Война-56. Книга 1. Зов Лавкрафта

– Ты встретился со связным? – бесцеремонно спросил он у Коннери.

Тот выгнул бровь:

– Здравствуйте, господин премьер-министр, сэр, не узнал вас в гриме.

– Брось, Шон, какие между нами секреты!

– Правда? Желаешь знать, что я ел на завтрак?

С минуту Корнуэлл смотрел на него в упор. Глаза у него были маленькие и карие. Ирландские.

– Зря ты так со мной, Шон. Я мерзкий человек, я отомщу.

– По рукам, – ответил Коннери. – Что будешь пить?

– Виски.

– Лед?

– К черту лед!

Коннери прошел к бару, достал бутылку. Краем глаза он увидел оставленную Корнуэллом газету. На первой странице был заголовок «НАУТИЛУС» ДО СИХ ПОР НЕ НАЙДЕН. Когда Шон наливал виски, зазвонил телефон. Бесцеремонный Дэвид тут же поднялся (а он быстрый, подумал Коннери) и снял трубку. Выслушал, лицо не изменилось. Из него выйдет хороший партнер в покере, подумал Коннери. Или опасный противник.

– Это тебя, Шон, – сказал Корнуэлл. – Задай им жару.

Коннери кивнул, отдал ему стакан и взял протянутую трубку:

– Слушаю.

Знакомый голос:

– Вы слишком загорелый, Шон. Выглядите как настоящий бездельник.

Коннери поднял брови. К. назвал его по имени, а не по номеру, что в служебное время случалось исключительно редко.

И еще К. обращается к нему так, словно они разговаривают в его кабинете в Лондоне, а не беседуют по телефону через всю Францию и Ла-Манш (кабель протянут по дну пролива). Другими словами, это не простой звонок.

– Сэр, вы мне льстите. Как обычно.

– Если вы закончили обольщать принцессу, может, займетесь делом?

Коннери невольно усмехнулся.

– Что я должен сделать, сэр?

– Похитить ее.

Коннери помолчал.

– Не уверен, что правильно вас понимаю, сэр, – сказал он.

Посмотрел на Корнуэлла. Тот пожал плечами.

– Это защищенная линия, – произнес он тоном «а мне-то что?».

– Дело серьезное, Шон, – продолжал К. – Есть основания подозревать, что принцесса находится в серьезной опасности. Вы должны убедить ее исчезнуть на некоторое время. Примените свои особые способности, Шон. Сыграйте Дон Жуана или Ричарда Третьего, кого хотите – хотя уверен, Дон Жуан у вас получится лучше… Не мне вас учить. На этом все. Технические детали операции вам расскажет наш общий друг.

Коннери искоса посмотрел на Дэвида, но тот продолжал делать вид, что его это не касается.

– Удачи, Шон, – сказал К. и отключился. Короткие гудки.

Коннери положил трубку.

«Примените особые способности». Сегодня ему все об этом напоминают.

Когда-то он был актером. Целый сезон с передвижным театральным шоу «Сауз парк», плотник, механик, маляр, установщик декораций, техник, билетер, затем актер массовки. А потом однажды он стал звездой шоу. Восторг толпы. Аплодисменты.

Нет ничего лучше этого. Когда ты выходишь на сцену, ты настолько живой, что кажешься себе бессмертным…

Никакая выпивка с этим не сравнится. Нет.

Коннери покачал головой. Не стоит даже пробовать.

Это как воспоминание о потерянной руке. Или скорее о сломанном и плохо сросшемся пальце на ноге. Именно. Не вспоминаешь о нем днями и неделями, но стоит только купить новые ботинки, как боль возвращается. Нет, он больше не актер. И хватит об этом!

Коннери взял бутылку и налил себе разом полстакана.

– А лед? – участливо поинтересовался Дэвид.

– К черту лед!

– А ты не такой сноб, каким кажешься, – заметил коротышка. – Когда надерешься. Впрочем, мне пора.

Уже открыв дверь, Дэвид повернулся:

– Шон, давно хотел спросить. У тебя есть твидовый пиджак?

Коннери помолчал, внимательно разглядывая коротышку-шпиона. Неужели это была шутка?

– Я скупой шотландский ублюдок, Дэвид, – ответил он наконец. – Конечно, у меня есть твидовый пиджак. – Он поднял стакан, отсалютовал: – Твое здоровье! Ты, чертов долбанутый ирландец.

3

Что плохо в тропиках, здесь невозможно быстро и гарантированно накачаться. Никакой северной качественной выпивки.

Климат не располагает.

Шон Коннери рассматривал розовую рыбу, проложенную льдом, лежащую в витрине ресторана. Каждый посетитель мог полюбоваться и выбрать то, что желает съесть. Посмотри в глаза своей еде. Ему доводилось пробовать и русскую, и итальянскую, и греческую кухню (не говоря уже о британской – самой бестолковой из всех), но этот огромный морской окунь его заинтересовал.