Черновед. Наследие Безликого

– Сразу к делу, да? Так даже лучше. Мир вокруг посерел, прелесть жизни исчезла, ничто не радует… Короче, я соскучился. Неплохо было бы снова пересечься. Вроде как в кино сходить или кофе попить. Не парься, все расходы лягут на меня. Не в моих правилах заставлять красивую девушку платить по счетам.

– Нет.

Перед глазами проплыл образ Глеба. Подкачанный пресс, рельефные мышцы. Глеб любил носить майки в обтяжку, демонстрируя бицепсы и выбритые подмышки каждому встречному. Ухоженное, благодаря ежедневным втираниям крема, лицо, покрытое капельками пота и раскрасневшееся от похоти. Или от стыда, ведь Алла застукала Глеба на той кудрявой сучке в самый разгар действия. Полгода прошло, а картинка не поблекла. Надо же.

– Не торопись с выводами, – настаивал Глеб. – Я поступил некрасиво, согласен. Свою ошибку осознал. Просто выбрось этот момент из головы. Так-то у нас с тобой отношения складывались по высшему разряду. Цветы, прогулки при луне и завтрак в постель – все было.

Динамик смартфона передавал звук с помехами. Голос Глеба становился то громче, то тише, то похожим на обрывки роботизированной речи.

– А про Лидку даже не вспоминай, – продолжал он. – Сама ко мне в штаны полезла, прикинь. У любого нормального мужика мозги отключатся. Биологический инстинкт, понимаешь.

– Сам себя слышишь? – возмутилась Алла. – Бедный мальчик не смог устоять перед шалашовкой. Он осознал ошибку – какое достижение! Распечатаю тебе грамоту и вышлю почтой. Про встречу забудь. У меня есть более важные дела: ногти подпилить или мусор вынести.

– Ненавижу обсуждать такие вещи по телефону. Давай поговорим с глазу на глаз.

– Нет, Глеб. Этого не будет никогда.

– Погоди-ка, – он запнулся. – У тебя появился другой? Вот в чем дело. И что это за недоумок? Я его знаю?

Алла яростно ткнула в красную кнопку. Следовало так поступить с самого начала – нервы были бы целее. Его лицо вновь всплыло на экране (почему она так и не удалила фото?), мелодия звенела в ушах. Алла сбросила вызов и спешно занесла номер в черный список. Пусть помучается со следующим звонком.

Такси плавно подкатило, приветливо моргнув фарами. Устроившись на заднем сиденье, Алла задумчиво рассматривала смартфон. С чего Глеб решил позвонить? Полгода ни слуху, ни духу, ни жалкой эсэмэски, а теперь объявился. Видимо, терпел крах за крахом на любовном фронте. Глядя на удаляющиеся холмы курорта, Алла грустно улыбнулась.

2

По ночному лесу прокатился устрашающий вой. Выдохшийся от долгого плутания среди деревьев путник замедлил ход и насторожился. За спиной висело ружье, но патроны закончились еще пару километров назад, поэтому толку от него было немного. Лучше выбрать другой маршрут. Путник развернулся. В тот же миг из кустов вылетел громадный оборотень и вонзил зубы в его шею. Красные струи хлынули фонтаном, словно клыки разорвали не артерию, а кровяной пожарный гидрант. На мониторе вспыхнула неутешительная надпись: «ИГРА ОКОНЧЕНА. Загрузить последнее сохранение?»

– Ладно, ребят, пора заканчивать, – устало протянул Скример. – Три часа стримили. Как говорится, без отдыха и коза не едет.

От болтовни в горле пересохло. От монитора слезились глаза. Из-за неудобного кресла ныла поясница. Желудок бурчал, намекая на парочку бутербродов или хотя бы шоколадный батончик. Рвануть бы на кухню, но так быстро от подписчиков не отделаешься. Узнать мнение, ответить на вопросы, попрощаться – давно устоявшийся порядок.

Скример свернул игру с броским названием «Волчьи песни» и открыл окошко стрима. Комментарии шли друг за другом разноцветной стенкой:

«Давай еще полчасика, бро!»

«Миха, батарейки для фонарика пропустил. Без них дальше не пройдешь».

«Корзинкин, ты – унылое говно».

«Завтра крипистори будут?»

«ВОТ Я ПООРАЛ В КОНЦЕ!»

Скример, нареченный в отдаленном детстве Михаилом Корзинкиным, тяжело выдохнул. С чатом был полный тухляк. Троллинг и оскорбления Скримера не волновали – не впервой. В школе, до самого одиннадцатого класса, ему доставалось и хуже. Скримера волновало, что пик зрителей составил всего четыреста с лишним человек, а под конец игры их осталось меньше сотни. Просто днище какое-то. Полгода назад из-за жалкой сотни он бы и монитор не включил. Сладостный звук донатов теперь слышался только во снах. Зеленая полоска «Отпуск на Мальдивах» застряла на середине, и не двигалась уже целую неделю. Скример не помнил, когда в последний раз делал анбоксинг посылок от подписчиков.

