Хрустальная пирамида

– Что вы сказали? Это шутка?

– Как ни печально, но это факт. Я должен еще предупредить других господ, разрешите идти.

Офицер отдал честь и пошел в сторону кормы. Пятеро знакомых, остолбенев, еще некоторое время оставались стоять на безветренной шлюпочной палубе.

Когда глаза привыкли к темноте, впереди стало видно нечто расплывчато-белое, вроде дымки. Это была группа айсбергов.

– Что произошло? Этого не может быть! – закричала Нэнси Вудбелл. На морозе изо рта у нее шел пар.

– Мы что, столкнулись с айсбергом? Когда? Я ничего не почувствовал, – пробормотал Эндрю.

– Разве нам не говорили, что этот корабль не может утонуть? – спросил писатель.

* * *

Лобового столкновения удалось избежать, но корабль притерся к айсбергу правым бортом, и удар пришелся под углом.

На мостике Мердок и Муди смотрели на айсберг, скользивший по правому борту. Особого шока у них не было – с высоты мостика все выглядело так, будто корабль избежал опасности без ущерба. «Титаник» только слегка вздрогнул и продолжал скользить вдоль айсберга, а потом, через несколько минут, спокойно остановился. Айсберг остался в темноте далеко позади.

Большинство пассажиров не почувствовали не только того, что корабль получил смертельную рану, но не заметили даже толчка от столкновения. Холодный воздух загнал пассажиров во внутренние помещения, а многие уже легли, готовясь ко сну.

Некоторые, услышав негромкий царапающий звук, прервали игру и выбежали на палубу, но увидели только исчезающую в темноте за кормой огромную белую гору и множество осколков льда, упавших на палубу. Поскольку, кроме этого, ничего необычного видно не было, все вернулись к игре и выпивке.

Совсем иначе обстояло дело в кочегарке, расположенной в самом низу. Главный кочегар услышал грохот, как от пушечного выстрела, и был сбит с ног мощным потоком ледяной воды, ворвавшимся через боковую стену. Из последних сил он взобрался по лестнице и оказался на относительно безопасной палубе Е.

Разбуженный капитан Смит вместе с подбежавшим главным конструктором Томасом Эндрюсом срочно стали обходить помещения корабля. В почтовом отделении на нижней палубе было полно воды, посылки и конверты плавали по всей комнате.

На «Титанике» было пятнадцать водонепроницаемых переборок, которые делили его на шестнадцать секций. Утонет корабль или нет, зависело от того, дойдет ли вода до четвертой секции. Корабль остался бы на плаву при затоплении максимум четырех секций. При затоплении пятой секции надежд на это не оставалось. И вот в этой-то пятой секции вода прибывала на глазах.

Томас Эндрюс был потрясен. При лобовом столкновении с айсбергом корабль не должен был утонуть. Но скользящее столкновение бортом привело к разрушению обшивки, которая, как он осознал, оказалась значительно слабее, чем было запроектировано. Ведь стремясь избежать столкновения, корабль обязательно повернет в самый последний момент. И рассчитывать на прямое лобовое столкновение было нереалистично.

Через двадцать минут после столкновения капитан Смит был вынужден признать, что сложилась наихудшая ситуация. Оставалось только ждать, когда самый роскошный в мире пассажирский корабль пойдет ко дну. Эндрюс сообщил капитану, что корабль продержится на плаву еще час, от силы полтора.

Это была настоящая трагедия. На корабле находились 2200 человек, но спасательные шлюпки могли принять максимум 1178 из них. И все же на «Титанике» было гораздо больше шлюпок, чем предусматривалось правилами Торговой палаты Великобритании. По этим правилам, исходя из водоизмещения корабля, его шлюпки должны были быть в состоянии взять на борт 962 человека.

Паника среди пассажиров была очевидна. Тысяча человек были приговорены к медленной казни. Капитан был обязан максимально ее оттянуть.

В пять минут первого капитан Смит приказал старшему помощнику Генри Уайлду расчехлить спасательные шлюпки, а Мердоку – собрать пассажиров на шлюпочной палубе. Но делать это надо было совершенно спокойно.

После этого Смит по левому борту направился к корме, зашел в радиорубку, расположенную в восемнадцати метрах, и лично приказал передать сигнал о помощи. Для этого использовали сигнал SOS, который тогда только начал применяться.

Четвертый помощник Боксхолл определил координаты точки бедствия – 41°46? СШ и 50°14? ЗД.

Капитан разрешил Боксхоллу стрелять белыми сигнальными ракетами в направлении ближайших судов. Начиная с 00:45 ночи выстрелы этими ракетами производились каждые пять минут.

Затем капитан приказал сажать в шлюпки в первую очередь женщин и детей.

