Сигнал иного порядка

– Парусники – это непрактично, – заявил Дан, присматриваясь с аэродинамичной белой яхте. – Мы ведь собрались отдыхать, – он кивнул на ящик шампанского и контейнеры с закусками, которые они успели захватить в винном бутике по дороге. – Кто будет управлять?

– Пф, ты что, правда думаешь, что в них нет автопилота? – рассмеялась девушка.

– Это компромисс, – кивнул Искандер. – Предлагаю взять вон ту красавицу, – он указал на синюю палубу под белым парусом. – Написано, она знает Дельту лучше всех. Что скажешь, Викуша?

– Да, парусные мне тоже нравятся больше.

– Ох, – покачал головой Дан. – Вы все жертвы маркетинга!

– Это точно, – улыбнулась Вика.

Они погрузились на яхту, ввели место назначения и отшвартовались. Парус неспешно расправился над их головами, и лёгкий ветер наполнил его. Друзья заняли места на носу, подставив лица свежему бризу.

– Может, нужно было выйти из Гераклиона? – вздохнул Искандер. – Ведь его практически восстановили! Я так жалел, что нас не распределили для работы над ним. Там столько дел для архитектора… Не то, что в нашей области.

– А я предлагал пойти по Канобскому! – вставил Дан. – Вы вообще там бывали?

– Перед началом работ ездили, – поделилась Виктория. – Как раз заканчивали с насыпью. Только начинали стройку.

– Гераклион – настоящая Атлантида! – протянула Алина. – Подумать только, город был в забвении сотни лет!

– Тысячелетия, – закивал Искандер.

– Уверена, с нашей программой Наследия скоро обнаружат и её!

– Атлантиду? – скептически обернулся на неё Дан.

– Да, а что тебя смущает? Гераклион тоже считался мифом, пока не наткнулись на него в двухтысячном. С нашими технологиями и таким количеством подводных экспедиций могут наткнуться и на что-то поинтереснее!

Археолог пожал плечами и отвернулся к реке.

Мужчины остались на носу, рассуждать о мореходстве, а подруги удалились в каюту переодеваться. Виктория бережно расстегнула кофр и вынула из него новое белое шёлковое платье. Очередное в её гардеробе. Алина стянула свой повседневный комбинезон и крутилась перед зеркалом в нижнем белье.

– Что случилось между вами? – спросила Вика, улучив момент наедине.

– Между кем? – не отрываясь от отражения, бросила подруга.

– Между тобой и Даном. Мне казалось, вы влюблены?

– А, это, – озорное выражение сошло с лица девушки. – Да не было у нас ничего.

– На перформансе казалось, вы пара.

– Мне тогда тоже так показалось, – Алина полезла в чехол за своим платьем.

– Он вёл тебя под руку и постоянно смущался. Выглядел, как влюблённый по уши подросток.

– Ну да…

– Так в чём же дело?

– Знаешь, я… в общем, я не в его вкусе.

– Тогда зачем он морочил тебе голову?

– Он и не морочил, – Алина натягивала облегающий чёрный атлас. – Я сама себя заморочила. Решила, что нравлюсь ему, и навыдумывала всякого. Оказалось, ему просто «приятно проводить со мной время», – процитировала она, понизив голос. – Как с подружкой… Даже нет, как с младшей сестричкой. И куда смотрел мой языковой мод? Или я настолько тупоголова, что игнорировала его? А краснел он, потому что не знал, как объяснить мне, что он… ну, не по той части.

Вика непроизвольно хихикнула.

– Какая глупость, это же давно не табу. Чего тут стесняться?

– Вот уж не знаю, – Алина повернулась к подруге спиной, чтобы та застегнула молнию на платье. – Но я бы на твоём месте не оставляла их с Сашей наедине.

– Хм, думаешь, переодеваться они тоже пойдут вместе?

Подруги рассмеялись и встали перед широким зеркалом, оценить свои наряды. Когда они поднялись на палубу, мужчины были уже в костюмах и разливали шампанское по узким высоким бокалам.

Яхта неспешно шла по изгибам широкого рукава мимо заросших зеленью берегов и плантаций. Кое-где виднелись силуэты восстановленных руин Древнего Египта, Римских поселений и средневековых крепостей. На палубе звучал зажигательный свинг, капли искрящегося шампанского смешивались с брызгами воды, подхватываемыми лёгким ветром. Искандер хвастался чарльстоном, показывая чёткие движения Дану, который с радостью учился переставлять ноги в такт. Вика с Алиной щебетали о мелочах, забыв о рабочих буднях и мрачных мыслях предыдущих дней. Когда солнечный диск коснулся горизонта, компания расположилась на носу полулёжа, лениво поедая виноград вперемешку с сырами и оливками, и запивая единственным напитком, который был на борту.

– Это уже классика, – рассуждал Искандер. – Если вы не читали «Пурпур чёрной дыры», вы не знаете современной литературы. И лично меня совершенно не беспокоит, что её написала нейросеть.

– Ох, не начинай, – Вика запрокинула голову, рассматривая первую звезду, появившуюся на сиреневом небосклоне.

– Это их любимая тема, – хихикнула Алина.

– Твой «Пурпур» так же вторичен, как и любое произведение после «Одиссеи». Никто не может придумать ничего нового!

– Не согласен, – настаивал Искандер. – Каждая эпоха рождает жанры и истории!

– Смеёшься? – утомлённо спорила Вика. – Никаких новых сюжетов со времён Библии и греческих эпосов так и не появилось! Только формы, тут я согласна. Кино, сновидение, кинестерический театр, но всё это – лишь способ пересказа.

– А как же Шекспир?

– А что Шекспир? – не унималась жена. – Он тоже мастер коллажа. Просто доступными современникам словами изложил давно известные мотивы. Всё вторично! Никто не придумывает ничего нового. Сюжеты наших жизней просты до смешного. Да, теперь Каин убивает Авеля на очередной планете колоний или в открытом космосе, но тема стара как мир. И сейчас уже даже неважно, кто автор пересказа, человек или нейронка. Мы всё ещё пытаемся корчить хорошую мину при плохой игре и доказываем, что литература и искусство хомосапиенс глубже и прогрессивнее, чем нейротексты и нейроарт. Но это вздор! И мы сами прекрасно это понимаем. Какой скандал разразился, когда Рэй Нгуен признал, что текст «Пурпура» скомпилировала его операционка по запросу «про смерть, но чтобы понравилось сегодня в колониях и на Земле». И что это дало? Ничего! Интеллектуалы тут же метнулись описывать ценность верно сформулированной мысли и настаивать на первенстве запроса перед сгенерированным результатом. Они вообще себя слышали?

– Мне безразлично, биологическая или машинная форма жизни сочиняет романы. Они ценны в любом случае!

– Ценность эта нам навязана! – не отступала Виктория. – Мы ценим не сюжет, а красивый и понятный пересказ. Что же теперь, целью жизни является изложение на пять с плюсом?

– Любой может выбрать цель по вкусу!

– Ну да, нам приходится изобретать себе смыслы также, как мы делали это тысячи лет до этого. Просто теперь это делать куда сложнее! Поэтому большинство «великих целей» сейчас сводится к тому, чтобы побольше увидеть и побольше людей увидело тебя. Мы пытаемся придать ценность собственным жизням, хотя её давно уже нет.

– Тогда почему же мы всё ещё не покончили с собой? – спросила Алина.

– Потому что для этого тоже должна быть какая-то цель! Например, прекратить страдания. Но ведь сегодня никто из нас по-настоящему не страдает. Только меланхолично унывает.

– А чем не цель прекратить жизнь, не имеющую смысла?