Лисофанже

И в тот момент Глаша приняла решение повременить с возвращением в Лисофанже и самой найти Полину.

– Но для начала сделай мне такой же бутерброд, – попросила Глаша, не сводя глаз с бутерброда Киры.

– Надо думать. Надо думать, – Глаша ходила взад-вперед по комнате Полины и периодически обращалась к стеллажу, на котором были расставлены Софлигор, больница, летающая квартира и недоделанные острова. Книги и учебники, стоявшие раньше на полках, были свалены Глашей на пол.

– Хорошо вам там? – спрашивала стеллаж Глаша. – Греетесь под солнышком? И не знаете кого благодарить. А это я вам солнышко вернула. Безвозмездно. Радуйтесь-радуйтесь – меня вы тоже больше никогда не увидите.

За стенкой шумели соседи, чему-то бурно радуясь, и не давали Глаше сосредоточиться. Видно, новому пылесосу, который шумел, как трактор.

– Замолчите! – Глаша стучала кулаком в стену.

Кира, наевшись, устало развалился на кровати и подбрасывал мячик:

– Сидя в комнате, мы ее вряд ли найдем.

– Да что ты! – съязвила Глаша, уже порядком раздраженная тем, что ей не приходили толковые мысли. – Думаешь, я собираюсь искать Полину в комнате? Может, ты думаешь, что я размышляю, где лучше поискать Полину – под столом или под кроватью?

И Глаша в подтверждении своих слов немедленно заглянула под стол. И замолчала.

Кира поймал мячик и приподнялся на локтях, посмотреть, почему затихла Глаша. А Глаша уже стояла на четвереньках и завороженно глядела под стол.

– Вот, кто мне мешал думать, – догадалась Глаша, слушая восторженные возгласы, доносившиеся из дыры под столом, и сообщила Кире. – Похоже мы нашли Полину!

Глава 12. На защиту Софлигора!

Ребята вылезли из подвала дома на набережной и тут же очутились на горячем песке пляжа. На синем безоблачном небе, как знамя победы, светило солнце. С шумом, который ребята приняли за шум пылесоса, взмывали волны и обрушивались на берег. Лисофанжеанцы ликовали, возвращаясь в свои покинутые дома.

Залитый солнцем Софлигор преобразился. Развалившиеся и покосившиеся дома словно воспряли духом и радостно пускали солнечных зайчиков битыми оконными стеклами.

Глаша как выползла из-под стола на четвереньках, так и села на горячий песок, не веря своему счастью.

– Глаша, – окликнул заметивший ее лисофанжеанец, – спасибо, что вернула солнышко! Слышал, тебе досталось от Аркадио!

– Досталось от Аркадио!? – переспросила Глаша, чувствуя подступающий гнев. Она моментально догадалась, кому досталось от Аркадио и ужасно разозлилась.

– Где этот рыжий болван?!

Лисофанжеанец махнул рукой в строну площади Софлигора. И Глаша решительно направилась по узкой улочке в центр города. Кира еле поспевал следом, потому что с любопытством озирался по сторонам.

Дома вскоре расступились и образовали городскую площадь. Брусчатка под ногами скрипела песком и шуршала пожухлыми листьями.

На спинке скамейки восседал Аркадио и громко и обстоятельно давал распоряжения по насущным вопросам благоустройства и восстановления Софлигора. Крыжовников и несколько лисофанжеанцев, примостившись рядом, аккуратно записывали.

– Ты зачем обидел Полину? – в ярости закричала Глаша на Аркадио Террибле. Аркадио и его окружение с удивлением уставились на нее.

– Кого обидел? – спросил Аркадио, слезая со спинки скамейки от наступающей Глаши.

– Как ты посмел обидеть Полину, рыжая башка? – грозно вопрошала Глаша, но Аркадио лишь пятился.

– Попрошу без оскорблений, – приосанился Аркадио.

