Затянувшаяся рыбалка

От соблазна устроить засаду для отправившихся в погоню казимиров отказались. Важнее было разведать дальнейший путь и найти подходящее место для нового сюрприза захватчикам. Три прочных кожаных мешка с сюрпризом беспокойно шевелились, заставляя нервничать карванов, к седлам, которых они были привязаны. ДА и сами наездники поглядывали на мешки с опаской, иной раз будто бы от холода передергивая плечами. Хотя светило припекало уже совсем по-летнему.

***

На сей раз войско двигалось по небольшому плоскогорью, поросшему редким лесом вековых гледичий. Густые кроны колючих гигантов не позволяли проникать солнечному свету, и вероятно оттого подлесок практически отсутствовал. А может, всю низкорослую зелень выщипывали какие-нибудь дикие козы. Так или иначе, но редкий лес отлично просматривался далеко окрест. И все же пан Поросяцкий приказал пустить еще и боковые дозоры. Он-то теперь знал, что росы могут таиться даже за маленьким кустиком. Пусть кустиков нигде вокруг не было, но кто знает, на какую хитрость еще способны дикари.

Опасение у казимиров вызывали только густые кроны. Но как их проверить? Если забираться на каждое дерево, то эдак войско застрянет здесь надолго. Успокаивало то, что длинные с локоть колючки, коими усыпаны ветви гледичий, вряд ли позволят прятаться в кронах не только человеку, но и любому крупному хищнику. Да и какой хищник осмелится напасть на такое большое скопление людей? Способные на такое гиганты обитают в озерных равнинах и в горы не поднимаются. Разве что черный вой может выскочить неожиданно, схватить карвана или зазевавшегося человека и мгновенно удрать, оглашая окрестности радостным визгом. Но здесь-то громадной обезьяне точно негде спрятаться для неожиданного нападения.

В общем, причин для беспокойства особо не наблюдалось. Разве что нервировало вынужденное медленное движение. Во-первых, повозки не везде могли проехать между стволами, потому обозу приходилось двигаться зигзагами. А во-вторых, под ногами было полно опавших сухих веток, усеянных иглами. А кожаные чулки, надетые на мягкие подошвы карванов, защищают лишь от острых камешков. При неосторожном шаге игла гледичии проткнет чулок запросто и серьезно поранит ногу животного. А их и так уже изрядно погибло от устроенных росами засад. Вон, почти вся обозная стража шагает пешком, словно смерды. Потому-то десяток смердов с наспех связанными метлами расчищают дорогу перед колонной. Что, понятно, скорости не прибавляет. Ну а дозорам уж никуда не деться, приходиться не только зорко следить за окрестностями, но и тщательно всматриваться под ноги своих карванов, дабы те не напоролись на неудобно торчащий шип. Благо пока все обходилось хорошо, и ни одно животное, исключая парочки смердов, не пострадало

Утомленного медленным продвижением пана Поросяцкого одолевали мрачные мысли. Если после первого нападения росов он даже радовался, что остался единственным командующим все еще грозного войска. То второе безнаказанное нападение, и особенно гибель последнего мастера камнеметов Шоцкеля изрядно его взбесило. И то, что погоня опять вернулась ни с чем, добавило угля в топку негодования пана делегата. Ему просто необходимо было на ком-то сорвать злость. Все же здраво рассудив, что наказывать вернувшихся из погони воинов не стоит, Эдмонд решил отыграться на раненых, а оттого ставших бесполезными, стражах. Не отправлять же их назад, отдавая им повозку и так уже недостающих карванов. Свалив на бедолаг вину за то, что не уберегли мастера Шоцкеля, он приказал утопить их в выгребной яме. Этим приказом пан Поросяцкий весьма озадачил личную дружину.

Нет, в принципе выкопать яму, и быстро наполнить ее всем войском было делом не хитрым. Но ведь для этого придется задержаться почти на сутки. Когда подхорунжий Штрейхмель вкрадчиво объяснил ситуацию главнокомандующему, тот после короткого разноса подчиненным за нерасторопность, приказал просто повесить раненых вниз головами и оставить на съедение диким зверям.

Но казнь не принесла облегчения. Ведь мастера камнемета она не вернула. Что толку тащить сложную машину, если никто не сможет ее даже собрать… Будь пройдено хотя бы половина пути, пожалуй пан Поросяцкий повернул бы назад. Но возвращаться, когда уже почти спустились к предгорьям и через несколько дней должны дойти до первого равнинного озера, у берегов которого находятся золотые россыпи… Нет уж! Не будь он паном Поросяцким, если упустит такой шанс!

