Находясь в эпицентре

– Ага, – я быстро набрала номер и вскоре услышала голос брата.

– Да, мелкая!

– Ещё раз назовёшь меня мелкой, я задушу тебя во сне, – моментально взбесилась я.

– Ты вообще не очень вовремя, так что… Это что, Том так дышит тяжело?

– Предположим. И чем ты так занят?

– Ты когда-нибудь отходишь от Тома? Он всё время с тобой тусит?

– Да.

– Я прямо начинаю что-то подозревать, – усмехнулся мой надоедливый брат.

– Не переводи тему! Чем ты так страшно занят, что не можешь уделить минутку своей драгоценной младшей сестрёнке? А вдруг я тут умираю, например, или…

– Не начинай. Сейчас мы вместе с моей новой и самой любимой девушкой Юлей смотрим самый интересный фильм из всех, которые я смотрел…

– Помочь тебе сбежать?

– Возможно…

– Скажи, что я заболела, а сам приходи к Тому и Мире. Мы ждём все у них.

– Заболела? Очень плохо? Ладно, мелкая, сейчас буду… Извини, мне надо идти…

Мой брат бросил трубку. Том хохотал, даже не думая о приличии. Я тоже еле сдерживалась.

– Вы не представляете, что мы пережили, – услышали мы крик Маши. Она решительно направлялась к нам. – Мы идём, никого не трогаем, и тут какие-то парни говорят нам, что у нас классные фигуры и мы просто обязаны дать им свои номера. А Бити такая: «Ну а вот у вас не особо классные фигуры, так что подкатывайте к кому-то своего ранга», и они такие: «Ого, какая ты грубая!» – и пытались выхватить у Бити сумку, повторяя, что мы должны дать им номера. А потом они схватили Бити за руку, и она разозлилась, и дальше вообще такой сюр! Она остановилась полностью, упёрлась глазами в парня, который её схватил, и все такие тоже остановились. Вообще всё замерло будто. И Бити такая шёпотом: «Слушайте сюда внимательно, вы отходите от нас прямо сейчас и больше не отвлекаете нас своей никчёмностью», и они такие: «Или что?» Ребята, я никогда такого взгляда не видела, даже у Бити. Она повернулась и так грозно, прям очень, сказала: «Здесь нет «или»», это не предложение, это приказ. Пошли вон!» – и долго смотрела на них, не отвечая ни на одно слово, пока они не ушли. Звучит не так круто, конечно, но в жизни это выглядело прямо неотразимо.

– А что мне нужно было им сказать? – тихо запротестовала Бити, и Рина просто её обняла.

– Действительно, как вы это пережили? – засмеялся Том.

– Молчи, мужчина! – прикрикнула Бити, и мы все взорвались смехом, пытаясь объяснить «мужчине», что это шутка и он может улыбнуться. Но наш друг подарил нам улыбку, только когда мы все попросили у него извинения.

– Да, Том, ты не понимаешь. Бити смогла отшить надоедливых парней, не взывая к авторитету; не говоря, что у неё уже есть парень, не дерясь и даже не обзывая. Это героизм, – я улыбалась, восхищаясь подругой.

– Будто это так сложно, – Том закатил глаза, но быстро окатил их обратно, когда заметил наши красноречивые взгляды. Он сдвинул брови, будто вспоминая что-то.

– Том, вряд ли ты так делал, ты слишком не ущербный для такого поведения, – быстро прочитав друга, среагировала Бити.

– Не пойми неправильно, ты, конечно, ущербный, но не настолько, – добавила я и получила кулаком в плечо. За это я, макнув ложку в свой только что полученный кофе, провела ей по лбу Тома. Мой друг же, в свою очередь, засунул мне свой слюнявый палец в ухо, я завизжала, вскочила и отбежала как можно дальше, выставив руки вперёд. Мои друзья за столом умирали со смеха.

И в самом разгаре веселья пришли Петя и Марк, причём первый явно на взводе.

– Дайте мне кофе, или я пойду убивать! – заявил сходу Петя и получил нетронутый кофе Тома. Я аккуратно села обратно на своё место.

– Над чем смеётесь? – поинтересовался Марк, с тяжёлым вздохом опускаясь на стул.

– Вспоминаем детский сад… – начал Том, но Рина прервала его:

– Тихо, новости.

Мы все стали прислушиваться, кафе погрузилось в гробовую тишину, которую нарушал только громкий и ненавистный нам безразличный голос диктора:

«Вчера ровно в 23:48 пассажирский лайнер Т-12 попал в сильнейшую бурю, пролетая над Атлантическим океаном. Он не смог совершить аварийную посадку и упал. Чёрный ящик нашли сегодня утром. Ни одного выжившего: 118 погибших.

Вчера ровно в 16:39 метро по нескольким городам страны было ненадолго остановлено из-за необъяснимых движений земли. Сейчас лучшие мастера страны спустились под землю, чтобы укрепить сооружения. Вскоре метро возобновит свою работу.

Также недавно в Марокко произошёл несчастный случай, в результате которого погибло более 40 человек. Точное число пока не известно. Экспедиция из молодых людей, прилетевших для изучения странного поведения природы, по невыясненным обстоятельствам погибла в песках пустыни сегодня утром.

Спасибо за внимание».

– Какой это несчастный случай за неделю? – почти шёпотом нарушила молчание Катрина. Она выглядела бледной и уставшей. Как и весь остальной мир.

– Третий, – чуть громче ответила Бити, выводя нас из транса.

– И второй упавший самолёт за месяц, – добавил Марк.

