Камень. Книга четвертая

– Наказание Пафнутьева и Белобородова. Может, уже простишь их?

– Ладно, – махнул рукой он и обратился к сыну: – Саша, передай Виталию и Прохору, что за них очень уж сильно Алексей Александрович хлопотал. Пусть ему спасибо говорят. – Отец кивнул. – У тебя всё, Алексей?

– Теперь всё.

– Тогда до завтра. – Император встал, за ним поднялись и все остальные.

Уже на крыльце дома отец выдал мне последние инструкции:

– Я понимаю, что у тебя сейчас напряжённый график, Алексей, но своих дворцовых тебе действительно лучше потренировать самому, тут государь абсолютно прав. Заодно и сам поработаешь. Договорились?

– Договорились.

– И делай это только под надзором Прохора, а я тебе потом Лебедева пришлю. И ещё, Алексей, отец не стал поднимать эту тему, но он на новоселье приедет вместе с твоей бабушкой. Мы можем надеяться на твоё разумное поведение?

– Можете, – вздохнул я. – Бабушкам мы завсегда рады…

– Очень на это надеюсь, – хмыкнул он. – Все, езжай, тебя Михаил Николаевич уже заждался.

Домой я ехал с дедом, князем Пожарским, в его «Чайке».

– Деда, чего государь ко мне с Анькой Шереметьевой пристал? – решил «пожаловаться» я.

– Так невесту тебе Николай присматривает, – усмехнулся он.

– Это-то я как раз понял. А не рановато ли?

– А чего рановато? – дед улыбался. – Женилка у тебя выросла, вон, с двумя барышнями регулярно сожительствуешь, присягу принял, орденок имеешь, теперь и женить тебя пора.

– Ты серьёзно, деда? – «возмутился» я.

– Вполне, – кивнул он, стёр улыбку с лица и вздохнул. – Я тебе уже не раз говорил, что Николай в первую очередь руководствуется интересами рода, а уже потом всем остальным. Вот и делай выводы, Лёшка. И не вздумай взбрыкнуть, он все равно не отстанет, тем более что тебе просто сказали к этой Шереметьевой приглядеться, а не под венец её завтра тащить. И вообще, Алексей, цени, что Николай твоим мнением интересуется, а не перед фактом ставит. Понял меня?

– Понял, – буркнул я. – Или мне лучше вытянуться и рявкнуть: «Будет исполнено, ваше высокоблагородие?!»

– Прекращай юродствовать, Алексей, – спокойно ответил он. – Я-то тут точно ни при чем.

– Прости, деда. Сам понимаешь, слишком много за последнее время чего случилось. А тут ещё и такие намёки толстые родичи делают, вот нервы и не выдерживают, – повинился я.

– Молод ты ещё на нервы жаловаться, – заворчал он. – А к Шереметьевой всё же приглядись, девка вроде неплохая. Да и сам род Шереметьевых богат, силен и уважаем в обществе. С этим предварительным выбором Николая я полностью согласен.

Мне же оставалось только простонать:

– И ты, Брут…

– Нашёлся тут мне, Гай Юлий Цезарь, – усмехнулся дед. – Ладно, закрыли тему. Теперь по твоим Петровым. Я аккуратно, как меня и просил Прохор, переговорил с Владимиром Александровичем. Он оказался мужчиной понятливым, а уж когда я ему обрисовал возможные творческие и финансовые перспективы его сына, Владимир Николаевич сдался окончательно и решил, что под твоим крылом, вернее, под крылом рода Романовых, Александр добьётся большего, чем без него. И на эту тему он с тобой и Прохором хотел пообщаться отдельно.

– Деда, огромное тебе спасибо! – поблагодарил я. – Слушай, а что вы с государем в качестве виры Петровым отдали?

– Насколько я знаю, род Романовых отдал большую квартиру в центре Москвы, а род Пожарских банковский чек на сто пятьдесят тысяч рублей.

– Деда, давай я тебе эти деньги отдам? Из-за меня же это все произошло…

– А это были не мои деньги, Лёшка, – усмехнулся он. – Мне Николай дал именно на выплату виры Петровым. Как бы тоже извинился за действия тех двух валькирий. Так что ты мне ничего не должен.

– Ну, ладно тогда, – успокоился я. – Как считаешь, Петровы будут довольны такими извинениями?

– Уверен, – кивнул дед. – Для статуса их рода это более чем хорошо. А учитывая обещанные Александру перспективы, так вообще отлично.

– Слава богу! – выдохнул я. – Хоть этот вопрос закрыли.

И добавил про себя: «Осталось только до Афганистана с этими двумя валькириями побеседовать…»

***

– Премного благодарен, твоё императорское высочество, что словечко за меня перед большими людьми замолвил! – именно такими «речами» встретил меня улыбающийся Прохор. Отец ему, видимо, уже позвонил. – Вызволил из узилища на свет божий! К жизни вернул! По гроб теперь обязан за заботу твою, твоё императорское высочество!

– Цени! – надменно заявил я, решив ему подыграть. – А теперь слушай приказ, жертва самодержавия. Быстро звони своей Екатерине, и чтоб я тебя до завтра не видел!

– Уже, Лёшка, – хмыкнул он. – В смысле, позвонил. К девяти за ней поеду. Как с Петровыми прошло? – Я отчитался. – Николаич мне всё так кратко и описал. – Дальше я рассказал про разговор князя Пожарского с Петровым-старшим. – Вообще замечательно! – прокомментировал Прохор. – Против воли отца наш Рембрандт Смоленский точно не пойдёт, а уж мне Владимир Александрович присмотр за сыном доверит. Так, Лёшка, что там с этими тренировками с дворцовыми? Мне твой отец сказал, что ты самостоятельно этим вопросом займёшься.

– Да, я их буду тренировать. Ты мне тактику подскажешь, чтобы велосипед заново не изобретать?

– Подскажу, расскажу, где надо поправлю, – кивнул воспитатель. – Соответствующий специфический опыт имеется. Когда планируешь начать?

– В понедельник, сразу же после занятий в университете.

– Добро. Так и порешаем. Кстати, Петровы завтра идут на экскурсию по Кремлю, их я уже предупредил.

– Спасибо, Прохор!

– Отца благодари, он команду дал. Ты сейчас к себе? – воспитатель улыбался.

– Да. А что? – я заподозрил какой-то подвох.

– Ты в покои нашей Ведьмы загляни, – ухмыльнулся он. – Не пожалеешь!

И я действительно не пожалел – аккуратно отворив дверь, увидел, что вся гостиная Викиных покоев была завалена коробками из-под обуви, какими-то пакетами, туфлями, сумками и сумочками. А посреди всех этих модных аксессуаров на диване сидели две мои красавицы и примеряли туфли, одновременно успевая подбирать сумочки в тон. Моё появление, понятно, осталось незамеченным.

– Не помешаю? – громко поинтересовался я.

– Заходи, Романов. – Вика даже не посмотрела в мою сторону, продолжая разглядывать у себя на ногах лодочки ярко-красного цвета. – Как тебе? – она встала и повернулась вокруг своей оси.

– Тебе очень идут. – Я нисколько не врал.

– А мои? – это была уже Леся, тоже вставшая и продемонстрировавшая туфли цвета беж на длиннющей шпильке.

– Великолепно! Как ты на них вообще стоишь?