Обманы Локки Ламоры

В качестве доказательства стоящий сзади человек приблизился к столу и выложил на него боевые стилеты Конте.

– Понятно. От души надеюсь, что с ним будет все в порядке. – Не отрывая взгляда от незнакомца со шрамом, дон Сальвара постукивал пальцами по лакированной столешнице. – В противном случае я буду очень огорчен.

– Мы не причинили ему вреда. Слово доверенного лица герцога.

– Что ж, я вам верю… пока.

Незнакомец вздохнул и протер глаза рукой в перчатке.

– Мне не хотелось бы начинать наш разговор в подобном тоне, дон Лоренцо. Еще раз извиняюсь за непрошеное вторжение, но поверьте, нам пришлось так поступить ради вашей же пользы. У нашего начальства имеются чрезвычайно веские основания беспокоиться о вашем состоянии. Я уполномочен поинтересоваться, хорошо ли вы провели сегодняшний день на Игрищах?

– Недурно. – Дон Сальвара говорил осторожно, будто беседовал с адвокатом или судейским чиновником. – Впрочем, пока еще рано судить о результатах.

– Рад за вас. Вы ведь завтракали не в одиночестве?

– Естественно, со мной была донья София.

– Я имел в виду кое-кого еще. Не из числа подданных его светлости. Не каморрца.

– Ах да, у нас в гостях был некий торговец из Эмберлина. Его зовут Лукас Фервит.

– Из Эмберлина? О да, конечно, конечно. – Скрестив руки на груди, незнакомец в черном плаще окинул взглядом кабинет Сальвары. Его глаза задержались на двух небольших портретах родителей дона Лоренцо, изящные рамки которых были украшены бархатными траурными ленточками. – Не хотелось бы огорчать вас, м'лорд, но этот человек такой же эмберлинский купец, как вы или я. Проще говоря, он мошенник. Аферист.

– Но это… – Дон Сальвара в волнении вскочил было на ноги, затем вспомнил о страже за спиной и счел за благо снова опуститься в кресло. – Это невозможно! Он…

– Прошу прощения, м'лорд. – На губах мужчины лоявилась натянутая улыбка, с которой взрослые люди обычно утешают чужих детей. – Позвольте спросить: вы когда-нибудь слышали о человеке по прозванию Бич Каморра?

2

– Я не могу не воровать, иначе моя несчастная семья погибнет с голоду! – провозгласил Локки Ламора, подняв бокал с вином.

Вместе с остальными Благородными Подонками он сидел за столом в роскошном убежище под храмом Переландро. Кало и Гальдо располагались справа от него, Жеан и Жук – слева. Темный стол из ведьмина дерева был уставлен обильной едой, над головой горела привычная армиллярная сфера, заливая комнату ровным золотым светом. Заявление Локки вызвало смех и презрительный свист.

– Лжец! – закричали хором его друзья.

Теперь настал черед Кало.

– Я не могу не воровать, поскольку жестокий мир не дает мне возможности зарабатывать на жизнь честным трудом! – произнес он, тоже поднимая бокал.

– ЛЖЕЦ!

– Я не могу не воровать, ибо хочу поддержать своего брата-близнеца, чья леность разбивает сердце нашей бедной матери! – с этими словами Гальдо толкнул в бок братца.

– ЛЖЕЦ!

– Я не могу не воровать, так как попал в дурную компанию, – заявил Жеан.

– ЛЖЕЦ!

Согласно ритуалу, очередь дошла до Жука. Подняв бокал слегка дрожащей рукой, мальчик выкрикнул:

– Я не могу не воровать, потому что это охренительно забавно!

– ПОДОНОК!

Под веселые возгласы и улюлюканье пятеро воров свели бокалы над столом. Свет золотыми бликами заиграл на хрустальных гранях и проник в таинственные глубины зеленого вераррского вина. Четверо мужчин враз осушили бокалы и стукнули ими о стол. Жук, уже слегка окосевший, опустил свой аккуратнее, с опаской.

– Господа, у меня в руках первые плоды наших многодневных трудов и страданий, – провозгласил Локки, демонстрируя пергаментный свиток с голубоватой восковой печатью представителя младшей аристократии Каморра. – Перед вами долговая расписка дона Сальвары на пять тысяч крон – завтра ее доставят к Мераджио. И, позволю себе заметить, эти деньги получены благодаря нашему юному другу.

