Он останавливается всего в нескольких шагах от меня, окидывает взглядом кабинет и садится на стул у стола.
– Видите ли, – он опускает взгляд на бейджик женщины, – Стефания Станиславовна, это моя будущая жена. Она еще невинна, как вы успели заметить, – он криво усмехается. – Такие уж у нас законы, до свадьбы никаких отношений. Даже поцелуев еще не было.
Он будто подшучивает над врачом, держится уверенно и легко, рассказывает то, что нужно и лишь кивает, когда ему задают вопросы. Во время их диалога я кажусь себе лишней в этом богатом кабинете.
Вот он, хозяин жизни.
Мужчина, чьим указам готов следовать любой. Тот, кто знает цену своему времени, кто привык, что перед ним заискиваются и стараются предоставить все услуги в максимально сжатые сроки.
Вначале мне даже показалось, что женщина съежилась под его взглядом и подобралась. Сейчас же я понимаю, что мне не показалось, Стефания Станиславовна даже на меня взглянула по-другому. Как на ВИП-клиентку, которая заслуживает особого внимания.
А еще в ее глазах было уважение. Вот уж понятия не имею, чем оно было вызвано.
Возможно, ей понравилось, что я еще невинна и уже готова связать свою жизнь с мужчиной. Все таки, она взрослая женщина и наверняка довольно консервативных взглядов.
– В нашей клинике ваша будущая жена сможет выносить и родить здорового малыша, – заверяет его доктор, а я сижу и жду, когда Ахмед начнет говорить об ЭКО, ведь женщина еще ни сном, ни духом об этом.
– Мне не нужно, чтобы она просто родила и выносила, – чеканит мужчина. – Виктории нужно будет провести ЭКО с подсадкой эмбриона мужского пола, – продолжает Ахмед.
– Но…
– Я знаю, что вы скажете, Стефания. Что это невозможно, что у вас этого не делают и что это возможно только при наличии заболевания, передающегося наследственно. Синдром Дауна в трех поколениях вас устроит?
– Да, но… – женщина делает короткую заминку, после чего берет себя в руки и продолжает уже более спокойным и уверенным тоном: – Нужно будет пройти обследование. И вам и вашей жене. Вам, чтобы подтвердить возможность рождения девочки с отклонениями, а вашей жене… приходите после свадьбы и…
– Я вас понял. Мы можем рассчитывать на быстрое обслуживание и ваш профессионализм?
– Да, конечно, все будет в лучшем виде.
– Спасибо. Виктория, идем.
Я едва успеваю сказать до свидания, как Ахмед берет меня за руку, вынуждая встать и покинуть кабинет вместе с ним. Я не спрашиваю, как он тут оказался и что будет дальше. Меня мало интересует, когда меня сделают его женой и… женщиной. Я сделала свой выбор. Согласилась на рождение Ахмеду наследника, хотя внутренне смириться с тем, что ребенка придется отдать я все же не могу.
– Ты здорова, – констатирует и так известный мне факт Ахмед, когда мы садимся в машину. – Я договорюсь, чтобы нас расписали. Еще несколько дней мне потребуется, чтобы утрясти некоторые формальности, после чего мы оба сможем пройти обследование и приготовиться к процедуре. Ты готова?
– Разве можно подготовиться к тому, что мне придется оставить ребенка, которого я рожу?
Ахмед кривится, будто я сделала ему больно. Он недовольно поджимает губы и черты его лица становятся жестче.
– Ты согласилась, Вика. Сказала “да”. Я не намерен играть. У тебя была возможность уйти из моего дома и быть свободной. Нужно было воспользоваться ею.
– Вы же знаете, что я не могу, – говорю тихо. – Стас он…
– Вика, – обрывает Ахмед на полуслове. – Если ты думаешь, что мне интересно регулярно слушать о причинах твоего согласия, ты заблуждаешься. Стас и твои проблемы с ним меня не интересуют. Я защищу тебя от него, если он вдруг решит, что имеет на тебя право, но лишь в том случае, если ты будешь со мной. Уйдешь, решай проблемы сама.
Я лишь киваю и отворачиваюсь, наконец, осознавая, какой выбор сделала. Я ушла с ним добровольно и только это заставляет меня молчать. Я сама сделала свой выбор, согласилась, хотя могла уйти, уехать, попытаться скрыться, да что угодно. Уехать в другой город. Стал бы стал искать меня в какой-то деревенской глуши? Вряд ли. Я не захотела, решив, что мне лучше остаться здесь.
– Я кое-что узнал, Виктория, – как-то вкрадчиво и осторожно произносит мужчина, так что я невольно дергаюсь и поворачиваю голову в его сторону.
– И что же?
– Тебе ведь девятнадцать, – он не спрашивает, а утверждает, кивая. – Не люблю, когда мне врут, Вика. Очень не люблю. А еще я узнал, что у тебя нет никакого образования, – он чуть сдвигает брови на переносице. – Ты за идиота меня держать решила?
