Оценить:
 Рейтинг: 0

Степлаг. Восстание, которого не было

Год написания книги
2017
<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 20 >>
На страницу:
8 из 20
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Обвиняемый О. – зимой 1935 года восхвалял старое царское правительство, в частности царя и князей, заявлял, что тогда народ жил хорошо, а теперь при Советской власти система управления якобы хуже крепостного права, люди голодуют и работают за кусок хлеба. По поводу троцкистской-зиновьевской группировки он говорил: «…это были люди очень хорошие, они добивались для людей хорошей жизни…», о новой Конституции: «Новая Конституция, это только обещания, а на самом деле она для народа и в частности для нас высланных ничего не дает…» и о ссыльных: «Советская власть выслала нас в Казахстан с целью, – поморить голодной смертью…».

В 1937 г. он говорил о деле Тухачевского и других: «…Я очень сожалею и глубоко возмущен, что советская власть расстреляла этих лучших полководцев, они были очень хорошие люди, выходцы из дворян, на них только и была надежда в деле свержения Советской власти и полного уничтожения коммунизма в России. Красной армией руководили наши люди Тухачевский и Гамарник и не исключена возможность, что армия подготовлена повернуть оружие против партии и Советского правительства, что для меня очень желательно…».

По показаниям свидетеля С. занимался вредительством, плохо ремонтировал или выводил из строя оборудование заявляя при этом: «…Когда и только эти колхозы погибнут, надоело мне в них работать…».

Обвиняемый К., будучи страшим бухгалтером МТС говорил: «…колхозы для народа, это гнет, где люди работаю даром, ни за что, из колхозов никогда ничего не выйдет, так или иначе они развалятся…».

Обвиняемые на следствие свою вину признали полностью.

На следствии они дали о себе следующие показания:

Обвиняемый О.– (встал на путь контрреволюционной деятельности в 1929 г., в 1932 г. в г. Таупсе завербован английской разведкой, в 1933 году сослан в Казахстан, назвал имена еще 32 человек, как активных участников своей организации, участие его в которой подтвердили ранее арестованные).

«Моя контрреволюционная работа в Казахстане в первое время выражалось в том, что я искал пути и способы к связям с антисоветским элементом из числа кулацкой ссылки… имея цель создания широко разветвлённой контрреволюционной организации… Основной целью организации было: свержение Советской власти и восстановление капитализма….В этих целях… проводили: 1.систематическую антисоветскую пропаганду и агитацию среди населения, вызывая его недовольство к Советской власти 2. Распространяли пораженческие настроения в пользу капиталистических держав в предстоящей войне…3. Создавали террористические настроения, готовили кадры для вооруженного восстания внутри страны путем вербовки новых членов в организацию из числа антисоветского элемента.

Обвиняемый Ш. – показал, что он был завербован в организацию в 1934 г., но еще до этого высказывал антисоветские суждения: «…С первых дней советской власти я стал на путь активной борьбы с ней. Моя борьба с Советской властью в измене и предательстве Красной армии, откуда я перешел в ряды белой армии для вооруженной борьбы с Советской властью. В момент коллективизации, в 1929 г. я в контрреволюционных целях пробрался на руководящую работу в колхоз и проводил в нем подрывную работу путем антиколхозной агитации и вредительства. В 1931 году был разоблачен и выслан в Казахстан».

В Казахстане Ш. продолжил свою антисоветскую деятельность.

Обвиняемый С. (ранее осужденный в г. Тамбове сроком на 5 лет) вторично арестован в 1937 г. и на следствие он показал, что с 1936 г.: «…у меня появились желания о переходе к более острым и реальным формам борьбы с Советской властью» в результате чего он начал вербовать в свои ряды сторонников и заниматься вредительской работой. Так, обвиняемый по другому делу К. показал, что он поджег МТС по прямому указанию С.

Обвиняемый К. показал, что свою антисоветскую деятельность он начал с 1934 г. после высылки его в Казахстан и прибыл в Литвинскую МТС в качестве старшего бухгалтера. Там он сблизился с остальными обвиняемыми и вел вредительскую работу с целью, например, «…создать финансовые затруднения в продовольственной деятельности МТС… В этих целях, я как старший бухгалтер, запутывал учет, принимал любые акты и переделывал их в любом направлении… я допускал существование при МТС черной кассы в результате разбазаривались государственные деньги без учета во вредительских целях».

Решением тройки УНКВД от 1.10.1937 г. обвиняемые были приговорены к расстрелу.

Следователь пересмотра дела считает

«В результате анализов… дела… видно, что основания для их ареста и преданию суду… было достаточно».

И он «полагал бы», что обвиняемые «…были осуждены за контрреволюционную деятельность правильно. Заявление матери С. о пересмотре настоящего дело оставить без удовлетворения».

(КГУ ГАКО Фонд Р-205, опись 7а, дело 217 стр. 1—123)

Глава 7. Плен – мирное продолжение войны

С началом войны рабочую силу из Карлага и Джезказганлага в строительстве объектов Джезказганского меднорудного месторождения заменяют в основном на немецких и японских военнопленных организовав для этого лагеря №37 (балхашский регион) и №39 (джезказганский).