– Мальчику из бочки! – воскликнули хором братья Санца, и в сторону Жука полетел катышек миндального печенья. Он пришелся мальчишке аккурат промеж глаз и, отскочив, упал на пустую тарелку. Подобрав комочек, Жук разломил его надвое и бросил обратно в шутников. Прямо в точку – мальчишка попал, несмотря на легкое опьянение.

– Вы знаете, что наша сегодняшняя встреча с клиентом прошла на редкость удачно, – продолжал говорить Локки, не обращая внимания на ворчание Кало, стряхивавшего крошки с бровей. – Но у нас не вышло бы ничего, если б не вчерашняя глупость Жука. Его отчаянный и безрассудный поступок едва не погубил его… но это было блестяще!

Непонятно как – вроде никто не заметил, – но во время речи Локки успел снова наполнить свой бокал и теперь поднял его в торжественном тосте:

– За Жука! За новую погибель для городской стражи!

Поднялся оживленный гомон; Жука так энергично хлопали по спине, что чуть не вышибли из него все выпитое. Когда веселье стихло, Локки наполнил еще один бокал и торжественно поставил его посередине стола.

– Прежде чем мы приступим к трапезе, я хочу сказать еще кое-что, – раздался его голос в полной тишине. – Я наполняю этот бокал для нашего отсутствующего друга. Мы все тоскуем по дорогому отцу Цеппу и молимся за упокой его души. Пусть Покровитель всех плутов встанет за его спиной и охранит своего слугу-мошенника. Он был не только добрым, но и в своем роде честным человеком. – Локки накрыл бокал клочком темной ткани. – И он гордился бы таким учеником, как ты, Жук.

– Надеюсь, – откликнулся подросток, глядя на накрытый бокал. – Хотел бы я встретиться с ним.

– Ты стал бы глотком бальзама ему на старость, – произнес Жеан, запечатлев поцелуй на тыльной стороне своей левой руки. Этот жест служил своеобразным благословением среди приверженцев Безымянного Тринадцатого Бога. – Долгожданной наградой за его мучения с нашей четверкой.

– Жеан чересчур самокритичен. Мы-то с ним были еще ничего, можно сказать, святые. А вот братья Санца – те доставили ему хлопот. Бедный старик молился за них ночи напролет. – С этими словами Локки потянулся и откинул салфетку с одной из тарелок. – Давайте есть.

– Если он о чем и молился, так это о том, чтоб вы двое поскорее выросли и стали такими же отличными ребятами, как мы с братом! – Молниеносным жестом Гальдо перехватил руку своего гарристы. – А ты ничего не забыл, дружок?

– Что ты имеешь в виду?.. – начал Локки и умолк, натолкнувшись на пристальный взгляд трех пар глаз.

Жук с невинным видом возвел очи к люстре.

– А-а, вот ты о чем… Пропади оно все пропадом!

Локки поднялся с золоченого стула и прошествовал к буфету. Вернулся с крохотным бокальчиком в руках – чуть побольше наперстка. Плеснул капельку мятного вина. Поднимать не стал, а просто толкнул его к центру стола, где уже стоял бокал под черным лоскутом.

– А это еще кое за кого, тоже отсутствующего за нашим столом – уж не знаю, где ее носит в настоящий момент. И чтоб вам всем подавиться, за исключением Жука, которому огромное спасибо!

– Не слишком благочестивая молитва, особенно для жреца. – Кало поцеловал свою левую руку и помахал в сторону сиротливого бокальчика. – Она была одной из нас еще до твоего прихода, гарриста.

– Откуда тебе знать, о чем я молюсь? – огрызнулся Локки, сжимая край стола так, что побелели костяшки пальцев. – Может быть, о том дне, когда вы сами узнаете, что такое настоящая любовь? Такая, которая не задерживается ниже пояса, а поднимается выше… до самого сердца…

– Если чье-то сердце разбито, то в этом всегда виноваты двое, – мягко заметил Гальдо. – Не думаю, что это удалось бы ей без твоей помощи.

– А я бы добавил, – вмешался Кало, – что мы все вздохнем с облегчением, если ты наконец возьмешься за ум и сходишь развлечься к шлюхам. Советую взять сразу трех, черт побери! Мы ведь вроде не испытываем недостатка в средствах?

– Ты уже задрал меня своими советами! Сколько можно?! – голос Локки сорвался на крик, и Жеан твердо сжал его бицепс.