Головной дозор уже миновал плоскогорье и обследовал ущелье после которого начинался открытый пологий спуск. Войско отставало от дозора на пару верст. Ехавший со своим отрядом в голове колонны хорунжий Станислав Кропалевский уже видел освещенную солнцем опушку, Когда в ветвях послышался подозрительный шум. Подняв взгляд, он заметил сперва просто шевеление ветвей. Затем разглядел натянувшуюся веревку. Веревка дернулась, и один конец, ведущий в крону за спиной хорунжего, оборвался и повис, едва не чиркнув ему по голове. Понимая, что творится что-то нехорошее, Кропалевский раскрыл рот для предупреждающего крика. Но в следующий миг дикие вопли разнеслись по всей колонне.

Дело в том, что натянувшаяся веревка сдернула петлю с привязанного в кроне гледичии мешка со змеями. Извивающиеся ярко-оранжевые полутораметровые тела посыпались на головы проезжающих всадников.

– Аспиды-ы! – истошно возопил первый сообразивший, что за напасть падает сверху. Его крик тут же потонул в нечленораздельном гвалте. Орали люди и карваны. Орали укушенные смертельно опасными змеями, орали просто от ужаса, орали напоровшиеся на шипы падающих сверху веток.

А ветки падали не просто так, и не по одной, а целыми охапками. Та веревка, которую заметил Кропалевский, была лишь одной из двух десятков других. Затаившиеся в кронах росы, дернув за веревки, освободили не только горловины трех мешков со змеями, но и свалили на казимиров заготовленные охапки нарубленных веток. И теперь шарахающиеся от аспидов карваны напарывались на топорщащиеся во все стороны шипы, падали с диким криком, подминали под себя всадников, заодно нанизывая тех на твердые иглы гледичии. Те, кому удавалось вырваться из общей свалки невредимыми, уносились прочь, то ли не помня себя от страха, то ли не в силах остановить взбесившееся животное.

Пан Поросяцкий как раз придремал прямо в седле, когда вокруг поднялся панический ор. Даже не подумав разобраться, в чем дело, главнокомандующий соскочил с седла и юркнул под остановившуюся повозку с его личным имуществом. Благо в нее была запряжена пара инфантильных гужевых карванов. Эти животные не поддались общей панике и просто остановились, тупо уставившись себе под ноги. А у них под ногами как раз полз крупный аспид. Змей успел нанести несколько смертельных укусов мечущимся карванам и казимирам и теперь спешил скрыться с глаз беснующихся двуногих и четвероногих существ под повозкой.

И вот взгляды ярко-оранжевого аспида и посеревшего лицом от страха пана Поросяцкого встретились. Обычно безэмоциональный взгляд змея казалось, выражал усталую обреченность. Его вытащили из ямы, где он предавался любовным играм с другими сородичами. С сородичами же засунули в душный мешок. Потом сбросили с высоты и пытались затоптать и раздавить. И вот теперь, когда он уже вырвался из кошмарного безумия, какой-то человечишко пытается преградить ему дорогу. Придется потратить на него остатки яда.

А Эдмонд Поросяцкий вспомнил детство. Он любил ловить маленьких аспидов, укус которых был не менее опасен. А когда отец за провинность бросал какого-нибудь смерда в яму на день-другой, маленький Эдмонд поджидал момент, чтобы поблизости никого не было, и вываливал из мешка пару-тройку аспидов на голову провинившегося. Ах, как же сладко было, притаившись за углом сарая слушать вопли бедолаги!

Теперь, глядя в холодные змеиные глаза, пан Поросяцкий ощутил себя брошенным в яму смердом. Взвизгнув, он отпрянул от поднявшего голову змея, ударился головой о дно повозки, опрокинулся на спину и непроизвольно опустошил желудок, испачкав очередные красные штаны. Это обстоятельство и спасло жизнь главнокомандующему разбегающегося войска. Аспид ударил его точно в зад. Вот только ядовитые зубы вонзились не в плоть, а в ту субстанцию, которая вышла из кишечника делегата Верхней Палаты. Если бы змеи могли о чем-то сожалеть, то оранжевый аспид сейчас наверняка сожалел бы, что на его морде отсутствуют мимические мышцы, и он не может скорчить гримасу крайнего отвращения. Отдернув голову от зада пана Поросяцкого, он так и пополз прочь с открытой пастью, брезгуя испачканными в дерьме зубами.

Холм. Обустройство

Как только крепостная стена была готова, росы все силы бросили на строительство жилья. Первые два дома, коим предстояло стать женским и мужским общежитием, строились по технологии, освоенной попаданцами. Строительство этих домов уже подходило к концу. Оставалось завершить внутреннюю отделку. Все таки полсотни пар крепких мужских и не менее крепких женских рук вкупе с профессиональными плотницкими инструментами и сноровкой могли за день сотворить то, на что у неопытных попаданцев уходило несколько недель.

