Прилив

Впереди их ждал сиявший на солнце металлический шаттл, который за десять минут доставил их в город.

2. Дахаб Сити.

Рельсы кончались в центре города, там же была и конечная. Дахаб Сити оказался в точности как на фотографиях в брошюрах. Только чуть больше. Центр, построенный во времена первой волны колонизации, был больше похож на трущобы в арабской деревушке. Крошечные одноэтажные постройки, в которых в свое время ютились пионеры, налаживавшие экосистему, теперь стали исторической частью города. Здесь располагались музеи и сувенирные магазинчики. Первые колонисты сражались с пустыней с непоколебимой верой в будущее планеты. Они надеялись, что у этой планеты, Шаи, намного больше шансов стать второй Землей, чем у других ее колоний. Они оказались отчасти правы. Пятачок поселения, утыканный белыми коробочками домов, раньше был голой пустыней. Города здесь часто называли оазисами только благодаря тому, что над ними был плотный озоновый слой, скрывавший их от радиации звезды. На планете до заселения людьми была своя скудная растительность, но по большей части лишайники и мхи, и те намного севернее. Воды было ничтожно мало, но главным было то, что она была! Да и Шаи находилась в приемлемой близости для колонизации. Благодаря этому стало возможным развернуть полномасштабное переселение. Увы, несмотря на испепеляющий жар солнца и крайнюую степень перенаселения, покидать Землю никто не торопился. Колонистами становились в первую очередь малые группы, вытесненные с их исконных земель: коренные индейцы Америки, племена Сибири, островов Юго-Восточной Азии, кочевые народы пустынь и Тибетские горцы. Они нашли свой новый дом на Шаи. Построили свои оазисы, начали обживать планету – их опыта жизни в суровых условиях было достаточно, чтобы построить новый, пусть и пока пустой, мир. Таким городом, выросшим из бедуинского посёлка, был Дахаб Сити, где и закончилось путешествия шаттла.

Пыльная улица раскинувшегося в окружении гор оазиса встретила Аллу и Виктора сухим зноем и горячим ветром. Их бледная, почти прозрачная кожа сразу привлекла внимание всех немногочисленных прохожих. Лица их были загорелыми, одеты они были в длинные однотонные рубахи, головы были замотаны платками – видимо, мода, унаследованная от первых поселенцев. Все они дружелюбно кивали и на всех языках приветствовали своих новых бледнолицых соседей.

– Так, – сказал Виктор, – путешествие к звездам сделало свое дело. Мы похожи на книжных червей, не выползающих на улицу даже самым погожим деньком.

– Ничего, нагоним, ты посмотри на это солнце! Спорим, мы тут с сильнейшим земным солнцезащитным кремом загорим в два счета!

– Надеюсь! Не нравится мне чувствовать себя белой вороной.

– Так, – Алла достала из поясной сумки карту и стала увеличивать и отдалять ее, бегая глазами из угла в угол. – У меня ведь стояла метка!

– Нет, ты ставила метку у меня. Погоди, – Виктор снял рюкзак, достал свой гаджет и открыл карту. – Вот она.

Супруги уставились на экран.

– Скачал?– просила Алла, убирая свою карту в сумку.

– Да, нам направо, – теперь у них перед глазами маячил голографический значок геопозиции, и они за десять минут нашли офис Центра Интеграции и Исследования Океанов.

– Честно говоря, я ожидал большего, – разочарованно сказал Виктор, когда они остановились у одноэтажного белого здания с крошечными окошечками, закрытыми ставнями.

– А это точно здесь? – спросила Алла, подойдя к табличке рядом с входом. – Ты посмотри, и правда здесь! Центр Океанологии…

– Черт, знал ведь, что не может быть все так просто. Вот и подвох!

– Да ладно, может, оно и к лучшему, пойдем, – она опустила медную ручку, навалилась всем своим весом на дверь и исчезла в полумраке длинного коридора.

На стенах в рамах висели подсвеченные фотографии, запечатлевшие первых исследователей: вот мужчина в скафандре ковыряет землю, вот другой мужчина держит в руках грунт с поднимающимся ростком, вот женщина льет из пожарного шланга воду посреди солнечной долины. В конце коридора был поворот, оттуда падал свет. Там оказалась небольшая приемная: маленькое окно, открытая дверь – все было распахнуто настежь. Вдоль стен громоздились аквариумы, заполненные кораллами, рыбами и водорослями. За большим металлическим столом против света сидел мужчина – он сосредоточенно смотрел в раскрытую книгу.