– И приблизительно 1500-й погибший за последние два года, – заметила Маша.

Люди вокруг потихоньку ожили: опять зажужжала кофемашина, послышались пустые разговоры, но меня здесь не было. Я была в том самолёте, где так отчаянно кричали дети и их матери, где пилоты настолько плотно в сосредоточении сжали губы, что те побелели, где кто-то пытался выпрыгнуть из салона, а кто-то – написать завещание. Где незнакомые люди дарили друг другу свои последние объятия и молились о пощаде. В этот момент все люди стали равны. Я понимала, что ничего не исправить, но мне почему-то казалось, что я могла бы попробовать. Боже, если бы я и правда могла… Мне срочно нужно было отвлечься.

– Катрина, тебе срочно нужно поесть, – всё ещё немного отстранённо произнесла я, пытаясь вернуться в реальность. У неё почти никогда нет аппетита, поэтому она часто забывает поесть. Её мама решила: если она собирается морить себя голодом целыми днями, пусть хотя бы плотно завтракает.

– Спасибо, мама, – моя подруга закатила глаза.

– Не за что. Маша, таблетки.

– Ага, – она полезла в сумку, чтобы найти таблетки от головной боли. Маша не может понять, почему у неё болит голова. Никто, включая её врача, не может понять. Поэтому она принимает самые слабые и общие болеутоляющие, которые не помогают ей ни капельки.

– А тебе надо написать отцу, что ты жив, потому что он частенько в этом сомневается, – напомнила я Тому. Он почти сразу достал телефон и застрочил.

Вроде всё. К нам наконец соизволил подойти официант, и мы сделали заказ. Я немного огляделась: кафе пустое, если не считать одного очень странного мужчину. Я, конечно, не эксперт, но мне почему-то показалось, что он следит за нами. И это меня серьёзно напугало. Впервые я была так рада, что мои друзья – странные идиоты, которые придумали различные шифры, чтобы распознавать различные ситуации без угрозы быть раскрытыми. Мы придумали даже на случай, если кого-то похитили, или убивают, или за кем-то следят, хотя мне всегда казалось это бессмысленным. Нам просто частенько бывало скучно. Но вот наше идиотское занятие резко приобрело смысл. Я сняла свою разноцветную фенечку, которую больше года назад подарила мне Катрина (с тех пор это второй раз, когда я с ней расстаюсь), и положила её где-то посередине стола. Ребята немного нахмурились, пытаясь вспомнить, что это значит. Но уже скоро все поняли намёк и были явно растеряны, стараясь не озираться по сторонам. Я вернула браслет и чуть заметно кивнула. Бити быстро сообразила и завела максимально нейтральную беседу о погоде за окном, тем не менее совершенно никак не отзываясь о ней. Мы сразу поняли её тактику: не давать ни шанса что-то узнать о нас, даже самого незначительного и ненужного.

Нам быстро принесли завтрак, и мы так же быстро его съели, стараясь выглядеть расслабленно и заинтересованно. Заплатив, мы похватали свои сумки и «наперегонки» побежали вниз. Просто гениальная актёрская игра, я считаю! Со смехом выбежав на улицу, мы остановились немного поодаль от торгового центра.

– Вот и пришло время прощаться, друзья мои! – со слезами на глазах (и черепом в руке) заявил Марк, и мы разразились новым приступом хохота.

– Уже почти десять часов, сэр! Нет у нас времени на долгие прощания! Вскоре увидимся с вами, мои глубоко верные друзья! А теперь мне пора бежать домой, потому что я уже чувствую, как меня убивают родители. Мама, наверное, выдвинула целую теорию, кто меня похитил и куда увезли, – заметила Маша и стала со всеми прощаться. Есть всегда грань абсурда у любой шутки, которую очень хорошо чувствует Марк, но никогда не видит Маша. Поэтому её шутки всегда «слишком», и поэтому же они редко смешные. Но сегодня все засмеялись, и у меня будто тепло по всему телу разлилось от такого хорошего настроения моей группы.

– О да, у меня мама точно убивается, что не смогла защитить дочь, – добавила Катрина и тоже стала нас обнимать. – Увидимся позже? Позвоните, когда соберётесь куда-нибудь? – и Маша с Риной, которые живут в одном доме, поспешили к себе. Пете с Марком потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что им с ними по пути, и, наспех кинув пару прощаний и взяв с нас обещание позвонить, когда что-нибудь решим, они побежали за девочками.

– Я не была дома три дня. Я скучаю по своей кроватке, – заявила Бити и, чересчур официально пожав нам руки, удалилась в сторону метро. Перед тем, как она скрылась из нашего поля зрения, я бросила ещё один взгляд на её потёртый вечный рюкзак, где у неё всегда лежал спальный мешок, немного денег, чистая одежда и хлеб. Сколько бы мы её ни спрашивали, Бити так и не сказала, где обычно ночует, когда она не у нас и не дома. Мы решили, что у неё есть какой-нибудь скрытый друг, который живёт один и предоставляет ей комнату, когда она ей потребуется. Так просто легче было жить. Не нужно было каждую ночь проводить с открытыми глазами, ожидая звонка от подруги. Бити ненавидит, когда её жалеют. Поэтому я не буду. Я даже завидую ей иногда. Она свободна и не зависима ни от кого. И сколько бы я с ней ни общалась, мне всегда кажется, что я слишком мало знаю об этой таинственной девочке.

– Все свалили, – прокомментировал Том констатирующим голосом. Я лишь усмехнулась.