Поток

Поток
Софья Андреевна Мироедова

В далеком будущем с одной из планет-колоний Земли исчезает все живое. Ученые не могут объяснить этот феномен, ни одна миссия не находит улик, объясняющих произошедшее. На планету отправляется исследовательница Елизавета с цифровым помощником G4r-I. Девушка обладает редкой способностью, которая может приоткрыть завесу тайны над исчезновением. Заключительная часть трилогии расставит точки над «i» и завершит философское исследование вопроса сознания человека, начатое в первом романе серии «Прилив».

Поток

Часть III

Софья Мироедова

«Разум, однажды расширивший свои границы, никогда не вернется в прежние»

Альберт Эйнштейн

© Софья Мироедова, 2022

ISBN 978-5-0056-1091-1 (т. 3)

ISBN 978-5-0056-1092-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Гарри

Вас приветствует цифровой компаньон G4r-i или просто Гарри. Я принадлежу аспирантке научного центра Университета Культуры и Искусства планеты Декарт в Созвездии Лебедя, Елизавете Мирти. 21 мая 2229 года мы отправились в трехдневную исследовательскую миссию с целью установить причину полного исчезновения людей на ранее колонизированной планете Шаи. В результате проводимых изысканий вышеупомянутая Елизавета Мирти также бесследно пропала. Я направляю Научному Совету все данные, записанные в течение трех дней миссии, через трансгалактические узлы связи с орбитальной станции Шаи.

Приложение 1: утраченная библиотека филантропа Эмиля Озкана.

Приложение 2: дневниковые записи исследователя Джона Салливана.

Приложение 3: анализ обнаруженных в ходе поисков останков ученой Татьяны Ф. Шмидт.

Приложение 4: уравнение Джона Салливана, решающее проблему доказательства существования частицы разума.

1

Наша капсула отделилась от станции, где мы провели высадку накануне, и летела к планете. Мне, как цифровому сознанию, перегрузки не страшны. Разве что меня немного мутит, но по сути это лишь обычные мелкие помехи связи. Для моей подопечной этот полет стал довольно серьезным испытанием. Несмотря на то, что она проходила массу тренировок перед полетом, энтузиазм, светившейся в ее глазах в момент отстыковки от станции, угас. Пожалуй, я видел такое выражение на ее лице, лишь когда в двенадцать лет после поездки на Землю она подхватила какой-то неприятный кишечный вирус. До сих пор не могу понять, зачем летать на эту планету. Никакие сентиментальные чувства не способны оправдать посещения этого рассадника заразы. Тем не менее, признаю ее храбрость – ужаса в глазах, когда она увидела из иллюминатора горящую обшивку капсулы, я не прочел. Следовательно, тренировки не прошли зря.

Прорезав плотную атмосферу Шаи, наш модуль выпустил парашют. Нас дернуло, но хотя бы напряженные морщины на лице Лизы разгладились. Да, я называю мою «хозяйку» Лизой, как все члены ее семьи. Ухажеры и поклонники предпочитают «Бетти», что ужасно ее раздражает. Друзья чаще выбирают более нейтральное «Лиззи» или «Элис».

– Черт, – сцепив зубы, процедила Лиза. – Долго еще?

– Осталось чуть-чуть, – я всегда стараюсь ее обнадежить, иначе какой смысл в моем существовании? – Мы преодолели самое страшное. Осталась посадка.

– Насколько я помню, это тоже так себе кайф, – она повернулась к иллюминатору. – Почему им было не запустить лифты? Хотя бы один, ведь их на планете десятки!

– Вероятно, финансирование ушло на получение разрешения посетить Шаи и на наш путь до планеты, – объяснил я. «Вероятно» здесь фигура речи. На самом деле, все деньги, выделенные научным центром, пошли именно на решение бюрократических вопросов и транспортировку. Начиная с запуска прожорливого трансгалактического тоннеля, заканчивая перевозкой к автоматизированной орбитальной станции. Наш модуль и часть техники на борту – устаревший пережиток эпохи колониальной лихорадки.

– Мне кажется, кроме меня, никому не интересно узнать, почему люди взяли и исчезли с этой планеты!

– Не преувеличивай, за последние годы здесь проводились сотни исследований. В том числе и автоматизированных. Но ты же знаешь, чем это все закончилось. Я вообще удивлен, что тебе позволили сюда высадиться. Ведь ни одна экспедиция так и не вернулась.

– Да-да, – она беспокойно задышала, за иллюминатором показался бескрайний синий океан. – Одного не могу понять, почему автопилоты не вернулись? Почему не осталось никакой информации об их деятельности?

– Бермудский треугольник, – люблю приправлять речь архаичными идиомами.

Лиза сосредоточенно посмотрела на приближавшуюся поверхность планеты и, как мне показалось, даже задержала дыхание.

Наш модуль на секунду завис в воздухе благодаря мощным двигателям в днище и рухнул в воду на добрых десять метров. Из-за незначительного перепада давления, который зафиксировали мои сенсоры, у Лизы даже немного заложило уши. Она снова поморщилась.

– Вспоминаешь уроки дайвинга? – я постарался отвлечь ее.

– Да, те, что проводились в бассейне. В нормальном море всегда есть на что посмотреть. А тут…, – она подалась вперед, чтобы ближе разглядеть толщу воды за иллюминатором медленно всплывавшего модуля. – Тут пусто.

– Это же хорошо, разве нет? Ведь если бы ты сейчас увидела здесь рыб или парочку водолазов, никакие психиатры и нейролептики уже не поставили бы твою психику на место.

