СССР 2010. Здравствуй, пионерское лето!

Сикорский, кстати, был крайне недоволен моим отъездом, и его бы воля, запер меня на этот месяц где-нибудь в камере, чтобы не мешался. Причём я не подавал вида, что знаю, отчего полковник бесится, ровно до того момента, когда вместе с мамой не вышел на перрон вокзала Новосибирск-Главный и увидел, как возле поезда с надписью «Сибиряк» среди остальных провожающих стоят две беловолосые фигуры. Не узнать своего куратора и бывшую одноклассницу я, естественно, не мог. Мы давно уже знали, что едем в «Артек» в одну смену, всё-таки утаить нечто подобное в маленьком коллективе невозможно. Даже если сама Софья не сказала бы, то Капустина обязательно бы проболталась Зевсу. В итоге последний месяц я предвкушал эту встречу. Так что, нацепив свою лучшую улыбку, потащил маму поздороваться. Надо же сделать приятное товарищу полковнику.

Глава 4

– Добрый день, Игорь Игоревич. Здравствуйте, Аглая Валерьевна, – я чинно поздоровался с родителями бывшей одноклассницы, а затем и ей махнул рукой. – Привет, Сонь.

– Семён? – Сикорская-старшая обладала отличной памятью, как и положено Мастеру и майору КГБ, а также великолепно владела лицом. – Добрый день.

– Здравствуйте, – мама, немного обтесавшаяся и похорошевшая за время работы в сети фастфуда, оробела в присутствии статной и стильной Сикорской, державшейся с грацией истинной дворянки. – Ой, а Сонечка тоже едет?! Как хорошо! Вместе всегда веселее, правда?

– Несомненно, – подтвердила Аглая Валерьевна, незаметно пихнув локтем мужа, уставившегося на меня, как Ленин на буржуазию. – Товарищеская поддержка, это очень важно, правда, дорогой?

– Конечно. – Полковник продолжал сверлить меня тяжёлым взглядом. – Особенно если она исключительно товарищеская.

– Папа, хватит, – тяжело вздохнула Софья и повернулась к матери Семёна. – Простите, пожалуйста, он просто волнуется за меня.

– Ой, да ничего страшного! – всплеснула руками мама. – Я тоже переживаю! Сёма, конечно, последнее время повзрослел, но это же не соседнее село. Через всю страну ехать придётся!

– Там такие же советские люди живут, – я в который раз попытался успокоить маму. – Это тебе не Африка, куда гулять не стоит ходить, это Крым, всесоюзная здравница. За нами будут вожатые присматривать и не только, правда, Игорь Игоревич?

– Несомненно, – подтвердил тот, показывая глазами на металлический кейс, что я держал в руках. – Тебя без присмотра оставлять нельзя ни на минуту. Так что не волнуйтесь, я буду держать всё на контроле.

– Вот видишь, мам, – я радостно улыбнулся. – Всё будет нормально. Уж полковнику КГБ можно верить!

– КГБ… – мама стремительно побледнела. – Матушки…

– Семён, – Сикорская-старшая укоризненно посмотрела на меня и повернулась к маме. – Валентина Сергеевна, вы же взрослая женщина, член партии. Как можно верить разным домыслам и слухам разных диссидентов? В КГБ работают такие же советские люди, как и в любом другом месте. Мы с вами много лет знакомы, разве вы замечали за нами людоедские наклонности.

– А вы тоже… – мама не решилась произнести название конторы вслух.

– Да, я тоже служу в КГБ, – кивнула Аглая Валерьевна с мягкой улыбкой, а я сразу зауважал эту женщину и начал немного… ладно, вру, сильно побаиваться. – Думала, вы знаете. Впрочем, у нас ещё будет время пообщаться. Давайте детей посадим, ведь мы здесь, чтобы проводить их. София тоже впервые едет так далеко одна. Но ребята уже взрослые, так что не думаю, что стоит волноваться. Семён у вас на редкость рассудительный молодой человек и не позволит обидеть одноклассницу. Так ведь, Семён?

– Несомненно, – я спародировал Сикорских и вдруг замер, глядя на появившуюся на перроне компанию. – Ничего себе, какие люди! Я смотрю, очень интересная компания подбирается.

– Знакомые? – Игорь Игоревич тут же уставился на хорошо одетых маму с дочкой, направляющихся в нашу сторону, чьи чемоданы тащил младший сержант Советской армии. – Кто такие?

