Камень. Книга шестая

Я с трудом открыл глаза и увидел перед собой в темноте какой-то мутный силуэт.

– Чего надо? – Во рту как коты нассали.

– Это вот так вот ты с родным дядькой теперь разговариваешь?

– Чего надо? Какой к херам дядька?

Тут у меня за спиной опять раздался голос Вики:

– Николай Николаевич, да они оба сегодня ночью в таком состоянии были, что явно до сих пор пьяные! Вы не стесняйтесь, возьмите чайник из гостиной и плесните на Лёшку, иначе он точно не встанет!

Только сейчас до меня начало доходить, что это совсем не сон. Я заворочался и с трудом уселся на кровати. Даже от такого медленного подъема сразу «залетали вертолеты» и захотелось блевать. А ещё дико давил сушняк и першило в горле.

– Дядька Николай…

Я протянул руку и попытался убедиться, существует ли он на самом деле, или это хитрая игра моего пьяного воображения. Дядька оказался настоящим, по крайней мере, голову его в темноте я нащупал.

– Дядька Николай, дай попить…

– Николай Николаевич, – опять вмешалась Вика, – вы лучше идите в гостиную, а я пока молодым человеком займусь.

– Буду вам очень благодарен, Виктория Львовна! – таким же светским тоном поблагодарила её дядька, встал и пропал в темноте за выступом в стене.

И только сейчас я начал понимать, что нахожусь в спальне собственного особняка! Твою же бога душу мать! Я что, по пьянке из Бутырки свалил? Ладно, сейчас разберёмся.

– Викуся, я действительно дома?

– Сиди пока, недоразумение Романовское, сейчас воды дам, а то так хрипишь, аж слушать противно!

Девушка включила со своей стороны ночник, при свете которого подтвердились мои подозрения насчет дома, и забегала по спальне, быстро натянув на себя спортивный костюм. Потом девушка выскочила в гостиную и очень быстро вернулась со стаканом воды. Под звук клацанья моих зубов о стекло Вика выдала:

– Ну, Романов, похоже, влетел ты по-крупному! Быстро одевайся, у нас гости!

Она достала из шкафа спортивный костюм и буквально натянула его на меня.

– Викуся, принеси ещё воды… – просипел я.

– Будет тебе сейчас и вода, и минералка с какао… Сейчас все тебе будет… Сам себе в гостиной нальешь…

Девушка помогла мне встать и буквально вытолкала из спальни, а сама осталась внутри и плотно закрыла дверь.

И только тогда я понял, что она имела в виду под минералкой с какао: меня сверлил взглядом сидевший в одном из кресел нахмурившийся император.

– Дедуля! Как оно, ничего? – меня чуть повело в сторону. – Какими судьбами в наших краях?

Тут послышался продолжительный стон со стороны дивана. Присмотревшись, я понял, что это мой папаша, державшийся за голову обеими руками, сопровождает этими звуками робкие попытки сесть. Судя по этим стонам, ему сейчас было гораздо хуже, чем мне. А так как дед с дядькой не предпринимали никаких попыток помочь сыну и брату в неравной борьбе с земной гравитацией, помочь ему решил я:

– Батя, не ёрзай, лежи спокойно, сейчас лекарство принесу!

И решительным шагом направился по синусоиде в сторону бара, но был остановлен властным жестом деда:

– Алексей, ничего мне не хочешь рассказать?

– Секундочку, деда, надо подлечиться…

Достав трясущимися руками из бара бутылку армянского коньяка, я кое-как выдернул пробку и, морщась от отвращения, начал пить прямо из горлышка. Благословенная жидкость, попав в желудок, огнём пробежалась по венам и ударила в голову.

– Не думал, что у меня племяш так бухает, – услышал я голос дядьки Николая.

– Сказывается пагубное влияние его братьев, Николая с Александром. – Это уже был голос императора. – До знакомства с ними Алексей был вполне себе приличным юношей.

Кое-как прочистив мозги, я подошел к все еще лежащему бледному отцу и протянул ему бутылку, обратив при этом внимание на его подбитый левый глаз. Благодарно мне кивнув, отец судорожно припал к источнику живительный влаги, буквально через минуту порозовел и смог самостоятельно не только сесть на диване, но и встать с него.

– Спасибо, сынок… – помассировал он виски. – Теперь я спокоен, зная, что на смертном одре ты принесёшь мне стакан с водой. – И вернул мне недопитую бутылку.

Как только я собрался продолжить «лечебные процедуры», как сработала чуйка – и бутылка разлетелась в моих руках от резкого щелчка воздушной плети.

– Дедушка, ты вообще-то в гостях, так что веди себя прилично, – вздохнул я, разглядывая маслянистые стеклянные брызги на полу.

– Вообще-то я на территории империи везде у себя в гостях! – зло бросил он.

– Вот и не мусори дома. – Я кинул горлышко бутылки на журнальный столик. – И еще, дедушка, не делай такое лицо! Судя по моим ощущениям, ты не настолько зол, как хочешь казаться. Так что, может, возьмёшь стакан и выпьешь вместе с нами?

– Твою же мать! – вскочил он из кресла. – Свалился колдун на мою голову!

– Мою маму просьба не трогать… – Я начал заводиться. – За словами следите, ваше императорское величество!

Дед только отмахнулся и подошел к отцу:

– Ты бы видел себя со стороны, Саша! Смотреть же противно! И что у тебя за бланш под глазом?

Отец опустил голову, а меня уже несло:

– И отца моего в моем доме не трогайте, ваше императорское величество!

Деда аж затрясло, и вполне по-настоящему: вокруг него забегали воздушные смерчи с языками пламени:

– Сутки домашнего ареста! – прорычал он, оглядев нас с отцом. – И только попробуйте мне из дома выйти!

Дед глубоко вздохнул, стихии пропали, а он, еще раз нас оглядев, шагнул к дверям, выломал резную ручку, откинул ее в сторону, что-то при этом прошипев, и скрылся в коридоре.

Дядька Николай смотрел на меня осуждающе:

– Алексей, ты всё-таки думай, кому и что говоришь!

– Ничего личного, дядька… А то что? – я тоже пытался успокоится. – В угол поставите? В Бутырку посадите? На дыбе вздёрнете? Не я первый начал! Хочешь, чтобы люди относились к тебе с уважением, сам научись людей уважать! А я вот пока никакого уважения к себе не чувствую! Вот и… Дядька, хоть ты мне внятно объясни, за что я второй раз в тюрьму влетаю?

– За беспредел, Лешка. – хмыкнул он. – Пойми ты, наконец, что все свои действия надо тщательно согласовывать с родичами, тогда и беспределом они быть перестанут, а станут вполне себе успешными точечными акциями, направленными на укрепление законности и правопорядка на территории Империи, за которые тебе гарантированы почет и уважение. И не только со стороны родичей, но и остальных подданных его императорского величества.