СССР 2010. Здравствуй, пионерское лето!

– Да, там же лежит удостоверение, – я кивнул. – Получил буквально пару недель назад.

– Второй?! – снова возбудился Спиридонов, да и заведующая приёмной комиссией тоже оживилась. – Отличный результат для восемнадцать лет! Так, Светлана Викторовна, он нам однозначно нужен.

– Простите, но ему шестнадцать. – Зоя ещё раз взглянула в мой паспорт. – Он после девятого поступает.

– Ш-шестнадцать? – а вот теперь физрук стал похож на какающую мышку с огромными выпученными глазами. – Кто ты, тварь? То есть, извини, как?!!

– Небольшая аномалия развития энергета, – я пожал плечами, чувствуя, как на мне скрестилось пять пар оценивающих взглядов. – Я очень легко вхожу в сатори. Поэтому развиваюсь на порядок быстрее.

– И «Динамо»… – до Спиридонова дошло, как я, не занимаясь спортом, сумел попасть в спортивное общество.

– Резерв одиннадцатого управления, – не стал скрывать я. – Занимаюсь у Выгорского, если знаете такого.

– Знаю, – у Владимира Васильевича даже голос сел. – Теперь понятно, чего ты Дёмина с дружками не испугался. Ты их раскатать в блин за пару секунд мог.

– Ну вы из меня монстра-то не делайте. – Я скривился. – Я первым никого не трогаю. Чисто защищаюсь.

– И-извините, С-Семён, – снова подала голос Зоя, на этот раз гораздо вежливее и даже немного испугано. – А это что?

– Это? – я взял протянутую книжицу. – А, это! Это наградная книжка ордена «За личное мужество». Тоже буквально неделю назад получил.

– Чего?!! – вот теперь Спиридонов не выдержал и одним движением выдернул у меня документ, а рядом словно по волшебству возникла председатель приёмной комиссии. – Чеботарёв Семён. Номер… где орден?!

– Так я не ношу, – я пожал плечами и распахнул куртку, демонстрируя футболку с приколотыми значками. – И так вон приходится таскать кучу железа. Да и понты это, на мой взгляд.

– Получил награду за дело?! – упёрся взглядом в меня физрук. – Значит, обязан носить! Государство просто так никого не награждает. Понял?

– Он понял, – никто не заметил, как в кабинете появился ещё один человек, в хорошем строгом костюме, сразу выдававшем в нём сотрудника одной небезызвестной мне конторы. – Семён Чеботарёв был награждён за спасение жизни нескольких человек и помощь в ликвидации опасности. И конечно, будет носить награду или планку на форме согласно статуту. Как и положено ответственному комсомольцу, студенту нашего техникума.

– Вы из первого отдела, я правильно понимаю, – я поднялся, глядя на незваного гостя. – Видимо, уже в курсе.

– Конечно, Семён. – кагэбэшник протянул мне руку. – Сухарев Алексей Михайлович, майор госбезопасности. Заканчивай здесь и зайди потом ко мне. Познакомимся поближе. Владимир Васильевич, будьте добры, проводите юношу, чтобы не заблудился. Не буду мешать. Продолжайте, товарищи.

– И кто ты такой, Семён Чеботарёв? – физрук задумчиво уставился на дверь, за которой скрылся чекист, а затем посмотрел на меня. – И что с тобой делать?

– Понять и простить? – я снова сел перед Зоей. – Одно могу обещать, скучно со мной точно не будет.

Глава 2

– Проходи, присаживайся, – приветливо кивнул мне на стул Сухарев. – Чай будешь? Владимир Викторович, благодарю за помощь. У вас, кажется, скоро тренировка?

– Да, пойду я, пожалуй, – верно понял очень «тонкий» намёк физрук. – Семён, не забудь! В сентябре начинаем тренировки!

– Конечно, – я кивнул, постаравшись добавить в голос побольше энтузиазма. – Как только – сразу к вам!

– Ну всё, бывай, удачно тебе сдать экзамены. – Спиридонов махнул рукой и вышел за дверь, плотно притворив её за собой.

– Значит, Владимир Викторович уже успел завербовать тебя в свои ряды, – с лёгким удивлением констатировал факт майор. – Честно говоря, не ожидал. Судя по делу, тебя не слишком интересует спорт и общественные мероприятия.