– Внучка генерала-полковника Калинина Павла Дмитриевича, командующего Сибирским военным округом, – я видел двоюродную сестру всего один раз, на кладбище, но узнал с первого взгляда. – Зовут… Вера вроде. Женщину не знаю.

– Герасимова Кристина Дмитриевна, – тут же выдала справку Сикорская-старшая. – Младшая дочь генерала Калинина. На год старше твоего, Семён, отца.

– Радости-то полные штаны, – после подзатыльника от мамы настроение стремительно пошло вниз. – Пойду найду вожатых и сумки положу. А то ещё опоздать не хватало.

– Пошли, горе луковое! – маме самой не слишком хотелось встречаться с родственниками моего отца, так что она чуть ли не первая рванула к поезду, скомканно попрощавшись с Сикорскими. – Извините. Рада была познакомиться. Семён, идём.

Я подхватил сумки и направился за мамой. Встречаться с семейством Калининых мне тоже не хотелось, даже с учётом того, что они вполне могли нас и не знать. А что такого, девчонка видела нас всего один раз и то мельком, а её мать и вовсе могла быть не в курсе, что у неё объявился племянник. За прошедший месяц дед так и не удосужился извиниться перед мамой, видать не мог наступить на горло своей гордости. Ну и насрать, была бы честь предложена. Каждый сам решает, как ему жить, и старый хрыч сделал свой выбор. Так что на хрен всю их семейку.

Вожатых, а точнее сопровождающих, оказалось трое. Парень лет двадцати пяти со звездой Разрядника третьей ступени, представившийся Сергеем, и две девицы, лет двадцати с виду, Оля и Яна, обе Юниоры. Подробнее рассмотреть их не получилось, хоть я и отметил, что обе весьма симпатичные, хоть и совершенно разные по типажу. Одна невысокая, чуть пухловатая, рыжая, с невероятно светлой кожей и россыпью веснушек. Почти настоящая ведьма, разве что глаза не зелёные, а серые. А другая, наоборот, не ниже метра восемьдесят в высоту, жгучая брюнетка с чёрными глазами и явной примесью восточной крови. То ли корейской, то ли китайской, я не особо разбирался в нюансах. Но красивая, этого не отнять, правда мне особо засматриваться некогда было и, отдав документы Сергею, я пошёл устраиваться на выделенное место.

Вагон меня удивил, в хорошем смысле этого слова. Может, потому что поезд был фирменным, но там, где я ожидал увидеть раздолбанный плацкарт постройки года семидесятого, оказался вполне современный вагон нового типа. Тоже плацкарт, но кардинально отличающийся от тех, на которых мне доводилось ездить там, у себя. Скорее он был ближе к тем моделям, что появились уже после две тысячи двадцатого года. Полки с занавесками, кондиционеры, гнёзда для зарядки мобильных устройств, столик для верхних полок. Даже лесенки и кулер с горячей и холодной водой. Про душевую кабину в санузле я вообще промолчу, для меня это было шоком. В общем, высший класс, я даже поначалу завис с открытым ртом, разглядывая всю эту красоту, но быстро пришёл в себя. Мне ещё трое суток на неё смотреть минимум, успею налюбоваться, а вот устроиться поудобнее это дорогого стоит.

– Здорово, пацаны! – найдя нужное купе, я шагнул в проём. – Я с вами еду. Вот моё место. Давай полку поднимем, вещи уберу.

– Здрасьте, – опешившие от моего напора и набора значков на груди трое мальчишек лет тринадцати-четырнадцати замерли, словно суслики, послушно перебравшись на соседнюю полку, но нашёлся среди них один самый бойкий, быстро переборовший напавшую робость. – А вы правда Разрядник? Вы вожатым будете? А это орден «За личное мужество»? Настоящий? А это что за медаль?

– Нет, вожатым я не буду, тоже еду отдыхать, – я аккуратно уложил кейс, стараясь поставить его так, чтобы он не болтался и не бился о стенки, а то я, конечно, внутри всё уложил по правилам, в поролон, но мало ли. – Зовут меня Семён, я действительно Разрядник, второй разряд, если быть точнее, да, орден настоящий, а медаль – это ведомственная награда МВД. Если интересно за что, то могу рассказать, но позже. Так, всё, спасибо, можете обратно устраиваться. А я пойду с мамой попрощаюсь.

