Я встретил тебя во сне

Я встретил тебя во сне
Софи Данло

Последние две недели Дмитрию снились странные сны, в которых он осознавал себя и сразу же пробуждался. И сегодняшней ночью он снова погружается в сон, в котором полностью себя осознаёт, но в этот раз не пробуждается и встречает её – его Ната. Однако вспыхнувшим романтическим чувствам и моментам мешает Тень – она преследует подростков, и тем, путешествуя по снам и узнавая друг друга, приходится спасаться. Но вечно убегать невозможно.

Софи Данло

Я встретил тебя во сне

Пролог

Недавно Дмитрий справил семнадцатый день рождения, закончил десятый класс и было с радостью встретил летние каникулы. Но последние две недели были для него очень странными. Ему снились необычные сны, в которых он осознавал, что это сон и даже успевал оглядеться. Но только его изумление успокаивалось, как он тут же пробуждался.

Он где-то читал, что можно как-то научиться осознанными сновидениям. Но ведь этому как-то надо научиться, и он не был уверен, что то, что он испытывал было то, чему те люди учились.

В самих же снах, до осознавания, не было ничего необычного. Самые обычные сны: ерунда или бессмыслица, скачущие сцены, что-то навеянное тем, что произошло в тот день или недавно, или давно, и прочее, прочее. Большая часть, а иногда и всё, что Дмитрий видел во сне, улетучивалась при пробуждении или в первые минуты бодрствования. А то, что оставалось – смазывалось, и вскоре забывалось. Но та минута, в которой Дмитрий себя осознавал, застревала в голове как реальное воспоминание.

Но и было кое-что ещё – Дмитрий не видел, но чувствовал, как за ним кто-то наблюдает, и это вселяло странный страх; но, если он и успевал оглянуться, осмотреться – никогда никого не видел. Из-за этих снов он стал рассеянным, но хорошо, что сейчас июнь и летние каникулы, и это никак не отражалось на его учёбе.

Сейчас же – поздним утром – Дмитрий сидит в своей небольшой комнате, на полу и в свете из окна, в первом подвернувшемся ежедневнике описывает её, и всё что произошло.

Глава 1 – Встреча

1

Этим днём, до важной ночи, Дмитрий не делал ничего особенного, в основном бездельничал. Но он чувствовал себя странно, неуютно в своём теле – это чувство росло и крепло эти две недели, и сейчас в нём было что-то сродни предчувствию.

Опустилась ночь. Пока в городке Зелемир царила темнота и тишина, Дмитрий лежал в своей комнате на кровати и смотрел в потолок; он ощущал странное волнение, но всё же закрыл веки и попытался расслабиться. За окном дул слабый ветер – шуршал листвой кустарников и рябины, которые росли под окном. Окно было открыто на половину и смесь: ночного света и фонарей с автостоянки – падала на пустой подоконник и пол с ковром, но остальная комната тонула в черноте и едва ли что можно было рассмотреть. Шторы-то были тёмные и плотные.

В какой-то момент все мысли и волнения растворились, и осели на дно. Дмитрий будто моргнул и, открыв обратно веки, он понял, что сидит на краю кровати, но другой.

Было светло и тепло. Дмитрий хорошо знал это место – это домик в деревне у бабушки по папиной линии; и это был как кусочек из детства, но размытый, рассеянный. Однако Дмитрий пока этого не понимал – он был как во сне. Он сидел на кровати, на которой спал, когда гостил здесь. Он вроде бы видел привычные предметы, но и в то же время они были размытыми, отдалёнными. Он вертел головой – и предметы передвигались, путались или менялись местами, а что-то добавлялось или убиралось; но он не находил это странным.

За окном ярко светило солнце, а от слабого ветра покачивались короткие белые занавески с рюшками. Дмитрий обрадовался, что сможет пойти погулять и встал. Справа он увидел себя в зеркале. Оно было таким каким он его помнил: громоздкое, старое, но в хорошем состоянии и покрытое толстым слоем лака.