Плен и военнопленные – это узаконенное рабство, продукт войн на которые так богата история человечества. И это еще в лучшем случае. Цена жизни человека в плену равна нулю, ведь он – бывший враг, но это его звание «бывший» не прибавляет ему цену вместе с тем, что он оказался в плену.

История имеет не мало примеров варварского отношения к пленным и даже сегодня, в современных локальных столкновениях участь их просто ужасна.

И начиная с этой главы мы рассмотрим историю «рабского» труда военнопленных в джезказганском регионе.

Основным лагерем по объему работ был джезказганский и поэтому пополнение людьми прибывало туда и лишь при необходимости часть людей перебрасывалась на балхашский лагерь сохранившаяся «Справка-легенда» которой дает нам представление о нем.

Из справки следует, что начальником лагеря №37 был старший лейтенант К., а его заместителем по снабжению военный на два звания выше – майор Ш., что подчеркивает значение лагеря не столь военного значения, не смотря на свой статус, а его экономическая целесообразность.

Контингент лагеря был предназначен для «контрагентских работы – по промышленному, жилищному и коммунальному строительству Балхашстрой трест «Наркомстрой». Путями сообщения являлись ж. д. ст. Бертыс в 3-х км; аэропорт в 5 км; навигация по озеру Балхаш в летнее время. Основной базой являлась г. Алма-Ата.

С эшелоном военнопленных лагерь получил и трофейные автомобили, требующие капитального ремонта, а также 15 лошадей без бричек и упряжи. Другого транспорта не было. (Поэтому к наличию лошадей здесь относились очень даже серьезно. В лагере №39 был издан специальный приказ от 12.12.1947 г. о закреплении лошадей «пофамильно» – «Седой», «Орел», «Курок» за начальниками отделений с указанием графика работы).

(КГУ ГАГЖ Фонд 380 Опись 2 Дело 16 стр. 135).

В лагере было 3 отделения, 2 из которых дислоцированы в Балхаше для строительства промышленных предприятий и коммунально-жилищного строительства, отделение №3 находилось в поселке Коунрадского рудника для тех же целей и на работах на отвальном хозяйстве рудника. Они были связаны ж.д. тупиковыми дорогами со ст. Бертыс. Расстояние от баз снабжение было от 1000 до 6000 км.

(Справка-легенда КГУ ГАГЖ Фонд 458 Опись 2 Дело 10 стр.16—17).

Поток военнопленных к концу войны, особенно с Японией стал практически «неподъемным» даже для уже поднабравшихся за годы войны опыта службы снабжения. И поэтому Окружное Управление военного снабжения НКВД Казокруга в своем письме в ноябре 1945 года начальникам лагерей для военнопленных, в связи «с увеличением потока военнопленных и крайними ограничениями вещевого довольствия» поднимает вопрос «об использовании местных ресурсов для максимального сокращения государственного снабжения лагерей и требует отчетности об этой работе».

(КГУ ГАГЖ Фонд 458 Опись 2 Дело 10 стр.129).

Масса пленных была неоднородна, например, по национальности. Так 18 и 26 декабря 1946 г. в лагерь №37 было отправлено 1348 человек из которых 1322 японцев и 26 корейцев. Соответственно они делились по званиям:

капитанов – 2 человека

ст. лейтенантов – 17

мл. лейтенантов – 17

юнкер-прапорщик – 1

МНС (младший начальствующий состав) – 85

рядовые – 1222

(КГУ ГАГЖ Фонд 380 опись 2 дело 23 стр. 18)

Воинские звания для японских пленных, в виду их специфичности, в лагере имели особое значение и во время распределения на рабочие места они привлекались на бригадирские должности и другие более высокие, а также для поддержания внутреннего порядка в лагере.

В лагере же №39 этого явления не наблюдалось. Там все строилось на работе антифашистского актива, т.е. к таким должностям допускались лица идеологически обработанные.

Кроме того, в списках обязательно указывалось о физическом состояние военнопленных по категориям.

В I квартале 1947 г. в лагерь №39 поступило 607 человек, из которых:

1-категории, годные для работы – 285 человек

2-категории – 188 человек ослабленные и к ним также относится 24 человек в состоянии дистрофии, которых впоследствии особым приказом ставили на дополнительное лечение и питание.

3- категория – 100 человек, слабый контингент, нуждающийся в восстановление физических сил и 7 человек больных, а также 3 инвалида.

(КГУ ГАГЖ Фонд 380, опись 2, дело 23 стр. 21)

По мере состояние здоровья военнопленных улучшалось, но данные об этих категориях присутствуют во всех списках передвижения военнопленных, количественного состава лагерей, трудоспособности контингента и пр.

Менялись и другие данные, даже в национальном значении. На 19 июня в одном из подразделения лагеря числились: 810 японцев, 108 китайцев, 58 корейцев, 5 монгол, 6 бурят, 3 русских. 2 украинцев, 131 немец, 6 австрийцев, 63 венгров, 21 румын, 4 поляка, 1 чехословак (так в документе-Прим. автора).

(КГУ ГАГЖ Фонд 380, опись 2, дело 23, стр.23).
<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 20 >>
На страницу:
8 из 20

Другие электронные книги автора Шакир а-Мил