Почти родные

Когда ощущаю судорожный вдох на шее, а следом – горячие губы вместе с зубами, в груди спирает от нехватки кислорода. Андрей медленно вводит в меня палец, начинает ритмично им двигать, добавляет второй. Отстраняется и ошалело смотрит на меня.

Вопрос, почему он ко мне прикасается и целует, когда зарекался это делать, решаю приберечь на потом. Сейчас я сгораю в огне бесстыдства, по телу летят искры.

Обхватив лицо Андрея руками, впиваюсь в чувственные губы. В живот упирается его эрекция. От осознания, что Ковалёв тоже хочет меня, я испытываю что-то сродни эйфории. Царапаю ногтями кожу на его затылке, зарываюсь пятерней в жесткие волосы и насаживаюсь на умелые пальцы, издав протяжный стон.

– Еще одно такое движение, и ты окажешься на моем члене, – хрипло произносит Андрей, отрываясь от моего рта, и несколько раз надавливает внизу пальцами.

Идеально.

Я разлетаюсь вдребезги от яркости ощущений. Колени дрожат, вдоль позвоночника несется табун мурашек, остатки кислорода покидают легкие. Открываю и закрываю рот, не в состоянии произнести и звука, хотя несколько мгновений назад у меня их вылетало много. Громких, порочных, грязных.

Господи… Что это сейчас было?..

Андрей, будто почувствовав, что я едва стою на ногах, обнимает за талию и крепко держит.

Нет бы с дикими воплями бежать от него наверх, крича, чтобы больше не смел лезть ко мне в трусы и вообще прикасаться. Но вместо этого я тянусь к выпирающему бугру и кладу руку на твердый член. Сдавливаю, видимо тронувшись умом от происходящего.

С губ Андрея срывается шипение.

– Опасно, Яна. – Он накрывает мою ладонь своей и убирает от паха.

– Не знаю, что это было и что ты хотел проверить. Еще утром говорил, что не прикоснешься ко…

– Нет никаких гарантий, что я не захочу сделать это снова, – обрывает меня Андрей на полуслове.

Сердце бешено стучит в груди, соски вызывающе торчат, в трусах потоп, живот ноет. Мне мало. Хочу еще…

– Бывший тебя не трогал. – В интонации Андрея звучит уверенность, а не вопрос. – И я этого не сделаю. Впредь постараюсь держать себя в руках. Сохранишь себя для какого-нибудь хорошего парня.

Эти слова, словно пощечина, приводят меня в чувство. Вот оно что. Проверял, девственница я или нет? Скотина!

– Ты это все… Чтобы… – Осекаюсь, потому что становится больно. Будто кто-то с силой толкнул меня в грудь.

Эйфорию сменяет шок. Я только что ярко и бурно кончила от пальцев Андрея, а он говорит, что нужно сохранить себя для какого-то другого парня?

В последнее время со мной происходит что-то неподвластное разуму. Ничего не понимаю. Прошло каких-то три дня с того момента, как Ковалёв поселился в нашем доме, а мы уже чуть не занялись сексом. Я сама позволила Андрею слишком много. И готова была позволить еще больше, прояви он настойчивость, а не останови меня.

– Извини, малышка. – Подняв руку, Андрей ведет пальцем по моей шее, где еще недавно были его зубы. Задерживается точно на бьющейся жилке. – Для меня самого твоя реакция стала откровением. В глазах у тебя бурлит ненависть, а чуть прикоснешься – будто разряды тока по коже бегут. Не ожидал, что нас обоих закоротит. Только это все неправильно. Держись от меня подальше. Договорились?

Его прямой взгляд бьет в сердце. Подальше, значит?

– Ты… ты ошибся на мой счет… – Дрожь в голосе скрыть не удается. Я не отдаю себе отчета в том, что произношу: – Но даже если я и девственница, то постараюсь это исправить. С кем-нибудь другим. В ближайшее же время.

Как в детстве – включается защитная реакция. Не могу совладать с эмоциями и эгоистично хочу задеть Андрея. Побольнее ударить словами. Но рикошетом всегда летит в меня.

– Окей. – Ковалёв убирает от меня руки. – Твое дело.

Залепить бы ему пощечину! Только каким-то чудом я останавливаю себя от этого шага. Развернувшись, ухожу из тренажерного зала в свою комнату.

В груди щемит, я словно в пьяном ступоре. Никак не могу прийти в себя. Колотит от эмоций. Мы с Андреем едва не занялись сексом! Я сама этого хотела!

Закрываю лицо руками и сильно зажмуриваюсь. Не знаю, сколько так сижу. Очнуться заставляет знакомая трель телефона. Даже она кажется тревожной после всего случившегося.