– Так далеко не факт, что меня на поле вообще выпустят, – я легкомысленно откинулся на спинку стула, наслаждаясь прохладой кондиционера. – С моим то рангом. Почему тогда не сделать приятно человеку. Пусть порадуется.

– А ты уверен, что ему будет приятно? – прищурился Сухарев, глядя на меня холодным взглядом. – Когда ты в последний момент сольёшься. А ведь на тебя все будут рассчитывать. По-твоему, это достойно комсомольца?

– Только на комсомольскую сознательность давить не надо, – я поморщился. – А то, я гляжу, это очень выборочно работает. Чем выше должность в партии, тем меньше сознательности. И не надо на меня так смотреть. Я не контра, просто не люблю, когда из меня делают идиота и манипулируют. Вот как вы сейчас. Владимир Васильевич по должности обязан понимать, кого допустят до соревнований, а кого нет. Если станет пытаться меня пропихнуть, это что, будет по-комсомольски сознательно? Да ни хрена! Это будет подло по отношению к другим участникам. Но ни его, ни вас это почему-то не волнует, правда? Куда сознательность-то делась?

– Мы сейчас о тебе говорим, – по загулявшим на скулах желвакам было видно, что отповедь Сухареву не понравилась. – Мал ещё перед тобой отчитываться.

– Отличная отмазка, – я не собирался останавливаться. – Собственно, о чём я и говорил. Вместо признания и исправления своих ошибок тупой накат: ты младше, ты ниже по партийной лестнице, им сверху виднее и так далее. А люди не идиоты, они всё видят и делают выводы. Если руководству можно лгать и обманывать, значит и нам тоже. Если каждый день из каждого утюга звучат лозунги и бравурные речи, как у нас всё замечательно, а люди не могут элементарно купить кусок масла и колбасы, то рано или поздно рухнет вся система просто потому, что никто больше не будет верить в светлое будущее коммунизма, а будут искать что пожрать. И при первой же возможности кинутся крушить то, что сами же возводили. Подумайте над этим, товарищ майор. И да, я знаю, что, если бы не приказ, вы меня за такие слова к стенке бы поставили. Никто не любит, когда их лупят по розовым очкам. Это больно и неприятно.

– Откуда ты только такой взялся, – кагэбэшник смотрел на меня с откровенной неприязнью, даже ненавистью. – Считаешь себя самым умным, да?

– Нет, – тут же отозвался я, пожав плечами. – Зачем. Это же элементарные правила. Не убий, не укради, не лги. Слышали, наверно. И я не сказал ничего выходящего за их рамки. При этом сам я далеко не святой, скорее даже наоборот, хоть и стараюсь это исправить. Так что с Владимиром Васильевичем тем же я сразу поговорю и обозначу, что ни в каких серых схемах участвовать не буду. Но даже если меня не будет на соревнованиях, тренировки с энергетом моего уровня пойдут ребятам на пользу. Я считаю, этого более чем достаточно.

– Может быть, но оставим пока этот вопрос, – Сухарев, как и положено профессионалу, взял себя в руки и больше не источал негатив в мой адрес. – Я, собственно, пригласил тебя по другому вопросу. Твоё поступление уже можно считать свершившимся фактом, но ты и так об этом знаешь. Кстати, а как твоя философия про недопустимость лжи соотносится с использованием блата? Если ты такой честный, поступал бы как все, на общих основаниях.

– Так не я решал, где мне учиться, – я даже удивился. – Вам моё дело не давали? Или скорее всего, там засекретили всё что только можно и что нельзя. Ну ладно, я ещё поговорю с Игорем Игоревичем на эту тему, всё-таки нам с вами ещё долго работать. Так вот, данный техникум выбрали ваши коллеги, кстати, по каким причинам, я не знаю.

– Зато я догадываюсь, – Алексей Михайлович выложил на стол пакет и пододвинул его ко мне. – Вот, буквально вчера пришли документы об организации факультатива неких беспилотных летательных аппаратов. Ответственный – Чеботарёв Семён Павлович, студент первого курса. Я ещё даже к директору не ходил, настолько бредово это звучит. Но приказ есть приказ.

– Да ну! – Я схватил документы и начал читать, чтобы через пару минут восхищённо присвистнуть. – Вот суки, а! Взяли и повесили на меня фактически разработку учебной программы. Вот кто они после этого? Хотя, с другой стороны, это логично. Кто ещё кроме меня, сможет это сделать. Да и понятно, почему именно этот техникум. Ладно, принял, но мне понадобится оборудование. Компьютеры, расходники, детали. Масса всего.