Львиная Скала, Египет – 6

Это было утром, через неделю после того, как Дикка отправился в поход. Воздух был еще прохладен, и утреннее солнце, проникавшее через окно, не слишком припекало, когда дверь в комнату Микул рывком распахнулась.

Испуганная девушка села на кровати, еще плохо соображая спросонья, а комнату уже заполнила целая толпа и угрожающе окружила ее. Среди нее были Семетопетес и ее мать, бывшие аристократки с Востока. Сейчас на них были одежды священнослужительниц.

В центре толпы стоял человек в страшной голубой маске. Вся маска была усыпана кусочками голубого камня, а в руках он держал голубой посох. В том месте, где должны быть глаза, в маске зияли две зловещие дыры, словно у черепа. Тело покрывала белая одежда священника.

– Радуйся, дева! Ты отправишься на алтарь бога Солнца. Иди и утешь бога Солнца. Благодари небо, что такая высокая честь досталась человеку твоего происхождения. – Потом он сделал шаг вперед, высоко держа в руках красивую белую одежду. – Сейчас никто не может поручиться, что солнце, скрывшись на западе, завтра снова покажет свой лик на востоке. Дева, не мешкай, омой свое тело и надень эти одежды, – с достоинством изрек священник.

Ничего не понимая, Микул встала на кровати. В окружении толпы она надела белое платье и вышла во внутренний двор, где жившие в крепости женщины выстроились, образовав коридор из цветов. Сбоку гордо стояла законченная статуя Микул.

Цветочный коридор тянулся и тянулся до самого подножия зиккурата.

На площади перед лестницей, ведущей на зиккурат, собралась еще большая шумная толпа. Когда Микул вслед за священником приблизилась, разговоры в толпе мгновенно смолкли, и до слуха Микул долетели только слова:

– Армия Дикки разгромлена!

– Враги взяли Дикку в плен!

– Наверное, его уже убили!

Микул замерла. Дикка погиб?!

Неожиданно раздались громоподобные звуки. Это заиграл выстроившийся на площади оркестр фараона.

Этот грохот испугал Микул. От страха она взмахнула руками, и кольцо, подаренное Диккой, упало на песок. Девушка попыталась быстро поднять его, но священник толкнул ее в спину, и кольцо исчезло в песке.

Микул удивил и вид музыкальных инструментов. Музыканты оркестра, одетые в форму, очень похожую на военную, держали в руках инструменты, каких она раньше не видала. Было много труб, деревянных или глиняных. При игре одни из них издавали звуки, похожие на свист ветра, другие – на плеск воды, третьи – на шум прибоя. После них вступили другие инструменты, поражавшие слушающих звучанием, подобным вою и реву животных.

Исполнив свою музыку, оркестр расступился в обе стороны, и прямо пред глазами Микул открылся вид на зиккурат и уходящую в небо бесконечную лестницу. Сегодня охранников по ее сторонам не было.

Но Микул не слышала музыки, не видела залитой солнцем широкой лестницы зиккурата.

«Дикка погиб?!» Только эти слова крутились у нее в голове.

* * *

К подножию Львиной скалы приблизился худой старик на осле.

Тень от осла и сидевшего на нем человека легла рядом с Рой, игравшей у Львиной скалы в песок с друзьями – такими же детьми рабов. Та остановилась и подняла голову взглянуть, откуда упала тень.

– Рой? – хрипло спросил мужчина, выглядевший стариком. Рой не знала этого человека и, не решаясь ответить, молча смотрела на мужчину на осле. Солнце освещало его со спины, и поэтому лица было не разглядеть.

По-стариковски неторопливо мужчина слез с осла и тяжело оперся обеими руками о скалу. В этот момент Рой заметила, что на руках у него только по три пальца. На его голове не было волос, поэтому он выглядел стариком. Но если присмотреться, тело его было молодым. Все лицо покрывали следы ожогов и морщины.

– Господин Дикка? – Рой от удивления широко открыла глаза. Произнеся это имя, она так испугалась, что больше ничего не могла сказать.

Как все изменилось! Хотя прошло меньше года с тех пор, как Дикка ушел из Гизы на войну, он стал совершенно другим. Его красивое лицо было обожжено, волос почти не осталось.

– Удивилась, Рой? Год был ужасный. Неудивительно, что ты меня не узнала. Лицо стало совсем другим? А с телом еще хуже. В Нубии меня пытали. Я чудом остался жив. Ни за что не хотел умирать. Выжить любой ценой, выжить, что бы ни случилось, и вернуться в этот город – вот о чем я думал. Только это стремление меня и поддерживало. Четыре дня назад появился шанс. Едва живой, я смог убить охранника и сбежал. Четыре дня я стремился сюда, ни минуты не отдыхая, украл коня, украл верблюда и, наконец, добрался… Знаешь, почему мне удалось выжить? Рой, ты должна понять, что я чувствую.