Очарованная

– Марк – красивый мужчина и очень знатен. Какие прекрасные дети у вас будут! – воскликнула она.

Шедший сзади Эндрю Херрингтон засмеялся и прошептал:

– О боже, Вини! – Потом он игриво пожал плечами и возразил: – Иногда у самых красивых родителей бывают самые уродливые дети.

– Эндрю, это просто ужасно! – возмутилась Лавиния.

– Но это правда! – с шаловливой улыбкой ответил молодой человек и взял Элли за обе руки. – Простите меня. У меня во рту оскомина от винограда, до которого не дотянуться. Я был бы рад стать вашим поклонником. По-моему, лорд Стирлинг поступил нечестно: столько лет не показывал вас почти никому, а теперь позволил нам взглянуть на такую красоту лишь для того, чтобы объявить о вашей будущей свадьбе.

– Вы очень добры, – пробормотала Элли.

Она заметила, что знакомый журналист, Тан Грир, находился поблизости и что-то торопливо записывал в свой блокнот.

– Я вовсе не добрый, я откровенно ревную, – заявил Эндрю. – Впрочем… посмотрим, что будет дальше, верно? Но я всего лишь рыцарь, а вам предлагают будущего графа.

– Мое самое большое желание, сэр, быть человеком, которого ценят за его собственные достоинства. Такому человеку не нужны ни титулы, ни чужое величие, чтобы оставить свой след в мире, – сказала она.

– Браво!

Это воскликнул Тан Грир, который спешил к ним, на ходу засовывая в карман записную книжку.

– Значит, скромный простолюдин, у которого перед именем нет даже приставки «сэр», тоже мог бы надеяться?

– Мог бы, но мисс Грейсон теперь официально помолвлена с Марком Ферроу! – резко заявила Лавиния.

– Помолвлена – еще не значит замужем, – возразил Тан.

Элли заметила, что у него хорошая фигура и красивое лицо и что его улыбка выглядит искренней. Эндрю Херрингтон тоже был очень красив – волосы цвета пшеницы, зеленые глаза, великолепная осанка, отлично сшитый костюм.

И все же ни тот ни другой не могли сравниться с разбойником.

Элли вздрогнула – так поразила и встревожила ее эта мысль.

– Вы в порядке, дорогая? – спросила Лавиния.

– Да. Вполне, – быстро ответила Элли.

– О господи! Вас не беспокоит проклятие этой ненормальной? – спросил Эндрю.

– Она слишком здравомыслящая и практичная леди, чтобы волноваться из-за такой глупости, – сказал Тан, глядя на девушку с восхищением и блеском в глазах, словно знал о ней что-то, чего она не знала сама.

Подошел Шелби и остановился перед Элли.

– Прошу прощения, – вежливо обращался он к ней. – Лорд Стирлинг предложил мне отвезти вас домой, мисс Грейсон. Он боится, что ваши тетушки начнут волноваться.

– Да, да, я должна ехать. Спокойной ночи! – Элли кивнула Тану, Эндрю и Лавинии.

– Доброй ночи и благослови вас Бог! – крикнул ей вслед Тан.

Ведя ее к двери, Шелби шепнул:

– Камилла сказала, что, когда они составляли план вечера, вы отказались остаться на ночь и твердо решили вернуться домой к тетям. Но вы все-таки можете остаться. Ваша спальня всегда ждет вас.

– Я не останусь, но спасибо тебе за то, что везешь меня домой. Когда тети отказались прийти на вечер, я поняла, что должна вернуться к ним, – ответила Элли.

Уехать оказалось нелегко. Многие гости еще ждали свои кареты, поэтому у замка собралась целая толпа. Сэр Энгус снова стал поздравлять Элли с помолвкой. Лорд Лайонел Витбург, который казался старым и утомленным, тоже остановил ее и пожелал здоровья, счастья и долгой жизни. Когда Шелби наконец помог ей сесть в карету с гербом лорда Стирлинга, она увидела, что на скамье рядом с местом кучера сидит один из тех силачей, которые часто охраняли ворота замка. Лорд Стирлинг твердо решил больше не допускать нападения на свои кареты.

Пока Шелби забирался на свое место и брал в руки поводья, Элли, уже сидевшая в карете, оглянулась и посмотрела на замок.

У нее возникло странное ощущение, будто она уже где-то видела эту картину.

Возле двери, на расстоянии нескольких футов от остальных, стоял журналист Тан Грир. А дальше располагались: шериф – сэр Энгус Канингем, рядом с шерифом – Эндрю Херрингтон и рядом с ним сэр Лайонел Витбург.

Свет, падавший из открытой двери, падал на эти три фигуры, и казалось, что они окружены тенями.

Элли показалось, что она увидела женщину… в черном.

Она вспомнила, что на празднике было несколько женщин в черном – вдовы в трауре, дочери, потерявшие отцов, матери, похоронившие сыновей.

Элеонора Брендон тоже была в черном, подумала Элли.

Элеонора – вдова Жиля Брендона. Тело ее мужа едва успело остыть. Казалось бы, она должна была сидеть у себя дома, но по какой-то причине приказала своему кучеру везти ее в замок.

Не могла ли это она утром стоять в толпе на площади рядом с кузиной Эндрю Херрингтона?

Тогда еще никто не знал про убийство ее мужа.

Элли встряхнулась. Фигура в черном ей просто почудилась, решила она. Элеонору Брендон увели наверх, в постель. Сейчас ее уже, наверное, напоили бренди. Если бы истерика у нее не прошла, Брайан Стирлинг вызвал бы врача.

Но когда Элли танцевала с сэром Энгусом, она испугалась еще одной женской фигуры в черном, вид которой не вовремя напомнил ей о только что прошедшем утре.

Элли опустилась на сиденье, потом снова выглянула из окна кареты.

Воображение это или правда?

В тени стояла женщина, одетая в черное.

Марк налил Йену порцию виски. Детектив поблагодарил, принял стакан и выпил залпом. Марк улыбнулся и снова наполнил стакан.

– Правда все равно выйдет наружу, – заверил он друга.

Йен взял вторую порцию виски, подошел к кушетке, которая стояла в приемной, оперся о ее край и стоял так, сжимая стакан в ладонях.

– Боюсь, она выйдет не законным и не обычным путем. – возразил он.

– Как бы это ни произошло, но правда будет известна, – решительно заявил Марк.

Йен мрачно взглянул на него и спросил: