Байки от Бабайки

– Метровые крысы то, представляешь, а еще говорят, что разумные.

– Хватить брехать то! Какие разумные? Как люди, что ли…

Тетка смутилась…

– Ну может и не как люди, но и обычные крысы довольно сообразительны. На них специальные ловушки ставят. А в обычные мышеловки они никогда не попадаются.

– Ой да. В том году помнишь, мать нашу крыса укусила, так сорок уколов пришлось делать. Ужас.

Юлька кивнула самой себе. О да. Этот случай она помнила очень хорошо. Тогда у них были кролики, а у кроликов водилась еда, а еще крольчата. Так вот от крыс житья не было. Наглые, толстые. Залезали прямо в садки. Съедали морковь, капусту, крольчат. Крольчат было особенно жалко. А бабушка одну такую воровку по утру и застала в клетке. Так она прям из клетки выпрыгнула и в руку вцепилась. Зубы длинные, острые. А это если метровые крысы… Тогда какие же у них зубы будут? Страх.

– И оружия то против них нет. Только в той же Америке есть. Луч лазерный. Он, говорят, любую тварь на части режет, что твой нож масло.

– Но они же ведь не поделятся лучом этим.

– Не поделятся, ясен пень. Он у них в лабораториях секретных. Будут они еще всем свои секреты раздавать. Что делать то?

– А что делать. Погреб надо нормальный сделать. Чтоб из кирпича и железом обить.

– Не рановато ли? Может это сказки все?

– В жука колорадского тоже сначала не верили, а оно вон как вышло. Теперь от этого жука деваться некуда. Тут возражений точно не нашлось. Жучья беда была не только в этой конкретной деревне, но кажется во всех деревнях и сельхозугодиях необъятной Родины. Его травили дустом, но он восставал не хуже, чем мертвец в фильме «Реаниматор». Его поливали отравой, но жук с опалёнными крыльями и жопкой упрямо полз по картошке. Спасал только ежедневный обор и обтряс веток в ведерко. Жуков становилось меньше, но насовсем они не исчезали. Самые ушлые ввинчивались в землю и, показав обидно оттопыренную лапку, скрывались до весны в теплой и безопасной почве.

Сестры допили чай и засобирались спать, Юльке тоже пришлось ретироваться. Она быстро прыгнула в постель и отвернулась носом к стене. Я сплю. Вот прям сплю-сплю. Нельзя недооценивать детей. Это маленькие люди со своими мыслями, страхами и переживаниями. Идея о гигантских крысах никак не выходила из головы. Это ж они и сожрать могут. Кота, например, если одна, а если две и больше, то и человека. Котов было жаль. Черно-белый кот Васька уютно сопел под боком, сонная мордочка, бархатные ушки и нос кнопочкой. Ну как его отдать крысам? А? А мама? Осенило девочку. Ведь и на нее могут напасть. А бабушка? Тетки? Всех жалко. О себе Юля как-то не подумала.

– Надо с этим что-то делать? И срочно. Спешно откинув одеяло, девочка пошла будить брата.

– Вставай, лежебока. Надо идти в Америку. Срочно!

– Ты чего девка, опсихела? Какая Америка? Три часа ночи! Спи иди. Подросток перевернулся на другой бок и снова заснул.

– Всё сама! Всё сама! Юлька закатила глаза и пошла собираться. Честно говоря, она и понятия не имела, ни где эта Америка, ни как туда добраться, ни даже, что взять собой в дорогу. Но идти было надо. А раз надо, значит всё остальное как-нибудь да устроится. Девочка взяла авоську и сложила в нее теплые штаны и кофточку. Больше у нее ничего не было. Из еды не взяла ничего, потому что это же надо тащить на себе. А она планировала идти быстро. Сначала пойти по дороге, а потом спрашивать, в какой стороне Америка. А там возможно ее кто-нибудь подвезет или она сама спрячется и доедет. А уж в самой Америке она просто хорошо попросит кого-нибудь и ее отведут в секретную лабораторию. Там она расскажет и про маму, и про кота, и, если крыс уже выпустили, ей просто дадут этот самый вазерный луч. Чего уж проще. Тихонько отворив калитку, Юлька вышла на дорогу. По ночному времени та была пуста и безлюдна. Какая дорога идет в сторону города, девочка знала хорошо, не раз пешком ходили, заблудиться здесь негде. И она пошла. Сначала по деревенской грунтовой, а потом и по трассе. Машин было мало, но, если какая и проезжала, хитрый ребенок прятался в кустах, что бы ее не схватили и не вернули домой. Примерно через километр, она немного захотела пить, еще через два – есть, а потом устали ноги, и надо было что-то думать. Дальше двигаться в таком темпе не представлялось возможным. Это же сколько придется идти до Америки, если она и до города пока не добралась. Месяц? Или год? Путешествие оказалось немного сложнее, чем представлялось изначально. В мыслях – это был совершенно легкий, необременительный путь, как если бы на речку сбегать, в реальности же все было совсем иначе.

