Камелии цветут зимой

– Эльза, я надеюсь, что ты помнишь: если ты не первая, то, значит, ты последняя. Поэтому постарайся хотя бы в этот раз, чтобы у тебя все получилось.

– Я поняла…

Манар и Линетт обсуждали последние новости, даже не обращая внимания на девушку. Между ними всегда была какая-то связь, которую Эльза никогда не могла понять. Если Манар делает что-то плохое, по мнению матери, она тоже перестает давать ему любовь. Но так лишь казалось до определенного момента.

Однажды Эльза увидела, как Линетт успокаивала его после того, как накричала. Ее объятия казались еще теплее, чем когда-либо еще. «Я же хочу для тебя лучшего – я твоя мама». И именно тогда, когда у Эльзы были скованы руки и они, она не могла пошевелиться, только смотреть, она поняла, что Манара эта женщина любит больше, чем ее. Даже если он провиниться перед ней. С Эльзой таких случаев никогда не происходило, за что она и ненавидела свою мать.

Шэрон раскладывал заказ на стол, когда Эльза встала из-за стола. Перед тем, как подняться, она легонько дернула Шэрона за рукав рубашки. Манар и Линетт этого не заметили, поэтому девушка вздохнула с облегчением. Нам прошла вдоль небольшого коридора, который вел в сторону туалетов. Зайдя за угол так, чтобы семья ее не видела, она ждала Шэрона. Долго он ждать себя не заставил.

– Я оплачу всю сумму заказа, – она облокотилась о стенку, напротив парня. – Спасибо, что не начал спорить с ними или выяснять что-то. Если они что-то придумают, переубедить их уже невозможно.

– Я видел эту женщину несколько раз, но парня вижу впервые.

– Ты хочешь поговорить о моем брате? – она подняла на него взгляд, тот был серьезен.

– Он сегодня вернулся после одиннадцати лет колонии строгого режима.

– Что произошло?

– Со своими дружками прирезал таксиста, чтобы сдать машину на запчасти, – Шэрон был ошарашен от такой новости: ему приходило в голову все, что угодно, но не убийство. – Вот такая у меня семья, поэтому, когда мы уйдем, делай вид, что мы с тобой не знакомы.

– Это угроза?

– Это предупреждение, – она в последний раз посмотрела ему в глаза, и Шрон в них мольбу о помощи. Вероятно, это из-за того, что она думала о скором переезде из дома, надеясь, что это закончится. Эльза направилась к столику, но остановилась, когда услышала голос парня.

– То движение запястьями – оно ведь что-то значило?

– Да, и ты верно все понял.

– И как его можно назвать?

– «Подыграй», – Шэрон усмехнулся.

– Похоже, мы, правда, друг другу подходим.

– Не дождешься, – она была к парню спиной, но тот явно ощутил, что она улыбнулась.

Эльза для Шэрона интереснейший человек, которому просто не повезло. Но он ничего не может сделать, чтобы хоть как-то ей помочь, и это его глубоко расстраивало. В первые в жизни он чувствовал, что бессилен.

Через некоторое время, когда Линетт с детьми закончила трапезу и празднование возвращения Манара домой, эти двое ждали Эльзу снаружи «Красного ворона». Она расплачивалась на кассе, когда к ней подошел темноволосый юноша.

– Это мой номер, – он подвинул по столу небольшой сложенный листочек. – Если вдруг что-то случится или тебе понадобится помощь, позвони мне.

– Разве я не сказала делать вид, что мы друг друга не знаем?

– Мне плевать, – он схватил ее за запястье, когда та хотела отвернуться от него, – Я хочу тебе помочь.

– Я знаю, – она взяла аккуратно сложенный листочек и положила его в карман рубашки Шэрона на груди. – Именно поэтому я скажу «нет».

Она вышла из кафе и снова начала выслушивать неодобрительные вздохи о том, что та слишком долго расплачивалась за заказ. Шэрон еще какое-то время наблюдал за тем, как они уходят. Если говорить о том, что Шэрон точно усвоил за эти несколько дней, так это то, что она не терпит, когда кто-то лезет в ее дела. Он прекрасно знал, что Эльза не примет его номер, поэтому незадолго до этого сделал две бумажки. И вторая сейчас находится в маленьком кармане толстовки, в которую девушка была одета. Эльза любит, когда играют по ее правилам, но Шэрону нравится это гораздо больше.

Эльза не выходила из комнаты уже несколько часов. Она уже отправила резюме на несколько вакансий, но пока никаких ответов не было. Девушка прекрасно понимает, что нужно поговорить о переезду с Линетт. Но желание отсрочить этот момент гораздо больше потому, что знает, чем это закончится.

– Мам, я хочу переехать, – она смотрела в свое отражение зеркала, представляя, что разговаривает с Линетт, – Я. Хочу. Переехать. Но я все еще буду помогать и часто приходить. Ничего от моего переезда не изменится.

– От какого еще переезда? – послышался грозный голос Линетт за спиной. Эльза вздрогнула от него и резко обернулась. – Кто тебе вообще разрешит переезжать отсюда?

– М..мам, я хочу переехать, когда найду работу. Я уже откликнулась на множество вакансий, кто-то должен ответить положительно.

– Я тебе уже говорила, что нельзя идти работать к «кому-то», – она подошла к дочери практически вплотную. – Да и как ты будешь жить одна такая дурная? Ты даже без дрожи не можешь со мной разговаривать. Откуда у тебя вообще может быть такой нервоз? У тебя в твоем возрасте проблем вообще нет!

– Я могу жить одна. И я обещаю, что буду часто приходить, я не оставлю тебя!

– Я против. Пока ты живешь в моем доме, живешь по моим правилам.

– Но в этом нет смысла!

– Скажи еще, что плохая мать! Я для тебя же стараюсь: ты не сможешь с такой башкой жить одна, решая все эти взрослые проблемы! – она больно надавила несколько раз на голову Эльзе.

– Ты меня даже не знаешь, откуда такая уверенность?

– Я родила тебя, и знаю до твоих кончиков пальцев!

– Если я задам тебе любой вопрос, ты все равно не сможешь ответить. Так в чем смысл всего этого?!

– Мне не нужно доказывать свое материнство, отвечая на глупые вопросы!

– Материнство вообще другая тема. Почему ты все мешаешь в одну кучу?

– А что не так? Я твоя мать, а потому я знаю все и делаю все ради тебя!

– Но это не так, ты все делаешь только ради себя! Ради других ты стараешься, если только это выгодно тебе!

– Эй, что у вас тут происходит? – в комнату вошел Манар, вставая около нас. – Почему вы тут ни с того ни с сего ругаться начали?

– Она хочешь уехать отсюда! – Линетт залилась слезами и прижалась к своему сыну.

– Да, я хочу переехать, но это не значит, что я оборву все связи с вами. Я буду так же здесь часто появляться.

– Если ты будешь здесь часто появляться, то зачем тебе переезжать?