Поток

Выхожу на берег и не торопясь направляюсь к вездеходу, откуда разносится нытье сигнала. По дороге натягиваю комбинезон, прямо на голое тело, к черту белье – такая жара. Дверь машины открыта, коммуникатор лежит на сидении. Я поднимаю его и нажимаю на прием.

– Анри? – доносится хриплый от помех голос капитана нашей посудины. – Анри, прием!

– Да, Морри, я уже здесь.

– Где тебя черти носят? – прокашливает коммуникатор.

– Осматриваюсь, – не соврал.

– Окей, каков твой прогноз? Подходящее место?

– Да, порядок, – лично мне местечко очень нравится. – Загружайте повозки и давите на газ. Высылаю короткий путь, пара ям и несколько холмов, но в целом подъемно. Координаты у вас уже есть.

– Принято, – отвечает Морри и отключается.

Нравится мне этот мужик, четко и по существу. Недаром он у руля. Поддайся мы на уговоры ученых, до сих пор бы выбирали место для посадки.

Солнце жарит нещадно. Нужно обновить защиту, а то рискую схлопотать ожог. Достаю крем с каким-то невиданным уровнем SPF и жирно размазываю по лицу и рукам. Такая жара, что даже вода уже высохла.

Нужно прикинуть место для лагеря, пока они катятся. Часа два у меня есть. Я решаю осмотреть скалы, окружающие бухту, но замечаю, что линия прибоя незаметно подобралась ближе и почти касается колес вездехода.

Только что ведь был отлив!

Я смотрю на зависшие над горизонтом луны. Вот что значит, два спутника. Нам еще предстоит рассчитать циклы активности океана. Но этим займется кто-то другой. Я пока выведу тачку на скалы. Если вода продолжит подниматься, нас, чего доброго, затопит. Наверху, конечно, мы не будем скрыты от ветра, а он здесь довольно сильный. Судя по датчику, к сорока узлам. Зато точно не проснемся утопленниками.

Скала справа от бухты выглядит лучше – есть небольшой отвес, над ним в небо взмывает огрызок массивного камня – под ним и укроемся от ветра. Я бросаю скинутые вещи в вездеход и залезаю за руль, чтобы вывести его наверх. Пена прибоя уже замочила мои босые ноги.

Вовремя я спохватился. А мог бы устроиться в тени и вздремнуть, пока жду. Проснулся бы, а машина плавает брюхом вверх. Значит, все же, не такой уж я и мудак.

Я весело кряхчу и поднимаюсь на плато над бухтой. Вид, конечно, сумасшедший! Надеюсь, ребята погрузят лодку, очень хочется пройтись вдоль берега по этим волнам. Подышать этим странным морским воздухом. Где это видано, несоленый океан?

Через два с лишним часа на горизонте показывается вереница вездеходов. Я уже успел заскучать и настрочил гигантское гневное письмо для Энн, где пишу, что никогда не дам ей развода и предлагаю ей лучше дождаться моей смерти. Как только первая машина подъезжает к уже затопленной бухте, и я вижу погруженную на него радиоаппаратуру, я тут же стираю все написанное. Чего доброго, еще придет в голову его отправить! Нет уж, дудки! Пусть остается в неведении. Так ей и надо.

Машины гуськом взбираются наверх, и первая из них останавливается прямо у моих ног. Дверь открывается и спрыгивает Таня, наш астроном. Она длинная и мускулистая, как какая-нибудь дикая кошка. Признаться, я немного побаиваюсь женщин выше меня ростом. На ней, как и на всех на нас, комбинезон цвета хаки, выгодно подчеркивающий ее тяжелые груди, руки засунуты глубоко в карманы. В зубах у нее, как всегда, торчит тлеющая сигарета. Таня бросает в мою сторону пренебрежительный взгляд из-под очков и, перешагнув через меня, направляется к уступу скалы. Аж мурашки по спине побежали.

– Эй, ты что тут разлегся? – окликает меня биолог Ахмед, вылезая с заднего сиденья. Широкоплечий но невысокий парень, в таком не заподозришь книжного червя.

– Вас жду, – бурчу я. – Что так долго?