Звонит мама. Я смотрю на дисплей, а в голове вспыхивает предупреждение Андрея, чтобы держалась от него подальше. Отчасти он, конечно, прав. То, что происходит между нами в эти дни, неправильно. Близкие не поймут.

Только как заставить себя быть равнодушной, когда от одной мысли о почти брате сердце сжимается, а через секунду заходится в сумасшедших ударах, словно пойманный в клетку зверь? Стоит вспомнить, как страстно мы целовались, как Ковалёв трогал меня, вызывая бурю чувств, и единственное, чего хочется – наступить на свою гордость, спуститься в гостиную и попросить его сделать меня своей. Наплевав, правильно это или нет.

В таком взвинченном состоянии решаю не отвечать матери. Она всегда каким-то образом угадывает, что я расстроена. И сейчас обязательно поймет. Можно, конечно, сказать, что устала, что много занятий, работы и мало отдыха, но не хочется врать. С родителями у меня доверительные отношения.

Были такими до недавнего времени.

Душит тревога, когда представляю, что было бы, если бы мы с Андреем и впрямь переспали…

Умом понимаю, что лишь благодаря Ковалёву и не переспали, но ведь он сам начал сегодня. Первый!

Внутри все жгутом сворачивается от запретных мыслей и ярких воспоминаний. Особенно внизу живота. Как ни пытаюсь я подавить влечение к близкому человеку, слабее оно не становится.

13 глава

– Странные у тебя сегодня вопросы, Яна. То сторонилась подобных тем и сливалась, стоило нам с Катей завести разговор о членах, а теперь подробности тебе подавай, – хмыкает Вика, впиваясь в меня внимательным взглядом.

– Мы же не о членах сейчас, а о самом процессе. – Потихоньку закипаю от раздражения на саму же себя, что подняла эту тему. Лучше бы помалкивала. – И потом, я всегда хотела близости с Ярославом, думала, что у нас все будет после того похода в ресторан. А Гордеев взял и огорошил своим отъездом. Да, я могла бы поехать с ним, – киваю, – но не поехала. Потому что было ощущение, будто меня предали. Яр несколько месяцев решал свои вопросы, а мне сказал всё в последний момент. Так не делается!

Даже спустя время, оказывается, так же больно. Самый прекрасный, в моем представлении, день стал самым худшим. В красивом кружевном белье, с эпиляцией где только можно, я ждала романтического продолжения, первой близости с любимым парнем, а получила признание: «Я уезжаю. Бросай здесь все, и полетели со мной».

– А сейчас ты бы поехала с Яром? – интересуется Катя.

– Нет, – отрицательно качаю головой.

– А если бы он остался, дала бы еще шанс вашим отношениям? – подхватывает Вика.

– Не знаю.

– Ну вообще, ты хоть и редко чем-то делишься, но мы догадались, что с Яром у вас ничего не было, – откровенничает Вика, помешивая чай ложкой. – Поэтому он и улетел один. Обычно девушки эмоционально привязываются к своему партнеру и не хотят с ним расставаться. А ты так легко тогда приняла решение… Правда неожиданно, что сейчас стала расспрашивать, да еще и после того, как Гордеев нашел такой оригинальный способ с тобой поговорить, а ты сама от него сбежала. Думаешь с ним переспать, да?

«Не с ним», – отвечаю про себя.

Кое-что я девочкам рассказала, но очень поверхностно. После случившегося между мной и Андреем в тренажерном зале, наутро я проснулась разбитая и впервые ощутила себя настолько одинокой и растерянной, что даже немного всплакнула от накатившего отчаяния. Сразу стало чуточку легче. Разговор с девчонками окончательно привел в чувство. Еще бы не пересекаться с Ковалёвым, и было бы совсем здорово. Одна только мысль о нашей встрече выбивает почву из-под ног. Будто падаешь, и от этого внутри что-то трепещет. А если в красках представлять, чем мог бы закончиться вчерашний вечер, внизу живота опять становится горячо и влажно.

Так стыдно! Словно на одном плече сидит бес и подгоняет совершить роковую ошибку, а на другом – ангел, который пытается воззвать к разуму. Не знаю, кто победит. Честно.

Мне не нравится то, что я чувствую к Ковалёву, но как избавиться от этих эмоций и желаний по отношению к близкому, почти родному человеку я без понятия. Где кнопка отключения?

Если Андрей продолжит быть рядом и время от времени срываться, переходя черту, а после делать вид, что между нами ничего не изменилось, – и вовсе свихнусь.

Я уже сейчас полна противоречий, а что будет дальше – не берусь предугадать. Слишком эмоциональная и вспыльчивая. Жаль, что ум не спасает от глупостей, которые совершаются под влиянием настроения. А я часто попадаю в такие ситуации. Особенно с Ковалёвым.

– Ян, ты слышишь? – Вика трогает за руку.