И в первую секунду Дмитрий подумал, что это его старший брат, но только ниже на полголовы. Но это был не он. Они очень похожи – те же чёрные волосы, похожие короткие стрижки, похожие черты лица, а прямые носы, перескочив отца, достались им от деда. И, пожалуй, единственное, что досталось братьям от папы это серые глаза, так как остальную внешность они взяли от другого дедушки – уже по маминой линии.

Дмитрий понял, что это он и очень удивился, увидев себя подростком, то есть настоящим, а не ребёнком. Он был не в домашней одежде, а в том, в чём ходил эти последние две недели в реальном мире. Тёмные джинсы, чёрные кроссовки, белые носки, белая свободная футболка с принтом – как мазок, а рисунок на подобии граффити, изображал: горы, солнце, оранжево-розовое небо, несколько облаков, а с верху была надпись «Rise». Сейчас это была его любимая футболка; и поверх на нём была надета лёгкая и свободная джинсовка цвета хаки.

Дмитрий почувствовал, как реальность покачнулась, как булькнула, но, прежде чем она заползла в голову, его взгляд остановился на кроссовках – и его пронзил детский страх.

«Я в обуви! В помещении! На ковре! Бабушка меня убьёт!», – взрывались предложения в его голове.

Дмитрий развернулся и было шагнул в сторону открытой двери, которая вела в гостиную, но, сделав два шага, замер. Он что-то почувствовал – оно обволакивало тело и оседало внутри. И в этот момент в него ударила реальность, хотя ощущалось так словно рассекла.

Дмитрий вспомнил, что бабушка умерла четыре года назад; вспомнил: похороны, гроб, могильную плиту и её улыбающуюся на фото. Оно было цветным, а вот у дедушки, рядом с которым её похоронили, чёрно-белым. И Дмитрий вспомнил, что в последний раз они навещали их могилы этой весной, когда растаял снег. Это были печальные глотки реальности.

Дмитрий медленно выдохнул и распрямил плечи. Та же комната, разве что стала чётче в предметах, но с изменениями, которых не было в реальности – в реальности уже и дома-то не было. Дмитрий осознал, что это сон с ясностью ума. И он уже ожидал, что сейчас пробудится. Но… этого не произошло. И он растерялся ещё больше.

За окном чирикали пташки, в дали лаяла собака и кукарекал петух, а в низу – на первом этаже – что-то скрипнуло: не то пол, не то мебель. Для Дмитрия всё ощущалось крайне странно. Он чувствовал тело как в реальности, но немножко онемевшим – будто кожа покрылась тонкой корочкой, которая притупляла ощущения; и даже одежда на теле ощущалась иначе, тяжелее.

Понимая, что пробуждение ему не грозит, Дмитрий намеревался собраться с мыслями, обдумать ситуацию и решить, что делать. Но раздались звуки, которые в миг пустили мурашки по коже, а желудок сжался; и если бы Дмитрий был котом, то его шерсть встала бы дыбом.

Это были звуки скрежета – как несколько туповатых ножей проезжали по деревянному полу; и в повторяющихся звуках распознавались шаги. Они стали тише – кто-то шёл по ковру в гостиной и приближался к Дмитрию.

Он овладел собой, бросился к дери и захлопнул её, но успел заметить нечто высокое и чёрное. Это только усилило страх и панику. Он опрокинул тумбу на высоких ножках с книгами у двери, а сам бросился к окну. Он подумал, что если сон будет соответствовать реальному воспоминанию, то это должен быть второй этаж.

Дмитрий вынырнул в солнечный летний день и, моргая, привыкал к свету. К счастью, как и в реальности (но в прошлом) под окном был узкий выступ, а затем – скат крыши над верандой. Сзади раздался грохот и Дмитрий, не оборачиваясь, перепрыгнул через подоконник – он оказался на скате, проехался боком и едва не упал, спрыгнул с края и в кусты. А на верху послышался треск выломанной двери.