– Да вот, – он кивает на караван из двух машин с прицепами, – пока погрузились, пока добрались. Мы же не лихачим, как ты.

– Ну, точно, – я поднимаюсь и протягиваю ему руку.

– Жрать охота, – жалуется он, отвечая на рукопожатие.

– Сейчас что-нибудь сообразим! – к нам подходит Кира, наш психолог и, да, по совместительству историк. Она маленькая, как ребенок, все лицо в веснушках. Ей Богу, Пеппи Длинныйчулок!

– Кок остался на корабле, – грустно вздыхает Ахмед. – Придется есть сухой паек.

– Да ладно тебе, – хлопает его подбежавший геолог Ицхак. Его бледное лицо с высокими залысинами, уже больше похожими на плешь, раскраснелось, по вискам струится пот. – Лапша ж отменная! Я вообще готов питаться только ей!

– Нет, – качает головой биолог. – Я долго на такой диете не протяну.

– Где Морри и его псы? – спрашиваю я, поздоровавшись со всеми.

– Он тоже остался, – Кира указывает взглядом в направлении, откуда они приехали. – Говорит, хочет обследовать линию берега, чтобы удостовериться в безопасности. А корабль считает лучшим местом для базы.

– Если что, сразу тю-тю, – Ицхак делает вид, что следит за взлетающим кораблем.

– Да, зачем спасать интеллектуальный мусор, – смеется в усы Ахмед. – Я бы все-таки перекусил…

– Пойдем, – зовет его Кира, – достанем пайки, поедим, и начнем разбивать лагерь. Не дело работать на голодный желудок!

– А я что говорю! – Ахмед и Ицхак, повеселев, следуют за ней. – Мудрая женщина!

Трое скрываются в багажнике второй машины. Я отряхиваю комбинезон и осматриваюсь: пожалуй, и правда лучше сперва перекусить. А то мозги что-то совсем отказываются работать на такой жаре. Хорошо, что солнце уже садится.

Через десять минут Кира на пару с Ахмедом накрывают импровизированный ужин. Они расстилают пару ковриков и раскладывают для всех палочки и пакеты с лапшой. Посередине громоздится электрический нагреватель. Мы сидим в кружке и ждем, пока закипит вода. Чуть поодаль в машине расположилась Таня, она почему-то избегает компании. Мне кажется, за весь полет она и слова никому не сказала. Нагреватель издает надсадный сигнал, и Ицхак, облизываясь, начинает заливать лапшу водой.

– Надеюсь, получится вырастить тут хоть что-нибудь, – сетует Ахмед, подставляя свой пакет.

– Сможешь посадить помидоры?

– Посадить смогу, – хмыкает биолог. – А вот смогут ли они вырасти, покажет только время!

– Тут же кругом пресная вода, – звонко говорит Кира. – У нас все получится!

Ицхак подходит к вездеходу и протягивает нагреватель Тане. Та заливает свой ужин кипятком, возвращает воду в центр стола, и снова уходит на край скалы.

– Ну чудила! – шепчет Ахмед.

– Может она немая? – пожимает плечами геолог, уплетая лапшу.

– Вовсе нет, – приглушив свой пронзительный голос, сообщает психолог. – Она не чудила и у нее отлично поставленная речь.

– Кто-нибудь хоть раз с ней говорил? – спрашиваю я.

– Я проводила беседу со всеми кандидатами, – кивает Кира, прожевав. – И из всех вас она показала лучшие результаты. Пожалуй, Татьяна была единственной, в ком я не сомневалась.

– Но она же абсолютно некоммуникабельна! Она вообще способна к командной работе?

– Ее конек не общительность, – объясняет Кира. – Она наблюдатель, отчасти индивидуалист. Помните байку о крысиной иерархии? Угнетатель, угнетаемый, индивидуалист и мальчик для битья.

– Что же мы крысы? – прыскает, едва не выплюнув лапшу, Ицхак.

Кира не обращает на него внимания:

– В любом коллективе всегда есть все виды этой иерархии. Татьяна – независимый наблюдатель, она смотрит со стороны на группу, делает свои выводы, но прибегает к коммуникации лишь в крайнем случае.