Кто ты, Билли Притти?

День пролетает с быстротой молнии, и когда я в следующий раз смотрю на часы, уже пора домой.

– Мне надо идти. Марсель меня ждет.

Я встаю, и Максим идет за мной. На лестнице, там, где наши пути расходятся, я гляжу на него лишнюю секунду. Эту лишнюю секунду я всегда буду на него глядеть, даже когда мы вырастем.

– До завтра?

– До завтра.

* * *

– Марсель?

Квартира погружена в темноту. Ни звука. Обычно Марсель всегда дома, когда я прихожу. Он никогда не опаздывает, потому что любит ужинать пораньше.

– Ма-а-арсель?

Желудок сжимается в спазме, я останавливаюсь, пытаюсь вспомнить, какое слово он произнес последним сегодня утром, когда я выходила из квартиры, и вспоминаю, что слов-то не было. Я ушла, когда он еще не встал.

– Марсель, ты здесь?

Я иду в кухню, толкаю дверь, а там на столе горит маленький огонек и освещает Марселя. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что это тарталетка с клубникой, в которую кучно воткнуты восемь свечек.

– Хе-хе! Ты же не думала, в самом деле, что я забуду?

Марсель чмокает меня в лоб и начинает весело напевать «С днем рождения тебя». Он разрезает крошечную тарталетку на две части, равные, но не совсем, потому что у нас равенство всегда было в мою пользу. Потом он берет с полки сверток и протягивает его мне. Я стою, затаив дыхание. Уже несколько месяцев я разбрасываю рекламки радиоприемников по всей квартире. Думаю, что уж в этот раз промашки быть не может. Сердце бьется все быстрее. Но останавливается как вкопанное, когда я понимаю: это не то, на что я надеялась. В этой картонной коробке не радиоприемник, а пупс. Пупс за 99 франков вместо 149.

* * *

Я ложусь в постель и смотрю на потолок своей комнаты, на который сама наклеила три флуоресцентных звезды. Каждый вечер мои мечты повисают на их пластмассовых концах. Частенько какая-нибудь звезда отклеивается и шмякается на пол.

Я вспоминаю свой день, знакомство с Максимом. Мне бы тоже хотелось, чтобы кто-нибудь где-нибудь за меня беспокоился. Есть, конечно, Марсель. Но, по правде сказать, больше я беспокоюсь о нем, чем он обо мне. Мне 8 лет, но я уже понимаю: если с ним что-то случится до моего совершеннолетия, меня поместят в приют или в приемную семью. Я это знаю, поскольку не уверена, что Жонатан, мой кузен из Сент-Этьена, о котором Марсель иногда говорит, существует на самом деле. Однажды он назвал его Жереми.

Каждое утро, уходя в школу, я записываю в маленький блокнот последнее слово, которое услышала от Марселя, прежде чем захлопнуть дверь. Хочу его запомнить. На всякий случай. Но главное – я уверена, что жизнь не может забрать у меня дедушку в день, когда его последними словами будут «туалет» или «земельный налог».

* * *

Назавтра Максим ждет меня внизу лестницы. При виде меня он встает и протягивает мне кусочек шоколадного торта, завернутый в фольгу.

– Держи.

– Спасибо.

Я расправляюсь с тортом в два укуса и без единого слова. Мы идем той же дорогой, что вчера, и этот второй раз будто уже намечает перспективу привычки. Максим следом за мной проходит через металлические ворота парка, стоит рядом, когда я пытаюсь обхватить ствол дерева. Но сам этого не делает. Наверно, потому что у него нет необходимости измерять время, через которое он сможет сбежать отсюда.

Я сажусь на свою скамейку и жду. Чувствую, как его взгляд жжет мне затылок, когда я поворачиваю голову в поисках Эрнеста.

– Вчера у меня был день рождения. Мне подарили пупса…

Он хочет что-то ответить, но в это время подходит садовник, я вскакиваю и бегу ему навстречу. Через несколько минут начинается концерт Эрнеста, и все вокруг перестает существовать. Я забываю обо всем. Но знаю, что именно с этого момента начнутся воспоминания Максима.

* * *

Остальные дни проходят по тому же сценарию. Максим ждет меня на лестнице, и мы идем известным маршрутом. В последний вечер, сообщив, что уезжает завтра рано утром, он протягивает мне что-то, завернутое в страницы журнала Star Club.

– Тебе на день рождения, – добавляет он.

Несколько секунд я гляжу на этого мальчика, думая, что больше никогда его не увижу, а потом беру сверток. Я не сразу понимаю, что там, среди вырванных из журнала страниц с фотографиями актрис в купальниках и завлекательными заголовками, лежит самый лучший подарок, какой только можно мне сделать: плеер.

– Мне его подарили на Рождество. Думаю, тебе он пригодится больше, чем мне.

Мне трудно говорить, я просто нажимаю на кнопку, и черная коробочка со щелчком открывается.

– Это чтобы слушать музыку. Я вставил туда кассету. Записал мои любимые песни, которые передают по радио.

– Ты знаешь Билли Притти?

– Билли Притти? Нет…

– А…

– Но я спрошу маму, если хочешь. И если найду кассету, отправлю ее тебе.

– Спасибо.

Максим уже толкает дверь тетиной квартиры, как вдруг оборачивается и говорит:

– По-моему, ты очень хорошо поешь.

* * *

Наутро, едва проснувшись, я приникаю ухом к полу, чтобы послушать, как он готовится к отъезду. Когда хлопает входная дверь и наступает тишина, бегу к окну и смотрю ему вслед. Он переходит улицу с большой спортивной сумкой на плече, рядом по асфальту цокает высоченными каблуками блондинка. Когда говорит, она размахивает руками, и золотые браслеты поблескивают в утреннем тумане. Перед тем как сесть в машину, Максим останавливается и поворачивает голову в мою сторону. Он смотрит на меня несколько секунд, и я быстро машу рукой из окна, подавая ему знак. Он не успевает ответить, мама велит ему не стоять посреди дороги.

Машина скрывается за углом. Я надеваю мягкие наушники и нажимаю кнопку с маленьким треугольником. Начинается музыка. И моя жизнь тоже.

Глава 3

2000

Этой недели в середине лета я жду уже который месяц. Если честно, с 1 января, когда три нуля выстроились за двойкой и всем пришлось признать, что машины по-прежнему не летают, а компьютеры досчитали до 2000 и не взорвались. Я же смогла наконец сказать: «В этом году приедет Максим», и у вечности вдруг появился привкус завтрашнего дня.

Все это время Максим посылает мне письма на адрес своей тети. Иногда, когда я спускаюсь по лестнице, она останавливает меня, чтобы сообщить о письме. Я не решаюсь просить денег у Марселя и отдаю ей свои ответы в конвертах без марки. Она ничего на это не говорит.

В одном письме я задала ему вопрос, который вертится у меня на языке уже который месяц: не искал ли он Билли Притти? Он ответил: «Я спросил маму, она говорит, что никогда о ней не слышала».

* * *

В апреле Максим написал мне, что приедет к тете летом, вот наступил август, и Максим здесь, сидит на той же ступеньке. Он протягивает мне аудиокассету, и я не решаюсь ему сказать, что не смогла купить себе ни одной, с тех пор как мы виделись в последний раз.