Может, он и в самом деле унылое говно?

Скример ответил на десяток вопросов в чате, забанил троллей, закрыл программу и поплелся на кухню. Надо было что-то менять, и менять срочно. Он пробовал раньше, но ушел не туда. Канал «Мистические истории Скримера» и одноименные сообщества в социальных сетях неустанно пополнялись новыми озвучками и документалками. Как только интерес зрителей стал угасать, Скример добавил обзоры хоррор-фильмов и летсплеи, что позволило ему остаться на плаву какое-то время. Вернее, идти на дно не столь стремительным темпом. В итоге – четыре года коту под хвост. Подписчики разбегались, донаты упали до нуля, а последняя рекламная интеграция была посвящена туалетной бумаге.

На кухне мама готовила ужин. Накинутый поверх джемпера фартук и неразобранный пакет с продуктами красноречиво говорили о том, что она только пришла с работы и сразу принялась за домашние хлопоты. Ни минуты покоя, как обычно. Иногда она называла себя «Мамой-ураганом», хотя в деловых кругах именовалась попроще – Галиной Матвеевной. Скример открыл холодильник и обвел взглядом пустые полки. Бутерброд с колбасой отменялся.

– Салат будет готов с минуты на минуту, – заметила мама, нарезая укроп.

– Я бы не отказался от чего-нибудь повнушительнее.

– Миша, ты сам уже стал слишком внушительным. Если в твои планы не входит превращение в бомбовоз, пора садиться на диету. Заменим снэки кашами и салатами на месяц-другой – сам не заметишь, как придешь в норму. И когда ты делал упражнения в последний раз? В школе, наверное. Нет, я же тебе брала освобождение от физкультуры.

Скример молча уселся за стол и сложил руки на животе.

– Если Миша молчит, то его дела идут неважно, – мама отложила в сторону покрытый зелеными ошметками нож. – Рассказывай, что случилось?

– Да канал загибается потихоньку. Донаты не капают, подписчики уходят. Я почти ничего не зарабатываю.

– Это ерунда.

Мама принялась кромсать помидоры. Красные брызги летели на фартук, совсем как кровь неудачливого путника в «Волчьих песнях».

– Никакая это не ерунда, – возразил Скример.

– Проблема решается за пару дней.

– Э-э-э… Серьезно?

– Ага. В «Пятерочку» требуются продавцы. Я объявление видела. По первости будет тяжело, потом привыкнешь.

– Ну, мам!

– Не мамкай. Двадцать пять лет человеку, а у него ни профессии, ни работы, ни девушки!

– Блогер – тоже профессия.

– Ты вроде хотел перебраться на съемную квартиру, блогер. Не забыл? Думай и делай!

«Думай и делай!» – мамин девиз по жизни. В девяностые годы мама ушла с безденежной должности библиотекаря и умудрилась открыть три торговые точки. Бизнес продержался пару лет – бандиты перехватили поставки товаров и сожгли ларьки. В очередной раз оставшись без всего, мама устроилась в отдел снабжения металлургического завода, где дослужилась до начальника. Впечатляюще – для матери-одиночки.

Отец – гордый дилер фамилии «Корзинкин» – девяностые годы провел в запоях, за что неоднократно подвергался кодированию и беседам с психотерапевтом. Воздержания от алкоголя неизбежно заканчивались срывами. Устав тащить на себе груз семейной жизни, мама подала на развод. Перед этим хорошенько поразмыслив, разумеется. Здравое вышло решение: из дома исчезли бутылки, пустые и полные, а спокойствия ощутимо прибавилось.

– Ты вырос и стал скучным. Твои подписчики тоже выросли – у них появились другие интересы, – мама поставила перед Скримером тарелку с салатом. – И потом, на паразитическом контенте далеко не уедешь.

Скример замер с вилкой у рта. Кусок помидора с хлюпаньем упал обратно в тарелку.

– Паразитическом? Добивай меня дальше, мам.

– Ты ведь не делаешь ничего нового, – невозмутимо продолжила она. – Озвучиваешь рассказы, написанные другими людьми. Играешь в страшилки, созданные другими людьми. Перебираешь старые новостные заметки о трагической участи других людей. Чем ты лучше тех недалеких блогеров, которые вырезают куски из шоу и рассказывают, что там произошло, как будто само шоу их зрители посмотреть не могут? Вторичность, скука, паразитизм.

Скример задумчиво похрустел огурцом. В каком-то смысле мама была права. Некоторые из «паразитов» мелькали в рекомендациях развлекательных платформ и неплохо зарабатывали на рекламе, но им было далеко до тех, кто делал оригинальный контент. Только откуда его взять?

– Я пробовал писать – получилось отвратительно. Так что своих рассказов у меня нет и не будет, – покачал головой Скример. – И игру мне в одиночку не создать.