И словно по закону подлости, стоило мне выйти из купе, как я столкнулся с родственниками. К счастью, я оказался прав, и они меня не узнали, лишь заинтересованно скользнув взглядом по иконостасу на груди. Да, для школьника наборчик внушительный, поэтому обычно я ничего, кроме значка энергета не носил. Даже комсомольский надевал, только если шёл в какой-то официальное место, а уж полный набор последний раз напялил на экзамены и так и оставил висеть на костюме. И только сегодня мама заставила надеть, мол, тебе нечего стесняться, заслужил и вообще надо быть красивым и представительным, чтобы все видели. Я этого не особо понимал, но спорить не стал. Почему не сделать приятное родному человеку?

Отметив, в какое купе заселилась нежданная родственница, я выскочил из вагона к ожидавшей меня маме. Та, естественно, уже хлюпала носом, ну как же, деточка уезжает, один, его же там голодом заморят, заморозят и вообще! И не важно, что дитятко может ударом руки бетонную плиту пробить. А ногами блоки ФБС крошит, правда, справедливости ради, я этот трюк проделывал в «гриндерсах». Но получилось эффектно, правда потом от Выгорского прилетело, но это мелочи. Тренер считал подобные выходки дурью, а её он выгонял как обычно, усиленными нагрузками и спаррингами. Ребята мне уже были не соперники, даже Данил, ставший Разрядником, но кто сказал, что мы занимались там одни. Всегда находилось пара-тройка здоровенных лбов в балаклавах, готовых навалять скромному школьнику.

– Старших слушайся, – мама, вытирая глаза платком, продолжала давать мне наставления. – Семён! Обещай мне, что никуда не будешь лезть! Мне дома хватило, что я вон почти седая уже, а если ты в «Артеке» опозоришься, я же не переживу! Сёма, пожалуйста!

– Мама, да всё хорошо будет. – Естественно, о большинстве моих приключений она не знала, что позволяло мне делать невинную морду лица, мол, не был, не участвовал, не привлекался. – Я обещаю, что буду вести себя как примерный комсомолец. Пальцы в розетку не совать, дорогу переходить только на зелёный свет и пользоваться контрацептивами.

– Семён!!! – мне тут же прилетел ещё один подзатыльник. – Да в кого ты такой уродился?!!

– Так известно в кого, – сердце вдруг пронзило тупой болью, и я тут же перевёл тему: – Мам, мне с Игорем Игоревичем переговорить надо, пока не отправились. Я быстро. И обещаю, буду вести себя хорошо. Без шуток. Ты же знаешь, я теперь исключительно положительный персонаж.

– Иди уже, оболтус, – мне хотели дать ещё один наставительный подзатыльник, но передумали и чмокнули в щёку. – Иди, а то я совсем разревусь.

Я кивнул и направился к мрачному Сикорскому. Тот всю дорогу сверлил меня взглядом, и я даже знал почему. В целом за прошедший месяц, как он стал моим куратором, мы с ним неплохо поладили. Полковник оказался далеко не дурак, да и не держат таких в конторе глубокого бурения, и без истерик воспринял мою настоящую биографию. Поверил не сразу, пару раз мы обстоятельно побеседовали, но в итоге всё же он признал, что я говорю правду. Как и психиатр, специально приглашённый для моего обследования. Тихомиров в этом вопросе работал тоньше, но и Сикорского я понимал. Когда тебе навязывают типа, рассказывающего, что он прибыл сюда из другого мира, первое что хочется, это убедиться, что он не псих. Убедился, и мы начали работать.

На самом деле это только звучало серьёзно, а по факту я занимался своими делами, разве что иногда ставя полковника в известность, если было подозрение, что могу сделать что-то незаконное. Как с 3Д-принтером, например. Несмотря на то что директор школы разрешил его оставить, бумага из комиссии по изобретениям фактически ставила его вне закона. Так что пришлось идти на поклон к товарищу Сикорскому и объяснять проблему. Тот, на удивление, не стал плеваться и психовать, а взялся выяснить, что к чему, и уже через неделю мы получили официальный одобрямс на использование объёмного принтера собственной конструкции. И даже надежду на то, что нам всё же удастся создать свой кооператив по сборке таких моделей. Но сейчас я хотел поговорить совсем о другом.

– Отойдём? – я кивнул головой на закуток между центральным и пригородным вокзалами. – Поговорить нужно.

– Ну пошли, – полковник не стал играть в недотрогу, сразу согласившись, и последовал за мной. – Чего там у тебя ещё?

– Слушай, давай поговорим, не глядя на мой внешний вид, – я серьёзно взглянул мужчине в глаза. – Я понимаю, чего ты бесишься. У меня тоже дочь… была. Я если бы себе не запретил об этом думать, давно бы с ума сошёл. Но вообще всё забыть невозможно. Так что я прекрасно знаю причину твоего беспокойства. И хочу сказать, слово даю, я не трону Софью. Я не ангел и целибата придерживаться не собираюсь, но при этом думаю верхней головой, а не нижней. И ты это знаешь, моих девок можно по пальцам одной руки пересчитать, хоть при желании можно было устроить сенокос.