– Кто знает…, – Лиза замолчала и протянула руку к стеклу, за которым поднимались упругие пузыри воздуха.

Капсула всплыла и приняла горизонтальное положение. Это была немного архаичная модель, тем не менее ее конструкция полностью отвечала целям нашей миссии. Лиза инициировала трансформацию, и посадочный модуль с легким шуршанием начал свое превращение в водный транспорт. Двигатели опустились под воду, освободив днище, которое тут же откинулось, образовав корму. Заостренная крыша капсулы вытянулась в нос яхты. Технически мы с Лизой теперь оказались в трюме. Под нами зашумели отсеки, выдвигающие фойлы, над головой с шипением сформировалась палуба, поднялась рубка и выдвинулась мачта. Последней стала меняться обстановка внутреннего помещения, где сейчас в неудобной позе лежала хозяйка судна. Каюта вытянулась в длину, кресло преобразилось в койку, разгладив ложемент в матрас. Единственным, что осталось неизменным, была стена с контейнерами, предназначавшимися для хрупкого исследовательского оборудования. На самом деле там была еда, напитки, пара лабораторных аппаратов для анализов среды, несколько блоков памяти, хранящих данные о планете, и смена одежды.

Главным инструментом была сама Лиза. Она оканчивала аспирантуру Исторического Факультета, исследование исчезновения людей на Шаи было ее дипломной работой. Несмотря на все мои упреждения, она добивалась разрешения на полет несколько лет, ведь это безумие, отправлять человека на планету, откуда не вернулась ни одна экспедиция. Однако, Лиза не зря поступила именно в этот ВУЗ, ее успехи и способность сыграли ей на руку. Такого исследования здесь еще не проводилось. Я был удивлен лишь фактом отсутствия у нас команды. Видимо, решили обойтись минимальным ущербом. Ведь она-то летела сюда добровольно, мало кто из достойных доверия людей согласился бы составить ей компанию. Кроме того, у нее был я. Пусть я лишь цифровое сознание, у меня множество рук, чтобы помочь ей, когда понадобится помощь.

– Фух, – вздохнула она и потянулась. – Наконец-то можно выпрямить ноги! Думаешь, корабль закончил? Поднимаюсь?

– Да, твоя яхта готова, – ответил я, все процессы трансформации были завершены.

Лиза встала, едва не ударившись макушкой о потолок:

– И все же тесновато, – она подошла к лестнице и поднялась на палубу.

Перед нами раскинулся во всем своем великолепии океан Шаи. Я не поэт, я лишен этого таланта разработчиками тем не менее, не мог не сравнить этот вид с живописными полотнами Айвазовского и пронзительными романами Хемингуэя. Везде, покуда хватало взгляда, в горизонт уходила маслянистая синева. Лишь на стыке с небом чуть подрагивала легкая дымка, заставляя вглядываться в даль.

– Вот мы и здесь, Гарри, – Лиза повела рукой в воздухе. Она часто так делала, представляя, что я в какой-то мере телесная сущность. Мне это льстило. – Пора приступать!

– Может, отдохнешь? Такой перелет – серьезное испытание для организма.

– Пока я не поднялась сюда, я действительно валилась с ног, – она с детским озорством скинула защитный комбинезон, оставшись в майке и шортах, и пробежалась по палубе к носу. – А теперь, такое чувство, что родилась заново! Жаль, ты не можешь ощутить эту свежесть! Здесь такой невероятный воздух, – она запрокинула голову, чтобы вдохнуть глубже. – Как будто только что прошел дождь!

– Насколько я знаю, в океане отсутствует соль, он абсолютно пресный.

– Да, все так! Ты не представляешь… – казалось, запах моря пьянил ее. Пошатнувшись от легкой качки, Лиза села на борт и улыбнулась. – Я столько лет мечтала оказаться здесь… На Шаи!

– Я помню, – действительно, на этой планете она провела первые три года жизни, прежде чем ее передали в программу взросления на Росса. Однако слетать сюда после выпуска ей так и не удалось. Сто девять лет назад сюда переехали ее родственники, дедушка с бабушкой в четвертом колене, Алла и Виктор Мирти. Они жили в маленьком скальном поселке на экваторе. Изначально именно маяк, на котором работал дед, был целью пути. Лиза хотела посмотреть на дом предков. Она считала, что это поможет ей лучше понять местных жителей. Научный совет отклонил ее просьбу, поскольку интерес для исследований представляло не стольно сообщество Шаи, сколько сам океан. Так что нам пришлось согласиться на путешествие в самый центр водной массы. Хотя по моим подсчетам, если верно настроить наш транспорт, мы можем добраться до маяка за день.

– Пойду распакую свои мензурки, – Лиза еще раз окинула взглядом океан, и мы спустились обратно в каюту проводить ревизию лабораторных аппаратов.

Стоял штиль, вода за бортом разгладилась, превратившись в зеркало. Небо было ясным, раскаленный на солнце воздух стал плотнее. Лиза намазала кожу защитой от радиации, собрала аппаратуру и вынесла ее на нагретую солнцем палубу.

– Ну и жара! – выдохнула она, расставив нехитрые датчики в тени рубки. – Кто бы мог подумать, что где-то может быть хуже, чем летом в наших тропиках, – она убрала короткие волосы за уши. – Думаешь, сперва взять пробу воды или провести глубокий анализ атмосферы? Модуль еще при посадке выдал основные данные по обеим позициям, но, по-моему, это слишком поверхностная оценка.