Обещанная ему

– Нет, но… я хотела бы знать, зачем это?

– Ты живешь в моем доме, Вика. Я не знаю, как твой отец, а я просто не могу позволить тебе ходить в обносках. Ты должна соответствовать мне, уметь поддержать разговор. Ко мне часто приходят гости, и я не намерен прятать тебя в комнате, закрывая ту на ключ. Ты должна будешь присутствовать среди нас, говорить с гостями, возможно даже быть частью развлекательной программы, – он отправляет кусок омлета в рот и тщательно его пережевывает.

– Что значит частью развлекательной программы? Мне придется петь, танцевать, жонглировать ножами? – не сдерживаюсь от язвительного тона.

– Ничего из этого, достаточно одного твоего присутствия.

Я лишь киваю и с трудом заканчиваю свой завтрак. На ближайшую неделю моя жизнь предрешена, я буду заниматься с репетитором, который научит меня красиво говорить, одеваться, посещу больницу, а еще полностью изменю свою внешность. Как к этому относиться? Я пока не знаю, но все это однозначно гораздо лучше того, что могло быть. По крайней мере, по пути сюда я перечислила в голове все возможные варианты и ничто из того, что назвал мужчина, им не соответствует.

Единственное, что меня пугает: неизвестность. Я не знаю, зачем все это. И мне было бы гораздо проще и спокойнее, если бы Ахмед просто закрыл меня в комнате и не выпускал оттуда, чем приглашал бы на ужины и приемы. Это пугает до ужаса, потому что это означает, что меня будут знать, как его спутницу, возможно, девушку, или даже жену.

Стараюсь отогнать от себя подобные мысли. Ну какая жена, в самом деле? Я ведь совершенно не подхожу этому мужчине. Простушка, не знающая ни как правильно разговаривать, ни как себя вести, ну куда я бизнесмену, у которого есть свободные три миллиона, чтобы купить ненужную ему вещь, пусть даже этой вещью оказывается человек.

– Меня не будет дома до вечера. В обед тебя отвезут в ресторан, чтобы ты могла поесть, но ближе к семи я жду тебя на ужин с отчетом того, что ты уже успела сделать, – он берет со стола салфетку, вытирает уголки рта и, скомкав ее, бросает на стол.

Я следую его примеру: заканчиваю завтрак, вытираюсь, но бросаю салфетку просто в тарелку, не позволяя себе поступить с таким же налетом небрежности, как это сделал хозяин дома.

– Следуй за мной, – Ахмед провожает меня на улицу, останавливается в нескольких шагах от черного внедорожника, из которого незамедлительно показывается коренастый мужчина.

– Доброе утро, Ахмед Ибрагимович, – мужчина чуть кланяется и становится напротив своего хозяина.

– Доброе, Руслан. Маршрут с утра ты получил, – коротко говорит он. – Постарайся максимально в короткие сроки справиться, но Виктория уже предупреждена о возможном переносе на завтра. С остальными познакомишь ее позже.

– С остальными? – вырывается у меня.

– Со стилистами, визажистами и парикмахерами, – уточняет Руслан вместо Ахмеда. – Программа сегодняшняя насыщенная, прошу вас, – мужчина открывает передо мной дверь заднего сидения и ждет, пока я сяду.

Ахмеду же, кажется, совершенно наплевать и как только он передает меня в руки этому мужчине, его перестает интересовать моя дальнейшая судьба. Он уверенными шагами направляется к внедорожнику, стоящему у ворот. По пути извлекает из кармана телефон и что-то нажимает на экране, а после, не глядя, садится на заднее сидение автомобиля.

Я же несколько минут смотрю в ту сторону и отворачиваюсь только когда ворота открываются и внедорожник, внутри которого находится мужчина, покидает периметр территории. Вздохнув, думаю о том, что я могла бы сбежать. Если быстро добраться до ворот, можно скрыться за ними, другой вопрос, зачем и что мне это даст?

Я даже представила, как быстро его охрана вернет меня обратно. Конечно, существовал и другой, оптимистичный прогноз.

Мне как-то удастся сбежать.

Что потом? Как быстро меня найдет Стас? Или же быстрее будут таки парни Ахмеда? Понимая, что выбора у меня совершенно нет, сажусь на заднее сидение внедорожника, крепко сцепляю руки на коленях и жду, когда водитель займет свое место впереди и мы тронемся. Почему-то внутри поселяется ощущение, что все это только начало и впереди меня ждут немалые испытания.

Глава 7

Весь день я чувствую себя куклой, которую прихорашивают для какой-то игры. В салоне красоты мне выравнивают цвет волос, проводят какие-то процедуры по уходу, от чего мои локоны становятся мягкими и подозрительно прямыми, а еще делают стрижку.

Несколько часов я лежу на кушетке с закрытыми глазами, пока мастер колдует над моими ресницами и лицом.

Когда же меня поворачивают, наконец, к зеркалу, я едва узнаю себя. Нет, я все та же, но… ухоженная. Моя кожа на лице стала намного светлее, русые волосы перекрасили в блонд. И если раньше я боялась экспериментировать с этим, то сейчас внезапно осознаю, сколько потеряла, не сделав этого раньше.