Крыжовников тоже поднялся с места и вполголоса обратился к Аркадио:

– Смею предположить, что у девочки из-за долгого пребывания в одиночестве и прыжка из Летающей квартиры раздвоение личности. Припоминаю, что вчера она уверяла, что она никакая не Глаша, а Полина. Думаю, она имеет в виду себя.

– Что ты за дурь ты несешь, Крыжовников? Я – Глаша, а девочка, которую вы пытали, – Полина.

– Пытали? Сколько можно меня оскорблять?! – возмутился Аркадио. – Я проводил воспитательную работу. Требовал вернуть солнце, а ты твердила, что я пластилиновый, хихикала надо мной и заверяла, что за солнцем тебе нужно залезть под кровать. Ты помнишь это? А помнишь, как ты заснула прямо на скамейке? А я принес тебе пледик и укрыл, чтоб ты не замерзла? И после этого я должен выслушивать подобные обвинения!

– Ты принес мне пледик? – опешила Глаша.

– Да, я принес пледик. Надеялся, что сон на свежем воздухе окажет на тебя благоприятное воздействие. Как же я ошибался. Но обязан выразить тебе благодарность за возвращение солнца, если ты, конечно, имеешь к этому отношение.

– Имею. Благодарю за пледик, – процедила Глаша. – Но где Полина?!

– Твои безосновательные нападки на меня переходят все границы! – разозлился Аркадио.

– Глаша, – подбежал запыхавшийся Кира. Он отстал, потому что засмотрелся на толпу лисофанжеанцев, ведущих бурную беседу и передающих друг другу подзорную трубу. – Глаша, Полина на берегу!

Издали они увидели играющих в волнах ребят. Они с визгом бросались на наступающую волну и та валила их с ног, покрывая с головой пеной. Дети выскакивали и снова бросались вперед. Кто смог побороть силу волн и пробраться дальше, качались плавно, словно в медленном вальсе, на морских валах.

Полина в мокрой пижаме прыгала по пояс в воде, визжа от восторга, подставляя ладошки наступающей стихии, жмурясь от соленых брызг и солнца, падая в пену, захлебывалась и тут же подскакивала.

– Большая волна! – предупреждающе закричал кто-то с берега. И лисофанжеанские ребята, играющие в прибое, быстро выскочили на берег. А те, что были на глубине, начали грести от берега, чтобы не попасть на гребень. Полина не знала опасности волн, Полина не слышала крики и самозабвенно бултыхалась в воде, которая стала уходила у нее из под ног и щекотать пятки песком.

И только когда огромная глыба будто завернула ее в себя, обступив со всех сторон, Полина даже не успела испугаться, а только зажмурилась и почувствовала, как ее засасывает, закручивает, переворачивает, словно в стиральной машине, а потом вышвыривает на песок и снова пытается утянуть.

Но тут кто-то схватил ее под руки и быстро потащил на сушу. Запыхавшаяся, она упала на горячий песок.

– Как здорово! Как же здорово! – восторженно твердила она, задыхаясь от счастья. Полина разве что не смеялась, но она так устала, что сил хватало на улыбку до ушей. – Мне так здорово еще ни разу в жизни не было!

– Ты чуть не утонула, – строго сказала Глаша.

– Как же я рада вас видеть! – Полина растянулась на песке, раскинув руки в стороны, и блаженно закрыла глаза от светящего солнца.

– Полина, – снова сказала Глаша, – твоя мама сильно переживает. Тебе пора домой.

– Нет, – ответила Полина, водя руками по песку, и мотая головой из стороны в сторону.

– Полина. Твоя мама переживает. Тебе пора домой!

– Нет! – замотала головой сильнее. – Я не вернусь домой.

– Ты же знаешь, как твоя мама будет переживать, если ты не вернешься?! – недоумевала Глаша.

– Что я есть, что меня нет, она все равно будет переживать, – безмятежно потянулась Полина, нежась в солнечных лучах. – Как же здесь здорово…

– Глаша, – подбежал Кира, он снова ходил к толпе лисофанжеанцев с подзорной трубой, – говорят, на Лисофанже надвигается Кент-разрушитель!