Под заготовленные срубы тоже выложили каменные фундаменты. Вообще-то срубы планировалось переносить на место через год, но так как ожидался набег казимиров, решили перенести их за крепостную стену уже сейчас.

Попутно с жильем строились и хозяйственные помещения, мастерская с примитивной кузницей, стойло для карванов, козлятник и свинарник.

Как только помещения для живности были построены, росы соорудили ловушки для диких коз и свиней. Большое скопление шумного народа отпугнуло этих животных, и ловушки пришлось устраивать за речкой. Там среди дубов было много кабаньих следов, при заготовке лещины часто видели объедающих низкий кустарник коз.

Ловушки представляли собой десятиметровый узкий коридор из крепких жердей, по которому разбрасывались соленые травяные лепешки. Такие лепешки приманивали как коз, так и лесных хрюшек. Животные заходили в жердяной коридор и, дойдя до конца, сбивали веревку, удерживающую поднятую над входом заслонку. Пришедшим росам оставалось лишь выгонять пойманную живность, тыкая сквозь жерди рогатинами, да отлавливать их на выходе. Крупных свирепых кабанов и агрессивных козлов забивали. Предпочтение отдавали молодым козочкам и хрюшкам. Самцы к этому времени года свою роль, как правило, уже выполнили, и через месяц козочки и хрюшки должны были окотиться или опороситься. Когда в загонах заблеяла и захрюкала первая живность, ловушки были разрушены появившимся в окрестностях крупным мохнатым ящером. Пришлось удовлетвориться уже пойманными экземплярами. Устраивать охоту на монстра было недосуг. Тем более, он через реку не переходил, ограничиваясь выбранной для обитания территорией.

Гораздо больше неприятностей поселенцам доставляла ластоногая гигантская крыса. Утащив Макара, озерный монстр не ушел. Он поселился где-то поблизости и время от времени патрулировал вдоль берега. Из-за него рыбалка практически прекратилась. Теперь далеко не каждый день на донки цеплялись небольшие сомы или щупальценогие раки. А другая рыба и вовсе не попадалась. Возможно, сие обстоятельство объяснялось и тем, что рыба ушла в места, подходящие для метания икры. Но наверняка свою роль сыграл и зубастый монстр.

Без рыбалки можно было бы прожить, имей росы возможность спокойно бить дичь в окрестных лесах. Однако и тут пришлось ограничиться самыми ближайшими территориями. Да и те стали не безопасны. Слишком много крупных хищников привлекало людское жилье. А крупные хищники окончательно распугали мелкую дичь, положив конец охоте.

После того, как очередной косолапый поломал изгородь и учинил разор на огородах, росы поставили медвежий капкан. Медведь попался в первую же ночь. Вот только ни шкуры, ни медвежатины поселенцам не досталось. Попавшегося в капкан свирепого хищника порвал на куски и почти полностью сожрал еще более свирепый зверь. И судя по следам, то был молодой тиран. Росы единодушно предположили, что медведя сожрал ушедший от людей Малыш. Оптимизма такое предположение не добавило. Кое-кто даже высказал сожаление по поводу того, что молодого тирана не забили, пока он был истощен после зимней спячки.

Появление Малыша, если это был он, отпугнуло почти всех прочих хищников. По крайней мере, в ближайших окрестностях росы больше никого не наблюдали. Радости сей факт не принес, ибо осознание того, что где-то рядом обитает самая опасная в мире тварь, могло только угнетать.

Учтя опыт схватки попаданцев с мохнатым крокодилом, Потап распорядился заготовить большое количество факелов. Совместно была разработана целая, если можно так выразиться, факельная стратегия отражения нападения монстров. Факелы на трехметровых шестах предназначались для отпугивания монстров методом тыканья в морду. Полутораметровые факелы с заостренными наконечниками росы тренировались метать в подвижную мишень, названную «крокодилий глаз». Двигаться мишень заставляли двумя способами: либо надевали липовое бревнышко с нарисованными глазами вбитый в землю кол и толкали, чтобы оно вращалось, либо просто тащили по земле рывками с помощью длинной веревки.