Я с удивлением рассматриваю голубые глаза, которые благодаря подкрученным и накрашенным ресницам и оформленным бровям, сейчас кажутся больше. Перевожу взгляд на пухлые губы, покрытые блеском и скулы, выделенные румянцем. Я впервые смотрю на себя другими глазами. И вроде бы понимаю, что ничего особенного со мной не сделали. По крайней мере, тонны косметики на мне точно нет, но я выгляжу так, будто сошла с обложек журналов.

Следующим этапом становится посещение бутика одежды. Я надеялась, что здесь меня предоставят самой себе, но этого не происходит. Водитель останавливается у огромного торгового центра и передает меня в руки молодой женщине лет тридцати. Она оценивающе осматривает меня, хмыкает и велит следовать за ней.

Мы входим в магазин, куда раньше сама я бы ни за что не зашла, потому что денег на это все не было даже когда бизнес отца процветал. Женщина проходит между стеллажами, берет в руки вешалки с одеждой, рассматривает ее и, утвердительно кивнув, протягивает мне. Я не перечу, лишь иду в примерочную и примеряю все по очереди. Что-то она оставляет, что-то решительно отправляет на свое обычное место.

В бутике мы проводим несколько часов. После следует магазин обуви.

– На каблуках ходишь? – спрашивает Алла Павловна, представившаяся едва мы вышли из магазина.

– Нет, – мотаю головой и морщусь, представив, что мне придется носить каблуки.

– Придется научиться, – коротко сообщает она. – Я выберу и удобную обувь, но она не ко всем нарядам подойдет. Будешь учиться ходить дома.

Я лишь киваю, а сама думаю о том, что было бы неплохо поговорить с Ахмедом и поинтересоваться, за что мне все это. Почему я должна учиться ходить на каблуках, почти до неузнаваемости менять свою внешность и одеваться так, будто хоть завтра мне предстоит отправиться на какой-то светский раут. Для чего это все? Зачем тратить деньги на ту, что купил за три миллиона?

Когда мучительно долгий шоппинг, наконец, заканчивается, я хочу одного: попасть домой и лечь на кровать, потому что жутко устала. Увы, моим мечтам не суждено сбыться, потому что после к вечеру мы подъезжаем к клинике, где, как оказывается, меня уже ждут на осмотр.

Я не сразу понимаю, что приводят меня к гинекологу. И только когда тучная женщина просит раздеваться и готовиться к осмотру, я опускаю глаза и тихим голосом произношу:

– У меня еще не было мужчин.

Она удивленно смотрит на меня, кивает и просит садится на кушетку, что я незамедлительно делаю.

– Когда были последние месячные? – интересуется она.

– Неделю назад.

Она задает еще несколько вопросов, записывает ответы в какую-то анкету, после чего протягивает мне несколько листочков и просит сдать анализы. Мне ничего не говорят. Ни слова о том, зачем все это и к чему. Неужели господин Ахмед хотел убедиться в том, что его купленная игрушка не имеет никаких болезней?

О том, что это касалось только гинекологической сферы, я стараюсь не думать, потому что это может означать только одно: я приглянулась ему и теперь вынуждена буду разделять с ним постель.

Сдав все анализы, я думаю, что мне снова предстоит отправиться на прием к той же женщине, но Руслан говорит, что последовало указание от Ахмеда и теперь нам нужно ехать домой. Я лишь пожимаю плечами. Если он сказал, что мы должны приехать, значит, именно это я и должна сделать.

Сажусь в машину, чуть отодвигаю ворох пакетов, расположенных на заднем сидении и жду, пока мы отправимся домой. Перспектива отдохнуть не дает мне покоя, а еще не понимаю, почему вдруг мой прием прервали, ведь гинеколог сказала, чтобы я пришла к ней после сдачи анализов.

Решаю ничего не спрашивать у Руслана, потому что он наверняка ничего не скажет. Молча еду в место своего заключения и, едва машина останавливается на дорожке, открываю дверь и выхожу наружу. Я ожидаю увидеть Ахмеда, но его нет. Вместо этого меня проводят внутрь дома и показывают, куда идти.

Мужчина ждет меня в кабинете. Он что-то пьет из стакана и просматривает бумаги, я же в нерешительности останавливаюсь у двери и жду, когда он посмотрит на меня, но он, кажется, даже не слышал, что я зашла.

Наконец, он отрывает взгляд от бумаг и впивается им в меня. Осматривает работу нанятых им людей, останавливается на лице, спускается взглядом ниже и оценивает одежду. Удовлетворительно кивнув, произносит:

– Хорошая работа.

Я лишь выдавливаю из себя улыбку и сцепляю руки впереди себя, чтобы не было заметно, как они дрожат, а я нервничаю.

– Как тебе понравилась работа персонала? – внезапно интересуется он. – Все в порядке?

– Да, отлично, – киваю.

– Ты была на приеме у врача, верно?

– Да, но…