Дмитрий бежал через дворик, не то по грядкам, не то просто по земле – он не видел чёткости ни в чём, кроме забора и открытой калитки. Но за забором, вместо привычной деревни, был лес стройных сосен. В моменте Дмитрий не думал об этой странности, а думал, как бы удрать от того, кого ещё и толком не увидел.

Позади с грохотом и треском распахнулась входная дверь, хотя звучало так что её вырвали. Слышался скрежет по дереву крыльца, скрип ступеней. Дмитрий выбежал за пределы участка дома и бросился к соснам – он бежал по пустырю и лес казался недосягаемым. За спиной он услышал дыхание, или скорее его подобие, и обернулся. На него неслось существо, которое выглядело как вервольф из какого-нибудь фильма или игры.

У вервольфа имелась чёрная шерсть, тело было подобно человеку, но вместо рук и стоп – когтистые лапы; голова была волчья и косматая; глаза были чёрные, а клыкастая пасть – раскрыта. Вервольф мог передвигаться на задних лапах подобно человеку, но бежал на четырёх как странная смесь человека и волка.

От увиденного Дмитрий обомлел, ноги подогнулись, но он не остановил бега. Однако через пару метров, как по закону любого ужастика, он споткнулся и повалился на бок. Он так и не достиг сосен; и он не понимал почему ему казалось, что там его спасение, ведь среди деревьев от вервольфа не укрыться. Но ощущение, что там находится спасение было ярким и отчётливым.

От страха Дмитрий не мог совладать ни с мыслями, ни с телом. Всё что он сделал это перевернулся на спину и отползал; он пытался подняться, и не мог отвести взгляда от вервольфа. Зверь перестал бежать и наступал на жертву на задних лапах подобно человеку; взрывал когтями землю, а в чёрных глазах промелькнула победа.

В голове Дмитрия был кавардак. Он думал о том, что ему не спастись, хотя надежда ещё была. Он помнил, что это сон и что это нереальность; но и в то же время помнил, что он осознаёт, что это сон. И оттого он не понимал – реальна ли эта угроза.

Сон или нет, но всё выглядело и ощущалось как реальность. Страх был реален. И инстинкты Дмитрия видимо решили, что нет – ещё не время сдаваться. Он был готов вскочить на ноги, бежать или даже попытаться сражаться. Хотя мощь тела зверя, когтей и клыков говорили, что схватка будет проигрышной и быстрой. Дмитрий был спортивный и не слабый, но он был всего лишь человек.

Вдруг – вервольф прыгнул и оказался у ног Дмитрия; нависал и давил. Он терял чёткость, шерсть стала казаться не шерстью, а чем-то дымным, но плотным; и задней мыслью Дмитрий успел подумать, что от вервольфа на него должна была падать тень.

Странный, и уже менее реалистичный, но ещё пугающий, вервольф начал наклоняться к Дмитрию. А он боковым зрением заметил корягу, которой казалось несколько секунд там не было. И инстинкты сработали моментально – он схватил корягу, с размаху ударил недо-вервольфа по голове так что тот отшатнулся; вскочил и побежал в лес.

2

Дмитрий бежал через сосновый лес и обернулся, чтобы посмотреть через плечо – погони он не увидел, но знал, что чёрное существо, похожее на вервольфа, где-то там. И как при смене картинок, солнечность сменилась на серость. Дмитрий вернул голову и ему понадобилось пара секунд, чтобы понять, что он бежит не среди сосен, а среди книг. Точнее между двух линий стеллажей из тёмного дерева; а вместо почвы с травой, лопухами и папоротниками, был старый линолеум.

В удивлении и растерянности, Дмитрий остановился. Он стоял с несколько секунд и были слышны только: его дыхание, которое восстанавливалось, и глухое тиканье часов. Он вышел на открытое пространство и понял, где он. В детской библиотеке.