Поучаствовавшая в такой забаве Оксана изготовила себе стрелы с пучками серебристой водоросли на конце. Из лука попадать деревянному монстру в глаз оказалось куда сподручнее. Да и бить можно было с гораздо большего расстояния. Многие росы удивились, отчего такое простое решение не пришло им в головы раньше. Однако Потап быстро охладил их пыл, велев дочери пускать зажжённые стрелы. Тут-то и выяснилось, что маленький комочек водоросли сгорал раньше, чем лучнице удавалось прицелиться. В лучшем случае он догорал на лету. А увеличение объема пучка делало стрелу неуправляемой. Если с незажжённым большим пучком стрела летела более-менее прямо, то огонь заставлял ее уходить в сторону так сильно, что не могло быть речи попасть не только в глаз, а даже в голову монстра.

Но все же стрельбу из лука просто стрелами по глазам признали эффективной, и девушки во главе с Оксаной продолжили тренировки.

Пытались с луками подкараулить и гигантскую крысу. Но та могла не появляться несколько дней к ряду, и вынырнуть когда ее никто не ждал. Пару раз осмелившиеся спуститься с обрыва рыбаки едва не стали ее жертвой. Наглую тварь не пугали даже горящие факелы, которыми росы тыкали ей в морду. Достать маленькие, глубоко посаженные глазки было трудно. Факелы просто шипели тыкаясь в мокрую шерсть. Второе столкновение с озерным монстром закончилось откушенными пальцами на ноге одного из рыбаков. Благо укус твари оказался не ядовитым. На том Потап строго настрого запретил, кому бы то ни было спускаться к воде. И Круг поддержал его волю. Но счет рыбаков к крысе увеличился.

Ефрем и Славий приставали к Прохору, чтобы тот отковал им большой крюк, наподобие рыболовного крючка. Кузнец пообещал. Но тут неожиданно внес предложение Сергей. Перед тем попаданец под руководством Зои сажал вокруг огорода живую изгородь из саженцев боярышника, и несколько раз больно укололся длинными шипами. Он шутливо сетовал девушке, что та со своим боярышником сделает из него йога, когда услышал разговор близнецов с кузнецом. Тут-то Сергею и припомнилась некогда прочтенная история, как какие-то туземцы избавлялись от тигра-людоеда. Они разбрасывали по джунглям куски мяса, начиненные длинными шипами. Тигр глотал куски, шипы протыкали ему желудок и кишечник, и зверь умирал в страшных муках. Попаданец пересказал изуверский способ охоты рыбакам, и уже сообща они пришли к мнению, что ластоногая тварь достойна мучительной смерти.

Посчитав, что пятисантиметровые шипы боярышника для желудка монстра могут оказаться не достаточными, росы нашпиговали большие куски кабанятины еще и железными гвоздями. Чтобы быть уверенными, что мясо сожрано, а не валяется в донном иле, куски привязали к тонким веревкам, которые в свою очередь прикрепили к вбитым в землю кольям. Всего забросили четыре нашпигованных железными и деревянными шипами куска. И в полдень с удовлетворением обнаружили, что вся приманка сожрана. Три веревки были оборваны, а один кол вырван из земли. Ждать результата долго не пришлось. Ближе к вечеру от озера донесся пронзительный крик. Услышавшим его росам показалось, будто кричит ребенок. Бросившись к берегу, они увидели беснующуюся в воде гигантскую крысу. Тварь крутилась веретеном, с громкими шлепками ударяя ластами о воду. Вот она замерла, оставаясь на поверхности. Голова крысы приподнялась, и собравшиеся на берегу люди содрогнулись от полного безнадежного отчаяния крика. Именно этот крик они приняли за крик ребенка. Тварь несколько раз судорожно дернулась и вновь принялась кружиться, вспенивая вокруг себя воду.

Душераздирающие крики заставляли вздрагивать поселенцев до поздней ночи.

– Боже мой, – прошептала Зоя после очередного такого крика. – Разве нельзя ее как-нибудь убить?

– Я пробовала, – сообщила Оксана. – В глаз попасть не смогла. А от черепа стрелы отлетают. На спине шкура тоже непробиваемая. Да и на животе стрелы едва только на полпальца входят.

А утром Славий и Ефрем, выйдя первыми на обрыв, воскликнули от удивления. Сперва они увидели возле камышей неподвижную тушу озерного гиганта. Затем, опустив взгляд, обнаружили еще одну мертвую исполинскую крысу, чей труп прибило к берегу. Оказалось, тварей было две. И как выяснилось при разделке, одна из них была беременна. Через несколько недель в озере должны были появиться сразу девять крысенышей. Вероятно, повзрослев, они ушли бы в другие места, ибо прокормиться такой ораве гигантов в одном озере вряд ли возможно. Но в любом случае соседство даже с одной ластоногой тварью для людей было крайне не желательно. Потому истребление крысиного семейства все без исключения поселенцы восприняли, как должное.

