Я ищу Новый год

И вдруг после всего этого – свет. Фонари. Дома. Светофоры.

Сияют перекрёстки. На улицах люди… Но это уже другая планета. Галеевская.

К тому-то космическому автобусу и привёз нас гремучий трамвай с белыми окнами. Такой морозный, что мы не стали садиться, так и простояли несколько остановок, переминаясь с лапы на лапу.

* * *

На автобусной остановке скопился народ. Все недовольно косятся друг на друга. Новый год, а они косятся. И чем дольше ждут, тем больше косятся. Покряхтывают.

– А она вообще тут со своим мешком, – говорит какая-то тётенька. Мама пожимает плечами и отходит вместе с нами в сторонку. У меня уже нос щиплет от стояния, я тру его варежкой. Лёка спрятала нос в свою шаль. «Настя. Закройся, – говорит мама, – а то отморозишь щёки опять». Я не хочу отморозить. Бабуля нам на дорогу намазала лицо специальной помадой. Но всё равно воздух щиплется. Приходится закрываться платком. Тётенька всё бурчит. Мне хочется понять, что за тётя такая, но мама велела стоять рядом и не отходить.

Через какое-то время толпа облегченно вздохнула, выпустив облачко белого пара. Пришёл автобус. Маленький, кривобокий. Навис над нами, открыл двери гармошкой, а пол и ступенька такие скособоченные, сверху-вниз на нас смотрят. Даже ступить туда страшно, не удержишься и обратно из двери на землю съедешь. И под этим скособоченным полом что-то длинькает. Динь-длинь-дилинь, динь-дилинь… Но думать некогда. Все посмотрели секундочку на эту кособокость, и вдруг как полезут. Мама быстро санки схватила, мешок, и давай нас в автобус запихивать.

«Товарищи пассажиры. Держитесь за поручни», – говорит сердитый водитель в микрофон. Свет почти не горит, а ещё и мигает. Мотор всё длинькает. Народ упихивается как может, и тут тётенька опять откуда-то со стороны: «А ещё эта со своим мешком. В шубе. Богачка!» Мне почему-то стыдно. Не скажешь ведь ей, что это на всех. Что там и еда, и подарки, и наши специальные платья, которые мама сама шила.

«С мешком. Встала тут».

Странно. Тётенька была тоже в шубе. Да и какая же мама богачка?

– Буржуйка, – сказала тётенька громко, она уже пролезла дальше, и мы ей совсем не мешали.

– Прекратите. Вы видите, я с детьми! – строго сказала ей мама. А дяденька, похожий на дядю Валеру, который самолеты чинит, только постарше, подмигнул мне и тихо сказал: «не слушай ты её». Мама тоже сказала: «не слушай. У человека настроение плохое».

Тётенька снова начала говорить про буржуев, но тут на неё зашикали, и она ворчала всю дорогу себе под нос. Пока не вышла на «Звёздочке». И одну остановку мы проехали в тишине. Нам даже место уступили – целое сиденье, а то бы пришлось держаться за железные трубки изо всех сил. Народу-то стало поменьше, и мы со своим мешком и санками начали скатываться под уклон.

А когда мы вышли, то я поняла, что в автобусе было тепло.

Хрустальный холод тотчас закусал нос и щёки, снова взялся за варежки и сапоги.

«С-с-с», – сказала я и переступила ногами.

– Вот. Не захотела валенки, – сказала мама, – Лёка в валенках, и как хорошо. Да, Лёка?

Свёрток из шубы и шали слегка шевельнулся.

– Да ну. Мама, ты сама в ботинках, – сказала я.

– У меня-то ботинки с войлоком, – сказала мама, – как у валенок. А иначе я бы так в валенках и ходила. Помнишь, как в прошлом году…

Мама снова устроила на санках мешок.

Теперь, после тьмы за автобусными стеклами, нас окружали лабиринты огней до самого неба. Я всё не могла сообразить, по какой же тропинке между этих огромных стен с тысячами окон надо войти? Мама показала рукой: «вон туда».