– Речка! – хлопнула себя по лбу девочка. И как я раньше не догадалась. Надо было вдоль нее идти, а не на шоссе сразу. В речке вода и рыба. Можно и поесть, и попить. Эх, удочки нет, зато есть соль и спички. Эти вещи она точно взяла. Ибо во всех книгах про приключения говорилось о необходимости брать с собой воду, спички и соль. Река была недалеко от шоссе. Примерно метров пятьсот, не больше, но в темноте они показались чуть ли не десятью километрами. Ноги подворачивались, проваливались в какие-то норы, спотыкались о муравьиные кочки, кусались комары, и мелкий, по летнему времени злой, гнус. Наконец запахло сыростью и показались камыши. Девочка с облегчением присела на пригорок. Здесь росли ягоды, но собирать их в темноте – всё равно, что носить воду решетом. Дохлое дело. Зато она от души напилась. Усталые ноги гудели, руки чесались, и очень хотелось домой, решимость иди куда-либо таяла, как снег под весенним солнцем. И только проклятые крысы так и крутилась в голове, так и крутились, пока сон окончательно не срубил упрямого ребенка.

Проснулась Юлька от того, что кто-то рядом жалобно скулил и тыкался холодным носом в руку. Девочка открыла глаза.

– Шарик! Привет! Привет, мой хороший. Ты как меня нашел?

Пес ничего не ответил, только смачно облизал девочку в обе щеки. Она с радостью обняла старого друга. Псы умеют находить людей по запаху, но она довольно далеко отошла от дома, как же он оказался тут, на берегу реки. Впрочем, это не важно. Девочка снова улеглась, притянув к себе пса. Но тот был чем-то обеспокоен. Не лежалось ему, он вскакивал и отбегал, потом возвращался и скулил. Словно звал куда-то. Пришлось вставать.

– Ну что ты, что? Девочка не понимала, куда её зовет эта собака. Впрочем, вскоре стало ясно. Темная громадина кустов выдвинулась из темноты. Ивы и березки образовывали что-то вроде небольшого островка на берегу. Это место Юля знала. Здесь где-то еще стояла старая и насквозь ржавая борона. Они с братом играли тут иногда. Раздался мелодичный звон, и девочка заскакала на одной ноге. Борона нашлась. Тем не менее пес продолжал тянуть ее в заросли, в самую гущу. Скрытую не только деревьями и кустарниками, но и высокой травой. Там в центре обнаружилась маленькая скрытая ото всех полянка с сочной зеленой травой и мягким чуть влажноватым грунтом. Пес улегся, и девочка тоже устроилась под боком. Сон куда-то делся, и она просто сидела, перебирая пальцами густую собачью шерсть. Вдруг собака забеспокоилась и, тихо заскулив, стала смотреть в сторону реки. Вскоре оттуда раздался отчетливый плеск, словно большая рыбина прошлась по самому краю воздуха и воды. Только звук был уж чересчур какой-то равномерный. Не рыба, догадалась девочка, а лодка. Лодка причалила у берега и выплюнула две темные фигуры, третья вылезла чуть позже. Все трое тащили огромную сеть. Сеть билась и колыхалась. Вскоре мужчины вытащили добычу на берег и принялись деловито потрошить свежепойманную рыбу.

Браконьеры! Вот кто это был. Река здесь широкая полноводная и рыбы много. Вот только ловить ее сейчас строжайше запрещено. Нерест. Однако отец рассказывал, что находятся бессовестные, вылавливают. Сетями. Потрошат прям на берегу оставляя за собой кучу голов и чешуи. Девочка лежала ни жива, ни мертва. Кто знает, на что бы решились эти негодяи, застав на берегу свидетеля преступления. Закон к браконьерам жесток, но справедлив.

Запах рыбьих потрохов стал совсем невыносимым, отчаянно захотелось чихнуть. Но чихать было нельзя. Это понимал даже ребенок. Юлька прикрыла нос и рот ладошкой, уткнулась лицом в траву. Однако совсем сдержаться не удалось. Она все же толи чихнула, толи охнула. Обостренный адреналином слух преступников был чуток, как никогда. Один из них вдруг остановился и посмотрел в сторону кустов.

– Иииди, проверь, – заикаясь, махнул он подельнику.

Тот молча направился к кустам. В одной руке он держал большой разделочный нож, в другой – фонарь. Сердце девочки вдруг забилось, как у пойманного зайца. Бежать, но куда. Островок безопасности мал, и больше тут спрятаться негде, река с пологими берегами, пригорок и луг. Но тут поднялся Шарик. Он вытянул переднюю лапу вперед, словно говорил: «Лежи». И девочка опять затаилась. Преступник шуршал уже по высокой траве. Фонарь покачивался из стороны в сторону. Влево – вправо, влево – вправо. Пёс метнулся в сторону и обежав по кругу, вдруг вышел прямо на браконьера. Он не лаял, не рычал. Просто стоял и в упор смотрел на мужчину. Пристально так, глаза в глаза. Мужчина попятился.

– Ну ччччто там, Жих? –спросил тот, что отправил браконьера на разведку. Очевидно, он был главным в троице.

– Да собака какая-то.

– Собака – не люди. Пес с ней, иди сюда, – хохотнул третий, до этого молчавший, – главное, что б не лаяла.