– Зачем? – майор искренне не понимал, что происходит. – Что ты собрался с ними делать?

– Так квадрокоптеры же, – я тоже вполне искренне удивился вопросу. – Я ведь так понял, что нужно научить студентов создавать квадрокоптеры и управлять ими. Теми самыми беспилотными летательными аппаратами. Но их для начала нужно из чего-то собрать. Какой бюджет нам на это дело выделили?

– Бюджет… – простой для меня вопрос выбил госбезопасника из колеи, он просто никогда подобным не занимался. – Думаю, это может сказать только директор. Техническая и финансовая сторона организации факультатива – это его задача.

– Понятно. – Мне стало ясно, что я поторопился, и кроме идеи ещё ничего, по сути, нет. – Ладно, я накидаю список необходимого, поговорю с товарищем Сикорским, он тоже должен быть в курсе, а потом уже пойдём к директору. Тем более мне ещё экзамены сдавать. Предпочитаю там, где можно, обходиться своими силами. А то некрасиво получится.

Я сам себе удивлялся, но выглядеть треплом перед старым мудаком Калининым не хотел. Хотя бы ради собственного морального превосходства. А то получится, что я на него наехал, тот устроил капитальный шухер в военных училищах, и тут же сам устраиваюсь в техникум, используя связи и волосатую лапу. Нехорошо, некрасиво. Тем более что я был уверен в способности поступить самостоятельно. Математика и физика у меня на отлично, а с русским и литературой тоже вроде приспособился. Почитал типовые сочинения по классическим произведениям, нахватался фраз про счастливое коммунистическое будущее, значение партии и вождей и прочей пропагандистской мути. Тот ещё бред, но без этого никуда, благо ещё можно ограничиться парой предложений, а не расписывать, как повезло бы Анне Карениной, если бы тогда уже была советская власть. Да, Каренину я не любил, хотя бы за то, что она была наркоманкой. Хотя тогда это было нормально, вон кокаин продавали как средство от насморка. Дикие люди, а ещё классики.

– А вот это правильное решение! – даже слегка улыбнулся Сухарев. – Комсомолец всего должен добиваться сам! Только так можно стать настоящим человеком, коммунистом, строителем светлого будущего для всех рабочих людей планеты.

– Я тоже считаю, что блат и непотизм – это мещанство, которое разъедает наше общество, – кивнул я, соглашаясь с госбезопасником. – Когда продвигают своих, в ущерб остальным, не давая пробиться наверх по-настоящему способным людям, очень быстро наступает ситуация, при которой любое развитие останавливается. Ведь главная цель такой системы – сохранить своё положение, свои привилегии. Не самим стать лучше, а не позволить сделать это другим. А это всё, конец. Поэтому нужны социальные лифты, и одним из важнейшим из них является доступность образования.

– Кто ты вообще такой?! – в полном изумлении вылупился было на меня Алексей Михайлович, но сумел взять себя в руки. – Прошу прощения. Просто удивительно слышать такое от шестнадцатилетнего подростка. Я полностью разделяю эту точку зрения. Если все перспективные места будут занимать детишки… кхм.

– Тогда я пошёл готовиться? – я сделал вид, что не заметил нечаянного откровения майора. – А то времени у меня осталось совсем немного. Стоит повторить примеры, задачки по физике порешать.

– Да, конечно. – Алексей Михайлович поднялся и протянул мне руку. – Рад был познакомиться. Надеюсь, что у нас с тобой не будет проблем.

– Я бы вам пообещал, но уже понял, что жизнь штука такая, что ничего нельзя прогнозировать. – пожал я ладонь. – Скажу только одно, приложу все усилия, чтобы от меня лично не было неприятностей. Но сами понимаете, что не всегда это зависит от человека.

– Со всем остальным я разберусь, это моя работа. – Сухарев был максимально серьёзен. – Да и Игорь Игоревич держит руку на пульсе. Уверен, ты и сам это понимаешь. Поэтому и говорю, постарайся не влипать в неприятности.

– Но они же ждут, – хохотнул я, но увидев, что шутку не оценили, исправился: – Понял, принял. Никаких проблем. Сделаю всё от себя зависящее. Рад был познакомиться. До свидания.

– До свидания.