Обычный день

Она вошла следом за миссис Смит в пустую маленькую комнату, которая – вместе с тесной спальней, грязной кухней и ванной комнатой – и составляла квартиру, где мистер и миссис Смит проводили свой медовый месяц. Миссис Джонс понесла покупки на кухню, а миссис Смит повесила пальто в шкаф. Она не стала разбирать большинство своих вещей, и потому в шкафу было пусто – всего два или три платья, легкое полупальто и сменный костюм мистера Смита. Это ведь их временное жилище, остановка на пути. Миссис Смит смотрела на свои три платья без сожаления, да и костюмы мистера Смита пока не вызывали в ней особого восхищения, хотя и оставались чужаками, оказавшимися рядом с ее одеждой (совсем как его нижнее белье в комоде, мирно лежавшее рядом с ее бельем). Ни мистер, ни миссис Смит не принадлежали к тому разгульному типу молодоженов, которые бездумно тратятся на приданое или собирают всякие мелочи без особого смысла.

– Ну-с, – произнесла выходя из кухни миссис Джонс, – вы явно не намерены слишком много готовить в эти выходные.

Частная жизнь миссис Смит была не только ее достоянием.

– Я подумала, что, возможно, уеду на выходные, – отозвалась миссис Смит.

И опять повисла особая выжидательная тишина. Миссис Джонс бросила на миссис Смит короткий взгляд и отвернулась, а потом решительно села на узкий диван, явно готовая перейти к делу.

– Вот что, послушайте, миссис Смит, – начала было она, однако тут же осеклась. – Что это все миссис да миссис? Зовите меня Полли, а я стану звать вас Хелен. Договорились? – Она улыбнулась, и миссис Смит, улыбнувшись в ответ, подумала: «Как эти люди узнают чужие имена?» – Так, ну теперь послушай Хелен, – с дружеской непосредственностью продолжила миссис Джонс, – мне кажется, пришло время серьезно с тобой поговорить. Ты же знаешь, как о тебе судачат?

Вот мы, думала Хелен Смит, две женщины, такие одинаковые: одна застыла в неудобной позе у окна – на ней коричневое платье и коричневые туфли, волосы у нее тоже темные, и, в сущности, она ничем не отличается от другой, сидящей грузно и уверенно – на этой женщине зеленое с розовыми цветами домашнее платье и шлепанцы. Мы почти ничем не отличаемся, хотя обе с негодованием отвергли бы саму мысль о том, что мы, в сущности, одинаковы в поисках одной и той же судьбы. И вот мы приступаем к разговору на совершенно необыкновенную тему.

– Я заметила, – осторожно произнесла миссис Смит, – что окружающие проявляют к нам исключительно острый интерес. Это мой первый медовый месяц, и потому я не знаю, всегда ли так бывает. – Она слабо рассмеялась, однако миссис Джонс чувствительностью не пронять.

– Мне кажется, ты прекрасно все понимаешь, – возразила та. – Ты же не потеряла голову из-за мужа.

– Вообще-то… нет, – вынуждена была признать миссис Смит.

– И к тому же, – с некоторым цинизмом поглядывая на миссис Смит, продолжила миссис Джонс, – ты не какая-нибудь краснеющая по всякому поводу восемнадцатилетняя девчонка, да и мистер Смит не молод. Вы оба люди пожившие. – Миссис Джонс, по-видимому, высказала давно назревшее соображение и потому повторила свою мысль: – Ваша молодость осталась в прошлом, и никто не ожидает, что вы станете ворковать как голубки. Кроме того, ты и сама достаточно взрослая, чтобы осознать весь ужас положения.

– Не понимаю, что именно я должна осознать, – неуверенно произнесла миссис Смит.

– Боже ты мой! – миссис Джонс беспомощно вскинула руки. – Неужели ты не понимаешь? Все это знают. Вот смотри. – Откинувшись на спинку дивана, она приготовилась объяснять. – Ты приехала сюда неделю назад, сразу после свадьбы, и поселилась в этой квартиру вместе с мужем. Все тут же догадались: что-то здесь нечисто. Во-первых, вы совсем друг дружке не подходите, такие разные. Сама понимаешь, о чем я – ты вся такая воспитанная, настоящая леди, а он…

«Грубый, – подумала миссис Смит, желая рассмеяться. – Он сам сказал, что – грубый».

Миссис Джонс пожала плечами.

– Во-вторых, – продолжила она, – ты здесь, у нас, в этих закоулках не к месту, ты чужая, потому что у тебя всегда было предостаточно денег. Уж поверь мне, у меня и у других таких средств нет, а ты ведешь себя так, будто заслуживаешь большего. Ну и, в-третьих, – торопясь подойти к кульминации, заключила миссис Джонс, – не прошло и двух дней, как все узнали твоего мужа – его фотография была в газете.

– Я понимаю, к чему вы клоните, – сказала миссис Смит, – но фотография в газете…

– Тогда-то мы и сложили два и два, – заявила миссис Джонс. – Молодожены. Дешевая квартира. Ты написала завещание в его пользу? Или оформила страховку?