– Кхм, – кашлянул Виктор, – добрый день…

Мужчина вздрогнул. Потом резко закрыл книгу и вскочил. Он оказался высоким, ужасно худым, длинноруким и широкоплечим.

– Да, здравствуйте! – прохрипел он, видимо, не ожидавший посетителей. Его лицо осветилось падавшим из окна светом: он широко улыбался, его лысый череп и сухое лицо были кирпичного цвета, белый шрам рассекал одну щеку. Сложно было сказать, сколько ему лет – с таким загаром он мог с одинаковой вероятностью оказаться семидесятилетним стариком или сорокалетним парнем.

– Я Виктор Мирти, – он подошел к столу и протянул мужчине документы.

– Кто? – голубые, почти бесцветные в резком полуденном свете глаза округлились.

– Новый смотритель Маяка, – немного растерявшись ответил Виктор.

Алла стояла в полутьме на границе комнаты и коридора и наблюдала за мужчинами.

– Маяка… – рассеянно повторил резидент центра исследований. – Маяка… а! Маяка! Ну конечно! – понимание озарило его морщинистое лицо. – Конечно, конечно! Садитесь, вон, возьмите какой-нибудь стул, – мужчина указал в угол комнаты, попытавшись вылезти из-за стола, безуспешно поднимая и опуская острые колени длинных ног.

– Спасибо, – откликнулся Виктор, скрутил документы трубочкой и поставил два пластиковых стула рядом. Супруги сели.

– Я Омар, – представился мужчина, сев обратно в кресло. – Руководитель Центра Исследований Океанов. Их у нас не так, чтобы много… – он посмотрел на стены-аквариумы. – Вы у нас по части… – замешкался Омар, принимая протянутые Виктором бумаги. – Ага, смотритель маяка и исследователь циклов приливов и отливов! – прочитал он в документах. – Замечательно! Вы были нам так нужны в прошлом году! – он покачал головой.

– А в этом уже не очень? – настороженно улыбнулся Виктор.

– Что вы! – спохватился Омар. – Нужны, конечно. Просто не так сильно.

– Почему?

– В прошлом году мы не понимали, почему циклы стали увеличиваться.

– То есть, уже поняли?

– Что вы, конечно, нет! Просто они вроде как наладились… Отчасти… Короче говоря, замечательно, что вы приехали – теперь будет кому вести нормальные наблюдения и упорядочить весь этот бардак!

– Да, такая работа по мне, – Виктор сдержанно поднял уголки губ, чтобы не выдать ликующей радости.

– Вы даже не представляете, как вам повезло! Лучшего специалиста по организации данных приливов и отливов вам не найти во всей Вселеной! – неожиданно для самой себя воскликнула Алла.

Мужчина с обескураженной улыбкой и округленными глазами посмотрел на нее, будто только что заметив.

– Вы, наверное, супруга!

– Да – потупилась Алла, проклиная свои приступы общительности. – Алла.

– Очень приятно! А вы чем занимаетесь? Ветрами?

– Ой, нет, – она скромно сморщила нос, – я вообще по другой части.

– Дизайнер снов! – так же внезапно и победно почти прокричал Виктор.

Омар вздрогнул, потом, будто очнувшись от забытья, продолжил:

– Замечательная профессия! Слышал, у вас на Земле это пользуется спросом?

– Да, из-за этого качество контента начало страдать. Не поверите, стали даже рекламу продавать!

– Во сне?

– Да, прямо посреди сна. Причем без разницы: созерцательный это сон, ну, как кино, или терапевтический. Иногда в сны для проходящих лечение алкоголиков даже включают рекламу водки, а шопоголикам рассказывают про новый сетевой магазин. Вот такой ужас, – остановилась Алла, поняв, что слишком разошлась.

– Вот это да! – пораженно прошептал Омар. – У нас тут дизайнерские сновидения вообще редкость! Да и цены заоблачные. Я, признаться, пробовал только один раз, и то на общественном сеансе.

– Поэтому SchaiArts и заключают договора с земными авторами, чтобы сделать сны более доступными в Новом Мире.

– А сны про океаны вы делаете?

– Она делает сны про все, что может себе представить, – Виктор нежно посмотрел на супругу и взял ее за руку.