– Да. Давайте быстрее. Через два часа рассвет. Надо убираться отсюда.

Браконьер вернулся к товарищам, и они продолжили свое черное дело. Пес вернулся к девочке, и они стали молча наблюдать за происходящим. Примерно через полчаса нарушители закона наконец погрузили добычу в мешки, а мешки в лодку. С тихим плеском лодка вышла на середину реки и заскользила в сторону города. Юлька поднялась. Но почти сразу, охнув, опустилась на траву. Ноги затекли. Зверски чесались искусанные комарами руки и лицо.

– Надо рассказать отцу, – решила она. Он у нее работал в рыбохране. Только вот как вернуться? Идти опять на шоссе, а потом назад, это очень долго и, честно говоря, сил на это не оставалось. А дорогу через поля она не помнила. Ходила сюда с братом, но это было давно. Еще в прошлом году. Выручил пес. Умная собака прихватила край штанины и уверенно потащила девочку из кустов.

– Да иду я, иду. Юля и не думала сопротивляться. Шарик уверенно вел ее через луга и низины. Он будто нарочно выбирал самые короткие и безопасные тропы. Впрочем, наверное, так и было. О зверином чутье ходят такие истории, что диву даться. Небо уже посветлело. Было около пяти часов утра. И фонари деревни четко виднелись бледно желтыми пятнами на фоне голубой предрассветной дымки. Пёс остановился. И дальше идти отказывался. Девочка тянула его за ошейник, но тот буквально уперся всеми четырьмя лапами и упрямо крутил лобастой башкой. Желание поделиться увиденным было настолько велико, что девочка отпустила собаку и побежала в сторону деревни. Мало ли, может у него еще здесь свои, собачьи, дела. Родной дом встретил девочку слезами и криками радости. Оказывается пропажу обнаружили еще час назад и все родные, обшарив дом и сад, уже собирались звонить в милицию и начинать глобальные поиски.

– Ну где-ты была, оторва?! – набросилась на нее мама, – попеременно целуя и браня непутевого ребенка. Вывернувшись из ее объятий, девочка подошла к отцу.

– Пап, я там браконьеров видела. Они целую сеть. Рыбы. Там у реки разделали.

– Покажешь? Отец браниться не стал. Молча запряг коня. Эти браконьеры уже изрядно помотали ему нервы. Желание поймать было сильнее даже родительского долга. Будет еще время для внушений. Подхватив дочку на руки, он вскочил в седло, и они отправились в путь. Девочка показывала дорогу, как могла. Но теперь это уже было несложно. Летом солнце встает рано. А река… Вон она. Серебристой лентой тянется с севера на юг. Куча потрохов никуда не делась. А вот браконьеров и след простыл. Мужчина только вздохнул, глядя на это беззаконие. Но дочь оказывается выдала еще не все.

– Пап. Может ты их поймаешь?

– Как? Улик полно, но их к делу не пришьешь. Не пойман – не вор. Ты же не видела их лиц.

Девочка помотала головой. Но потом вспомнив, просияла.

– Зато я слышала, как один заикался. А второго этот их главный назвал Жих. Я не знаю, что это значит. Но вдруг поможет.

– Поможет. Еще как поможет. В милиции давно уже лежало заявление на местного жителя по фамилии Жихарев. Но оснований для обыска не было. Мужичок ушлый, так просто не подкопаешься. А еще у него был друг Василий Котов, с дефектом речи. Он заикался. Через несколько дней милиция взяла всех троих участников. В подвале одного из них был оборудован ледник для хранения рыбы. Улик хавитило, и все получили реальные сроки.

Юльку на неделю заперли дома. Мать не разрешала даже на порог выходить.

– Знаю я твой порог, – ругалась она, – сначала на первой ступеньке постоять, потом – на второй посидеть, потом в саду погулять, а там на улицу и ищи ветра в поле. Нет уж! Дома сиди. В наказание. Впрочем, брат тоже сидел дома. С ангиной. Ему то она рассказала и про крыс и вообще.

– А как ты дорогу то нашла, домой? Это ж не близкий путь. На лошади и то пока доедешь, а ты вообще пешком. Девочка пожала плечами:

– Меня Шарик вывел. Ты же знаешь, какой он умный. Кстати, он что, сбежал? Будка пустая. Брат побледнел и как-то странно взглянул на девочку.

– Какой Шарик? Наш?

– Наш. Ну а чей же?

– Хорошо врать то. Совсем уже. Нет нашего Шарика. Совсем нет. За день, как ты сбежала, его пристрелил кто-то. Он с цепи сорвался, его кто-то из деревенских и хлопнул. Может испугался, может из вредности. Мы тебе не говорили, не хотели расстраивать. Наверно это просто был похожий пес.

– Наверно, – согласилась Юлька.

Но она отчетливо помнила и пса, и его приметный ошейник с именем. Это совершенно точно был Шарик, даже в посмертии защитивший свою хозяйку. О крысах она не то, чтобы забыла, просто на фоне реальных событий гипотетическая угроза отошла на второй план. Да и среди людей, если подумать, крыс было предостаточно. Они пострашнее будут.