– Нет, я…
– На будущее…
Он даже не прерывает меня, а просто продолжает говорить, будто я и не произносила ничего. Будто молчала, просто сидя рядом и чувствуя свою вину.
– Я терпеть не могу вранья. Советую тебе подумать, о чем ты еще могла соврать и признаться.
– Я не… у меня есть образование, – возражаю. – Да, я не училась в институте, но я проходила курсы дизайна и даже немного работала удаленно. А возраст. Я боялась, что вы не возьмете меня, откажете, сказав, что я недостаточно взрослая.
– Так и есть, – он кивает. – Ты слишком неопытна и недостаточно умна, но мы это исправим. Я найму тебе репетиторов, устрою тебя на дистанционное обучение. Предлагаю возможность выбрать себе профессию.
– Я буду учиться?
– Не хочешь?
– Нет, но… – я замолкаю. – А как же беременность?
– Виктория, подготовка к беременности будет занимать немало времени. За этот период ты сможешь немного подучиться, да и потом, когда родишь, сможешь продолжить. Если не хочешь, не проблема, настаивать на образовании я не буду, но с некоторыми людьми ты все же позанимаешься. Ты обязана уметь разговаривать, пользоваться столовыми приборами, держать осанку, даже смеяться нужно правильно. Тебе предстоит вести себя так, как принято в нашем обществе и быть настоящей хозяйкой моего дома. На сегодня ты лишь маленький ребенок, не способный верно принять решение.
Он замолкает, а я пытаюсь переварить все сказанное. Не понимаю, зачем ему платить за мое обучение, но не могу отрицать, что мне нравится его предложение. Я действительно не против получить образование, поскольку отец об этом не позаботился, да и мне было некогда заниматься поступлением из-за болезни матери, которая постоянно требовала моего внимания и ухода.
– Я дам тебе несколько месяцев, – произносит он. – Беря во внимание твой возраст, я позволяю тебе привыкнуть ко мне на протяжении шестидесяти дней. Советую просто перестать шарахаться от меня, как от огня, прекратить трястись, едва я произношу слово и ждать, что я стану над тобой издеваться. Этого никогда не будет, – подчеркивает он. – Ты женщина, а на ближайшие несколько лет моя женщина. Смирись с этим и стань достойной занимать место рядом с Ахмедом Шехином.
Сказав это, он дает водителю знак трогаться, а сам снимает блокировку с телефона и что-то печатает на экране. Я же сижу и украдкой посматриваю в его сторону. Он кажется красивым и взрослым. Мужчиной, о котором наверняка мечтает множество женщин. И мне непонятно, почему он согласился взять меня. Из жалости? Подумал, что я могу родить ему действительно здорового ребенка?
Я вижу, как Ахмед слегка хмурится, крепко сцепляет зубы и снова что-то печатает. Почувствовав, видимо, мой взгляд на себе, он поворачивает голову в мою сторону и проходится по мне взглядом, оценивает лицо, скользит чуть ниже, после чего произносит:
– И прекрати смотреть на меня так, будто ужаснее ничего не видела.
Глава 11
Я чувствую себя странно. Меня оставили в покое на два месяца, но необходимость выполнить условия сделки все еще давит на меня мертвым грузом. Я понятия не имею, как забеременею, как выношу ребенка и отдам его. А мне? Что останется мне? Деньги и роскошный дом? Защита Ахмеда и возможность жить спокойно, устроиться на работу, начать отношения и выйти замуж? Смогу ли я это после всего, что произойдет? Сомневаюсь.
Репетитор, то бишь зрелая сорокалетняя дама, приходит ко мне через несколько дней. Она представляется Мариной Владимировной и говорит, что будет учить меня правильному поведению за столом, разговорам на светских раутах и всему прочему, о чем я даже не подозреваю.
Спустя несколько дней ее монотонный бубнеж начинает мне надоедать. Я не помню и десяти процентов из того, что она мне рассказывает, хотя первый день упорно старалась. Я даже запомнила названия вилок и ложек для еды.
Узнала, что существует не только маленькая чайная ложечка, но и кофейная, что существует диковинная вилка с двумя зубцами, даже две: одна для сервировки, а другая для лимона. Я все это тщательно запоминала и старалась не путаться, но к третьему дню теории мой мозг отказывался воспринимать информацию.
Я просто сидела и кивала на браваду Марины Владимировны, а еще ждала, когда время, что она может уделить мне, закончится и она, подняв свою упакованную в юбку-карандаш задницу, соберется и уйдет. Уходит она не так быстро, как вчера, что только сильнее меня раздражает.
– Скажите, Виктория Дмитриевна, вы все поняли? – осведомляется женщина у порога. – Там в голубой тетради я оставила для вас домашнее задание. Вы должны потренироваться говорить перед зеркалом так, чтобы окружающим не были понятны ваши истинные мотивы и мысли.
– Мне нужно научиться скрывать свои чувства? – с ухмылкой спрашиваю, на что женщина тут же кивает.