Константин

Константин не чувствовал эмоций. Они как-то покинули его сами собой. Странное чувство, когда тебе всё равно, когда тебе ничего не нужно. Ты, словно робот, ничего не чувствуешь и существуешь лишь для того, чтобы каждый день был бесцельно убит.

Его воспоминания – растоптаны. Его надежда – убита.

А за окном всё та же скучная Россия, хоть ты убейся. Дети так же веселы. Он больше не рисовал. Не видел ни в чем смысла.

* * *

– К тебе пришли, – сказала Татьяна Сергеевна, открыв дверь в его комнату.

Константин обернулся в пол оборота, кинул на неё ничего не значащий взгляд. Воспитательница восприняла этот взгляд как кивок.

К нему подошёл старый высокий и широкоплечий мужчина пятидесяти-шестидесяти лет. Он смахивал чем-то на военного, но мальчик не был в этом до конца уверен, так как нечто строгое, много видавшее, сдержанное и сильное словно у офицера, было в глазах у этого человека, и потому мальчик и сделал такие выводы. Этот мужчина был очень высоким, наверное, метра два, как подумал мальчик. На нем была чёрная рубашка, застегнутая на все пуговицы, и чёрные брюки с чёрными лаковыми туфлями. У него были светло-карие глаза.

Он шёл быстрым шагом, сел перед ним и, посмотрев на какой-то листочек (что это было, документ, фотография или что-то ещё, Константин не знал, так как видел лишь обратную сторону, абсолютно белую, в то время как лицевая сторону листа смотрела на старика), кинул на него быстрый взгляд и спрятал листочек.

– Да, я согласен, – без особых колебаний произнёс Константин. – Только заберите меня отсюда.

– Я мистер Спотс, Константин, – сухим и строгим голосом представился старик. – И да, сегодня мы уже с тобой уезжаем. Собирай вещи. Я подожду.

Что-то внутри Константина впервые за всё это время оживилось, зашевелилось, словно росток, пробивший твёрдую каменную бесчувственную ограду, которой он защищал себя от этого злобного мира.

Мальчик вскочил с места, добежал до своей комнаты, быстро собрал все вещи, и вернулся обратно, боясь, что старик, решивший забрать его, растворится в воздухе.

– Пошли за мной, – мистер Спотс взял его за руку, и они вышли. Воспитательница их проводила, облегченно вздохнув.

В такси Константин заснул у старика на плече.

Мальчику снилась его мама. Она была счастливой и с венком из цветов на голове. Они сидели на поляне, и маленький мальчик облокотился о её плечо. Улыбнувшись, Светлана уткнулась носом в его волосы, а затем наклонилась к его уху.

– Проснись, Константин… – шёпотом просила она, перебирая пальцами его волосы. – Проснись… тебя ждёт ещё много сюрпризов.

Константин открыл глаза, вырвавшись из сновидения.

Это была огромная комната. Множество картин, шёлковое постельное белье красного цвета… Мальчик немного испуганно зажмурил глаза, решив, что это продолжение сна, и вновь их открыл.

Нет, ему не кажется. Судя по всему, хозяин этого дома очень богат.

А где же мистер Спотс?

Константин был в той же одежде, в которой и заснул. Только ботинок его нигде не было, видимо, кто-то их снял, пока он спал. Константин надел тёплые тапочки, стоявшие на полу возле кровати, и вышел из комнаты. Перед ним был коридор, ведущий в различные комнаты, а в конце коридора лестница. Он спустился по лестнице вниз и увидел мистера Спотса, который забрал его. Здесь был длинный стол, как будто для множества гостей. Старик наливал чай в две фарфоровые чашечки.

– Здравствуйте, – радостно сказал мальчик, чуть ли не светясь от счастья.

– Здравствуй, Константин, – сказал старик, кинув на него беглый взгляд, и посмотрел на свои наручные часы. Накинув на себя серое пальто и шапку, он немного напряжённо обернулся у двери выхода из огромного дома, держась за ручку.

– Вы куда? – удивлённо спросил Константин.

– Я домой, – отозвался мистер Спотс.

– Как это – домой? – не понял Константин.

– Привет, Константин, – раздался знакомый женский голос.

Мальчик на пару секунд замер, пытаясь понять, откуда он его знает. Затем, Константин обернулся. Дверь сзади него хлопнула, так как Мистер Спотс ушёл.

Перед ним была Сальватора Дарк, одетая в красный шёлковый халат.

– Сальватора? – удивлённо произнёс Константин. – Но… меня же забрал мистер Спотс…

Она уселась напротив своей чашки чая на другом конце стола, закинув ногу на ногу.

– Да, – улыбнулась она. – Он мой дворецкий. У меня было много дел, и сложно было оформить документы, чтобы забрать тебя. Поэтому пришлось задержаться.

Константин медленно опустился на своё место и так же медленно отпил чай, пытаясь прийти в себя. В его голове была сплошная путаница.

– Как ты всё это время был? – спросила она с интересом.

Константин молчал. Он долго думал. Всё перемешалось в голове. Всё было так странно и непонятно.

– Почему мистер Спотс так быстро ушёл? – неожиданно спросил мальчик.

– Потому что у него есть свой дом, – с теплотой глядя на него, сказала Сальватора.

– Почему ты за мной не пришла через месяц?

– Я уже отвечала на этот вопрос.

– Мне было плохо, – опустив взгляд на пол, сказал Константин, потеребив края своей серой футболки.

Выражение лица Сальваторы смягчилось. В её взгляде проступила вина, сменившаяся жалостью.

Она встала и подошла к нему. Сев перед ним на колени, она крепко обняла его.

– Прости меня, Константин, – сказала она, думая, что зря не смогла настоять на мгновенном оформлении документов, из-за чего началась волокита.

Константин закрыл глаза. Но при этом не знал, зачем именно: чтобы подавить эмоции, скрыть их или для чего-то другого?… На секунду Константин даже подумал, что на самом деле он гораздо старше своих лет.

– Можешь называть меня Костей.

– Нет. Я уже привыкла к Константину. Тем более так намного красивее, – она немного отстранилась и красиво улыбнулась, рассматривая его лицо. – Ты простил меня?

– Да, – внутри всё улеглось на свои места. Он наконец-то почувствовал себя абсолютно спокойным, что было впервые за пять лет. Это было то состояние, которое ощущают призраки в различных сказках или мистических книгах, когда они освобождаются от долгих и мучительных терзаний на земле, уходя на покой. Впервые Константин почувствовал себя кому-то нужным, и от этого ему становилось хорошо. Словно в долго непроветриваемой комнате, пыльной, серой и тоскливой кто-то резко зажег свет и впустил свежий воздух, открыв оконца. – А как мне тебя называть?

– Сальватора… или как тебе будет удобнее.

– Ясно, – сказал Константин, улыбнувшись.

Она встала.