– Да, но это совершенно естественно…

– Естественно? А он, похожий как две капли воды на человека на фотографии, который уб… – она не договорила. – Не хочу тебя пугать, но тебе следует узнать обо всем.

– Я ценю вашу заботу, – проговорила миссис Смит, отходя от окна, чтобы встать прямо перед гостьей – теперь миссис Джонс была вынуждена смотреть на хозяйку снизу вверх. – Все это для меня не ново. Однако очень многие супруги завещают друг другу все, и страховку в том числе, разве не так? А многие ли тридцатилетние женщины выходят замуж за сорокалетних мужчин? И наверняка мужчины бывают похожи на фото из газет? При всех сплетнях, которые преследуют нас, никто так и не решился сказать ничего определенного, верно?

– Дня два-три назад я хотела пойти в полицию, – мрачно сообщила миссис Джонс. – Эд мне не позволил.

– Скорее всего, он сказал, что это вас не касается.

– Но мы не знаем, что и думать, – пожала плечами миссис Джонс, – и, конечно, никто ничего точно не знает.

– Вы так ничего и не поймете, пока… – миссис Смит попыталась сдержать улыбку.

Миссис Джонс вздохнула.

– Не надо так говорить.

– Но что же вы предлагаете?

– Найди хоть какую-нибудь информацию, – посоветовала миссис Джонс. – Надо точно знать, чего ожидать.

– И все же: есть только один способ выяснить, что случится.

– Не надо так говорить.

– Я могла бы сбежать от мужа, – предположила миссис Смит.

Миссис Джонс удивленно округлила глаза.

– Нельзя взять и сбежать от мужа. А если все не так, то ты просто не можешь этого сделать.

– У меня нет ни малейших оснований для развода, – сказала миссис Смит. – Будет очень трудно завести такой разговор с мужем.

– Само собой, обсуждать это вы не будете, – подтвердила миссис Джонс.

– Само собой, – кивнула миссис Смит. – Обыскать его одежду я тоже не могу – насколько мне известно, в карманах костюма, который висит в шкафу, ничего нет, а обыщи я карманы пальто и ящики комода, это ничего не даст.

– Но почему?

– Ну, понимаете, даже если я найду, скажем, нож – что это изменит?

– Но он делает это не… – миссис Джонс снова осеклась.

– Я знаю, – кивнула миссис Смит. – Насколько я помню, и должна признать, что не читала все статьи, в конце концов, он как правило делает это…

– В ванной, – вздрогнув, выговорила миссис Джонс. – Не знаю, мне кажется, лучше уж ножом.

– Выбираем не мы, – криво усмехнулась миссис Смит. – Послушайте, о каких глупостях мы разговариваем? Как дети, которые пугают приятелей историями о привидениях. Еще немного, и мы убедим друг дружку в чем-то совершенно ужасающем.

Миссис Джонс, поколебавшись, решила, что слегка обижена последним заявлением.

– Я всего лишь хотела сообщить, – с достоинством произнесла она, – что говорят люди. И если остановиться хоть на минуту и подумать, то вполне можно догадаться, почему тебе хотят помочь. В конце концов, не я все это затеяла.

– И все же я считаю, вам не стоит так тревожиться, – мягко возразила миссис Смит.

Миссис Джонс встала и пошла к выходу, однако уже у двери, не удержавшись, обернулась и настойчиво проговорила:

– Послушай, если тебе вдруг понадобится помощь – какая угодно помощь, в любое время – просто позови нас, открой рот и кричи, понимаешь? Мой Эд прибежит, как только услышит. Ты кричи или топай по полу посильнее, а если сумеешь, беги к нам. Мы будем тебя ждать. – Она открыла дверь и добавила, стараясь говорить шутливо: – Ты смотри, ванну не принимай, ни в какую. – И уже с лестницы донеслось: – Если что – кричи. Мы услышим.

Миссис Смит торопливо закрыла дверь и машинально пошла на кухню, взглянуть, как там покупки, но оказалось, что миссис Джонс все разложила по местам. Миссис Смит отыскала упаковку в полфунта кофе и отсыпала немного в кофейник, припоминая, как обещала бакалейщику, что выпьет все сама. Мистер Смит пил кофе редко и понемногу – напиток приводил его в сильное возбуждение.

Миссис Смит, проходя по маленькой бесцветной кухне, подумала, как думала уже не раз, что не смогла бы прожить всю жизнь рядом с такими вещами. Когда она жила с отцом, все было иначе – безмятежное, упорядоченное существование, мирно протекавшее среди того, что она если и не любила, то хотя бы рядом с чем проводила время с удовольствием, наслаждаясь почти красотой порядка. Там и тогда миссис Смит, которую звали Хелен Бертрам, подолгу работала в саду, штопала отцовские носки или пекла ореховый пирог по рецепту, который узнала от матери, и лишь иногда останавливалась, чтобы подумать: что же готовит ей жизнь?