– Мама, хочешь, я повезу, – сказала я и опять помялась от холода.

Вообще-то с мешком вышло не очень удобно. Мы забыли верёвку, и по дороге нам с Лёкой приходилось его постоянно придерживать.

– Погоди, я придумала. – Сказала мама. – Лёка, хочешь прокатиться?

И вот Лёка уселась на санки. За спиной у неё был рюкзак, спереди она обхватила мешок. А мы с мамой взялись за верёвочку.

– Ну, тронулись, – сказала мама, и мы покатили санки по утоптанной тропинке.

И тут же забылись и автобус, и хмурая тётя, и даже щипание в пальцах. И началась сказка.

Стены расступились. Тропинка повела нас через широкий, светлый двор. Кругом возвышались гигантские горные массивы с окнами. В окнах на все лады перемигивались гирлянды. Люди, проходящие мимо, смотрели на нас и улыбались. Снег был похож на пломбир и переливался под голубыми и жёлтыми фонарями. Какая-то собака в стороне носилась по этому снегу, валялась и всё пыталась уронить в него свою хозяйку. Сбоку от тропинки стояла снегурочка с глазами из веток и с красивой снежной косой. Ещё подальше красовался снеговик с палочкой вместо носа и в настоящей лыжной шапке.

– Галеевы нас, наверное, совсем заждались. Что ты, Настя, руки замерзли?

Я то и дело стала менять руки, сжимая то одну, то другую в кулак.

– Лёка, а ты не замёрзла? – спросила мама. Лёка закивала.

– Пробежишься?

Свёрток из шубы и шали опять кивнул.

Лёка слезла с санок, я налегла на мешок сзади, и мы – скорее, скорее! – дотопали до Галеевской многооконной стены.

Глава 5. Начало

– Ну вот, мы быстренько-быстренько добрались. – Сказала мама, пока открывалась дверь.

– Да-а, быстренько. Я тебе во сколько велела быть? – протянула, появляясь в дверях, наша тётя Эмма. Из-за неё выглядывали Саша, дядя Алик и Кирилл. Откуда-то вихрем вылетела Маша и бросилась обнимать наши шубы.

– Ты куда, холодно же! – воскликнула мама.

Но Маше всё нипочем.

Если нас поставить по возрасту, то получится лесенка. Только нас с Кикой надо поменять местами. Тогда самым маленьким в лесенке будет Саня Галеев, он ещё в подготовительной группе. Потом Лёка, Маша Галеева – Маша уже во втором. Потом я, а потом Кика. Хоть я его старше немного, но он меня здорово выше. Ещё Кика носит очки, и поэтому вид у него ужасно умный. Как у профессора.

– Ой, что это вы такое притащили, – весело сказал дядя Алик, папа Сани и Мани. Давайте, я помогу.

– Подарки дед Мороза, – сказал Саня и, хихикнув, нацелился ткнуть мешок пальцем.

– Цыц! – прикрикнула мама, и они с тётей Эммой уволокли мешок на кухню.

Пока мы раздевались, с кухни то и дело доносились возгласы тёти Эммы:

– Оля, ой, как хорошо. Какая ты молодец. Нет, ну какие же вы молодцы. Как всё довезли-то?

Я стояла в дверях большой комнаты, глядя на яркий свет. Руки щипало. Сильнее и сильнее. Сунуть под воду, или лучше не надо? А тут ещё начали согреваться пальцы на ногах. Уя, уя, уя! И почему я валенки не надела? Пришлось наклониться и обхватить пальцы руками. Я увидела, как мама с Лёкой вышли в коридор, и мама растирает Лёке ладошки.

– Вот. Теперь пойдём, под тёплую водичку. Настя, ты как?

– Нормально, – сказала я и поморщилась. – Уже проходит.

– Все равно. Иди-ка сюда, погреем.