Кто-то из росов предложил таким же способом избавиться и от обитающего поблизости тирана. Предложение вызвало неожиданную поддержку большинства обитателей Холма, и была вынесена на обсуждение в Круг.

Зоя и Сергей оказались почти единственными противниками убийства черепахоголового зверя. Они и так сильно переживали за судьбу друзей, а покушение на жизнь выкормленного ими питомца воспринималось не иначе, как предательство. Потому в Круге попаданцы решительно выступили против изуверской охоты на Малыша. По крайней мере, до тех пор, пока не выяснится точно отношение монстра к людям.

– И кроме всего, – выступал Сергей, – если мы убьем.

Малыша, в окрестности вернутся другие хищники. А уж они-то, в отличие от него, уже не раз выказывали свой гастрономический интерес к людям.

– А ты понимаешь, что когда тиран вырастет до взрослых размеров, то его не смогут остановить даже крепостные стены? – обратился к попаданцу Потап. – Он попросту перегрызет бревна, если не сможет проломить стену сходу. Или подкопает землю так, что стена сама рухнет.

– Ну, пока Малыш достигнет таких угрожающих размеров, думаю, год-два у нас в запасе есть, – ответил Сергей после некоторого раздумья. – А пока, как только в озере возобновится нормальный клев, можно будет попробовать прикормить его рыбой. Мы полгода жили с ним бок о бок. А этого времени достаточно, чтобы понять, что тираны вполне разумные существа. Малыш должен помнить нас, как своих сородичей. А к сородичам звери проявляют агрессию только при нехватки пищи. Если же мы будем давать ему пищу, то у него не будет причин для агрессии. Потап, ты же сам мечтал о приручении росами тиранов…

– Да Сергей, – хмуро кивнул старшина Круга, – я и сейчас желаю этого всей душой. Но я видел, что после зимней спячки зверь готов был сожрать выкормивших его людей и не смог этого сделать только из-за слабости.

– но тогда что ему мешает нападать на нас сейчас, когда он отъелся и полон сил?

Спор продолжался до поздней ночи. Точку в нем поставила Зоя. Вернее будет сказать, не точку, а многоточие. Девушка напомнила Кругу, что ожидается нашествие казимиров, и спросила, разве обитающий в окрестностях тиран не будет более надежной защитой для поселенцев, нежели бревенчатые крепостные стены? Взгляд с такой стороны заставил членов круга задумчиво переглянуться. Кто-то почесал затылок, кто-то принялся теребить бороду. И в конце концов, росы признали, что в преддверии предполагаемого нашествия обитающий поблизости Малыш может быть действительно полезен. А значит, решение его вопроса можно отложить до решения вопроса с казимирами.

Зоя облегченно вздохнула. А Сергей подумал, что если Малыш действительно забыл вскормивших его людей, то кроме казимиров он будет опасен и для отряда, который ушел с Михаилом на поиски Маши. Но эту мысль попаданец решил оставить при себе. Пока черепахоголовый монстр на людей не нападает, лучше не нагнетать ненужных страхов.

Непонятное в горах

Марат не находил себе место от нетерпения. Он то ходил кругами по замкнутому в каменном кольце полю, то забирался на одну из скал и несколько часов к ряду смотрел вдаль, словно старался увидеть то место, о котором поведала зеленоглазая пришелица. Лишь только поняв из рассказа девушки, что она действительно знает место, где некогда жила его семья, Марат готов был, не медля сорваться и бежать туда. Зачем? Он не мог и сам себе ответить на этот вопрос. Ведь, если верить пришелице, все те, кого он считал своей первой семьей, давно мертвы. А дом, в котором он родился, почти разрушен. Но ему необходимо было самому побывать там, своими глазами увидеть могилы родных людей. Иначе он не обретет душевное спокойствие.

Марат высказал свое желание большому отцу и большой матери. Шерстяные гиганты с его помощью кое-как расспросили девушку о местонахождении бывшего дома их приемного сына. Поняв лишь то, что путь к нему не близок, Дук заявил, что пойдет вместе с Маратом. Заодно и отведут девушек.

Идти собрались было на следующее утро. Дук уже посадил Машу с Тоськой на загривок Грома, и они направились к выходу из каменного кольца, когда за ними бросился Няшик. До того спокойно гулявший со своим сородичем возле озера лосенок каким-то образом сообразил, что Маша покидает его навсегда, и решительно отказался с ней расставаться. Жалобно трубя, он бросился вдогонку. И как большая мать У его не уговаривала, лосенок не пожелал остаться. В итоге пришлось остаться всем. Поход отложили до той поры, пока заживет нога лосенка.