– Ты… – скрипнул зубами Сикорский, но переборол себя и медленно выдохнул. – Ладно. Признаю, в этом вопросе ты прав. Но как отец я не могу просто взять и успокоиться. Соня разумная девочка, но я бы предпочёл, чтобы тебя вообще рядом с ней не было.

– Некоторые вещи не в нашей власти, – я пожал плечами. – Но я своё слово сказал. Дальше думай сам. Я, конечно, тебя мудаком считаю, за идею использовать дочь в качестве разменной монеты, чтобы выбраться из опалы, но гадить не буду. Это низко с моей стороны, всё-таки я не на вашем месте, да и я уверен, что ты сейчас психуешь не из-за того, что возможно сорвётся такой вариант. Иначе я бы с тобой не разговаривал.

– Сука… – Глаза полковника сверкнули, а вокруг заметно похолодало, но он снова взял себя в руки. – Это действительно не твоё собачье дело. Думаешь, мне это нравится?!

– Уверен, что нет, иначе я бы с тобой не разговаривал, – я спокойно пожал плечами. – И надеюсь, что этого не понадобится. Сам видишь, полковника ты получил, пусть и без повышения. Но это пока. У меня большие планы на те же нейросети, и без помощи и поддержки со стороны Комитета реализовать их не получится. И ты сам понимаешь, мой успех автоматически подвинет тебя наверх. Мы нужны друг другу, хотя бы из-за этого нам не стоит цапаться. Насчёт Софьи я тебе слово дал. Верить мне или нет – решай сам. Заставлять тебя я не могу и не буду.

– Хорошо, – резко выдохнув, кивнул Сикорский, приняв решение. – Ты сказал – я услышал. Закроем тему. Давай по нашим делам. Я смотрю, ты всё же свою игрушку взял. Смотри, без контроля со стороны первого отдела её не запускай, а то никакого повышения мне не будет, вместе уедем валить лес за шпионаж. Понял?!

– Господи, Игорь Игоревич, вы мне это в десятый раз уже говорите. – я тяжело вздохнул, возвращаясь к образу подростка. – Да понял я, понял. Вы же сами сказали, что вожатый отряда будет из ваших, если что к нему обращусь, это во-первых. А во-вторых, я и не собираюсь гонять дрон целыми днями куда попало. Так, чисто развлеку ребят, покажу новинку в авиатехнике, популяризирую профессию, так сказать. Не зря же в техникуме вон факультатив открывать собираются. Значит, система востребована. Или думаете, я не знаю, что ваши умельцы уже десяток таких себе собрали? Кто, по-вашему, им объёмный принтер сделал и ПО на всё это?

– Это никакого отношения к полёту над запретными зонами не имеет, – отрезал Игорь Игоревич. – Так что ещё раз, использование только в присутствии сотрудника. Понятно? Иначе я у тебя его прямо сейчас конфискую и по возвращению отдам. Или не отдам, у нас тут тоже, знаешь ли, запретных мест хватает.

– Да я в курсе, – пришлось кивнуть, соглашаясь. – Я ж не против. В присутствии так в присутствии. Лишь бы не мешали. Ладно, пойду с мамой попрощаюсь, а то вон стоит, переживает, как бы поезд без меня не уехал. И ещё раз, я слово дал и за Соней там пригляжу. Так что не накручивайте себя. А то у вас крышу снесёт, а мне потом привыкай к новому куратору. Пришлют какого-нибудь сапога, у которого одна извилина и та от фуражки, а мне простор для творчества нужен.

– Контроль за тобой нужен, и чем строже, тем лучше, – вздохнул Сикорский. – Пошли, не будем твою матушку нервировать. Ей и так достаётся.

– Но, но, я бы попросил без гнусных инсинуаций, – я сделал вид, что оскорбился. – Я очень почтительный сын и маму старюсь не расстраивать. Меньше знаешь, крепче спишь. Пусть так и остаётся. Да и вообще, я подросток или нет? Вот и буду отдыхать и наслаждаться юностью. Подальше от Софьи, разумеется, я же слово дал. Да и кто в Тулу ездит со своим самоваром, ведь в «Артеке» сейчас самый лучший сезон и полно девчат со всего мира. Надо будет с какой-нибудь негритянкой познакомиться.