хватало. Гостиную озарял лишь огонь в камине, а над входом, умирая от бессилия, догорал светильник, представляющий собой старый фонарь со свечой внутри. Мне лишь удалось увидеть стены, вымощенные из камня, выложенный кирпичом камин, темный ковер на полу, большой дубовый стол со стульями, кресло-качалку и клинковое оружие, висящее на стенах. Но Альберто не дал мне возможности все это тщательно рассмотреть, так как сразу повел меня по темному коридору в некую отдаленную комнату, которая, судя по всему, и предназначалась для работы с его немногочисленными клиентами. Хотя, предполагаю, что люди все-таки обращаются к нему за услугами, правда, что-то мне подсказывало, что это люди исключительно узкого – специфического круга, особенно учитывая яркую необычность самого мистера Джеральдини.

– Присаживайтесь, Джереми. Можете чувствовать себя как дома, – произнес Альберто, усаживая меня на темное кожаное кресло.

– Благодарю вас, – кивнул я.

– Побудьте, пожалуйста, в одиночестве некоторое время. Мне необходимо ненадолго отлучиться, чтобы покормить Джека, – произнес Альберто, после чего растворился в темном проеме.

Какого еще Джека? Наверное, кота или собаку. Вряд ли сына. Не похоже, чтоб в этом доме жили дети. Никаких следов ребенка или детей здесь явно не наблюдалось. Хотя все может быть. Ладно, это не столь важно, посмотрим, что же интересного находится в этой комнате. Я начал вертеть головой и осматривать помещение. Сам я сидел на довольно мягком и удобном кресле, перед которым располагался небольшой столик с горящей на нем свечой. С другой стороны стола стояло еще одно кресло, видимо, предназначенное для самого хозяина дома, чтобы он мог занять положение ровно напротив своего собеседника, создавая тем самым удобный зрительный контакт, крайне необходимый для продуктивного взаимодействия между людьми. Еще в комнате находился небольшой диванчик, он стоял уже ближе к окну, закрытому плотными темными шторами, а большую же часть комнаты занимали огромные деревянные стеллажи. Их размеры были действительно впечатляющими: нижние ярусы начинались от уровня пола, а верхние заканчивались где-то под самым потолком. И что самое главное, каждая полка этих исполинских стеллажей была заставлена различными произведениями. Здесь было такое множество книг, что их бы хватило для того, чтобы полностью оснастить городскую библиотеку. Судя по внешнему виду обложек, здесь были не только новые книги, но и очень старые. Вероятно, присутствовали даже раритетные издания, принадлежавшие, возможно, прошлому веку. Наверняка здесь есть и книги, доставшиеся Альберто по наследству от его предков, столетиями передаваемые от одного Джеральдини к другому. Надо же, каждая полка этих огромных шкафов заставлена книгами, даже нет свободного места, чтобы поставить туда что-то еще, например, вазу или фужер с коньяком. Получается, что господин Альберто человек начитанный, увлеченный знаниями, иначе как объяснить наличие такой огромной коллекции книг в его доме. Еще я обнаружил круглый щит, висящий на стене между стеллажами, но только щит, мечей и топоров, как и прочего рубящего оружия здесь не наблюдалось. Также я заметил одну небольшую картину, расположенную прямо над креслом, где, предположительно, будет сидеть сам Альберто. Весьма странная, на первый взгляд, картина, на ней изображены ангелы, летящие по небу и трубящие в серебряные трубы, а под ними по земле ползут всякие мерзкие твари и уродливые существа, которые не то молятся, не то что-то хотят сказать этим парящим сверху ангелам. Их призыв я определил по рукам – у некоторых тварей они были вскинуты к небу, словно они взывали к тем, кто парил там, наверху. Картина вызывала во мне весьма странное, даже двоякое чувство, одно из них очень приятное, а второе – до невозможности омерзительное. Вот, в принципе, и все, что мне удалось обнаружить при осмотре данного помещения.

– Все, Джек, наконец, накормлен. Теперь можем приступить к нашему главному вопросу, – зашел в комнату Альберто.

– Это ваш кот, насколько я понимаю? Будь это пес, он скорее всего появился бы еще у входа, встречая своего хозяина, да и лая я тоже здесь не слышал, – высказал я свое предположение.

– Хорошо анализируете, сударь. Это, действительно, не собака. Впрочем, это и не кот, – улыбнулся Альберто.

– А кто же, если не секрет? – поинтересовался я.

– Это птица, – ответил хозяин дома, размахивая руками, словно изображая крылья.

– Вот как? Спасибо, что удовлетворили мое любопытство, – поблагодарил я.

– Джереми, расскажите, пожалуйста, что вас, собственно, привело ко мне? – спросил Альберто, усаживаясь напротив.

– Суть в том, что я был занят поисками психолога для одного личного дела. Сначала пробовал разыскать такового через своих знакомых и даже нашел одного. Мой хороший друг дал контакты специалиста, который мог бы меня проконсультировать, но оказалось, что его знакомый – психолог отдыхает на солнечных берегах, поэтому связаться с ним в ближайшее время у меня точно не получится. Но так как вопрос назрел весьма горящий, то затягивать с его решением мне не очень-то хотелось. Поэтому я решил самостоятельно заняться поиском подходящего специалиста, чтобы попасть к нему на профессиональную консультацию. В итоге я натолкнулся на ваше объявление, где позвонил по указанному номеру, записался у вашего секретаря, приехал по адресу и вот я здесь, – кратко поведал я историю своего поиска.

– Джереми, а что стало причиной поиска специалиста? Для чего вам так необходим психолог? – спросил меня собеседник.

– У меня возникла тяжелая жизненная ситуация, точнее глубокая внутренняя проблема, очень похожая на эмоциональное выгорание. Я словно невыносимо устал от работы, которой посвятил много лет своей жизни. Все дошло до того, что в мою голову стали закрадываться различные негативные и депрессивные мысли. Я стал сомневаться в правильности выбранной профессии, да что там профессии, наверное, я стал сомневаться даже в смысле своего существования, – рассказал я о сути своей проблемы.

– Ну это вполне нормальное явление, Джереми, с годами люди часто начинают сомневаться в правильности принятых когда-то решений. Ведь сделай мы другой выбор, наша жизнь сложилась бы иначе. Нам кажется, что поступи мы по-другому, наш шанс на счастье стал бы намного выше, – ответил потомственный психолог.

– А это так? Действительно стал бы? – спросил я.

– Все зависит от того, что сам человек понимает под термином «счастье». Если в разные ситуации поместить одного и того же человека, то уровень его счастья никак не изменится, – ответил мне Альберто.