Это был серый пасмурный день, скорее всего сентябрь. Из больших окон падал тусклый и унылый свет. Библиотека выглядела как Дмитрий её и запомнил. Небольшая, с невзрачным линолеумом, с тёмной стойкой у стены с карточками читателей с той стороны и пустым стулом для библиотекаря; со стеллажами заполненные книгами, с тёмными табличками над стеллажами, надписи которых едва можно было прочесть: фантастика, классика, детективы и т.д. Перед стойкой стояло два небольших соединённых стола на которых лежали новинки, но не все книги и журналы были новыми – они были кем-то отданные. В библиотеке был приглушённый свет и, несмотря на плохое освещение из окон, работало всего несколько ламп, две из которых тихо гудели.

В последний раз Дмитрий был здесь лет в тринадцать, потом у него был период нечтения, а сейчас он был записан во взрослой библиотеке, которая находится в другом здании, в другой части городка. Но ему кажется, что даже сейчас, в реальности, детская библиотека выглядит примерно так же, разве что новинки периодически меняются.

В библиотеке стояла тишина, что было привычно. Но в обычный день были слышны: тихие шаги по линолеуму, скрип стула библиотекаря, шоркающие шаги поднимающегося в коридоре, шелест книг или журналов; кто-нибудь кашлянет, кто-нибудь шмыгнёт, кто-нибудь тихо чихнёт или вздохнёт. Но сейчас в библиотеке действительно было тихо, так как никого не было; и только настенные часы, висящие над стойкой, тикали. Тик-так, тик-так, тик-так.

Дмитрий огляделся; он чувствовал себя странно, неуютно, что-то было не так. Он начал волноваться, и снова подумал, или даже понадеялся, что вот-вот проснётся. Но нет, не пробудился. Телом он ощущал себя более собой, настоящим – как в реальности; но не полностью. Он был растерян так как не знал, что делать; не знал, как объяснить себе происходящее. Он попытался собраться – выдохнул и решил пройтись между стеллажами, в надежде найти объяснение.

Странности начали происходить сразу же. Пока Дмитрий шёл, он услышал тихий шёпот, но совсем не тот, который слышишь в библиотеке. Этот пускал мурашки по коже и заставлял нервничать. Дмитрий продолжал идти между стеллажами с русской классикой, но называния на корешках смазывались или отсутствовали, иногда проскальзывали знакомые имена, но тут же исчезали. Наверное, если на его месте сейчас был бы библиотекарь, то почти все названия и авторы были бы на месте.

Вдруг! Впереди, перед окном и между стеллажами проскользнуло что-то или кто-то – как чёрная тень человека. Дмитрий замер, а сердце бешено застучало. Он пытался понять в опасности ли он, но это каждый раз сводилось к тому, что это сон и к вопросу, а реальна ли для него опасность здесь, учитывая, что он лежит в кровати? У него не было ответов, и это только взращивало тревогу и опасения.

Дмитрию хотелось проснуться, но и в то же время понять, разобраться. И поэтому он продолжил идти. Он был осторожен, бдителен; и, не поворачивая головы, посматривал по сторонам и прислушивался. Со всех сторон раздавались перешёптывания как шелест старых страниц, иногда над рядами книг через узкую линию Дмитрий видел, как в соседних рядах стеллажей проскальзывали чёрные тени.

Дмитрий дошёл до большого окна с деревянной рамой. Снаружи моросил дождик, были видны берёзы, фонарный столб, асфальтированная дорожка, а за ней стояло небольшое кирпичное здание. Ничего необычного, ничего примечательного. И этот унылый, обыденный пейзаж Дмитрия даже заземлил, успокоил, но и на пару секунд он забыл о потенциальной опасности.

Послышался скрип пола под линолеумом. Дмитрий оцепенел, а внутри всё похолодело. Он спиной чувствовал, что за ним кто-то стоит. Тот, кто вызывает страх; тот чей взгляд он чувствовал эти две недели в минуту осознавания, но никогда не видел. Этот некто выдохнул намеренно громко. Дмитрий вышел из оцепенения и в ужасе развернулся. Перед ним стояла тень как от человека, но трёхмерная, плотная, и, кажется, мужского пола. Дмитрий рассмотрел лицо – скорее очертания более чёрным на чёрном, но без чёткости.