Камень. Книга шестая

– Коля, не забывай, я тебя знаю не меньше, – делано усмехнулся Шереметьев, у которого нервы были напряжены до предела. – И ты прекрасно понимаешь, чего я добиваюсь.

– Породниться хочешь через Аньку?

– Хочу, – кивнул тут. – Может, обозначишь… перспективы моей внучки? Чтоб роду Шереметьевых не позориться и не строить на ровном месте вредных иллюзий?

– Перспективы тебе описать? – хмыкнул император. – А перспективы у нас с тобой, Андрей, крайне туманные. – Он взял бутылку и добавил коньяка в бокалы. – Ты слышал о бандитском нападении на особняк Карамзиных?

– Конечно, Коля, – кивнул князь. – Москва только это и обсуждает.

– Слушаю твою версию событий, Андрей. – Улыбающийся император откинулся на спинку кресла. – Давай, князь, не стесняйся, не разочаровывай меня, ты ведь уже понял, что там произошло на самом деле.

Шереметьев вздохнул:

– Да, понял, Коля. И очень рад, что Алексей Александрович нанес «визит вежливости» родичам его святейшества. Мы с Кириллом даже почувствовали некоторое удовлетворение от произошедшего, ну, ты понял… Вы получили то, что от вас скрывал Святослав?

В следующий момент император резко перегнулся через столик, от него повеяло сметающей все на своем пути властностью, а князь Шереметьев сжался в кресле, боясь пошевелиться.

– Род Романовых всегда получает то, что хочет! – прошипел Николай в лицо князю. – Не забывай это, Шереметьев!

Через несколько секунд властность пропала, а взявший себя в руки император уселся обратно в кресло.

– А теперь я отвечу на твой вопрос, Андрей, – уже спокойно продолжил он. – Род Романовых до последнего момента ничего не знал о визите Алексея в особняк Карамзиных, и нам пришлось, так сказать, прямо «с колес» поддерживать молодого человека в этой во всех смыслах полезной инициативе. И да, мы получили доступ к информации, которую от нас скрывал Святослав. А теперь сам, на основании вышеизложенного, прикинь наши с тобой перспективы породниться, если у Алексея Александровича такого желания не возникнет?

Князь Шереметьев, уже пришедший в себя, только понимающе покивал головой, а император продолжил:

– И обозначил я тебе это только для того, Андрей, чтобы отношения между нашими родами и в дальнейшем оставались такими же хорошими. Осознал перспективы? Проникся ими?

– Да.

– А теперь забудь, что я тебе только что сказал. Забыл?

– Вот вообще не понимаю, что вы имеете в виду, ваше императорское величество. – Князь Шереметьев встал и поклонился.

– Так-то лучше… – удовлетворённо кивнул император. – И сядь уже, Андрей… Как жена, дети?

Аудиенции продлилась ещё минут пятнадцать, обсуждали в основном семейные дела Шереметьевых, а когда князь покинул главный кабинет Империи, его лицо прямо в приемной скривилось от досады – хитрый и изворотливый Николай так и не сказал ему главного: является ли кандидатура Аннушки приоритетной в ряду других претенденток на место невесты великого князя Алексея Александровича?..

***

– Вот же Андрюша, хитрый жук! – усмехнулась императрица, выслушав рассказ мужа о визите князя Шереметьева. – По полной, значит, решил поэксплуатировать тему с похищением внучки! А ты ему лишнего не наговорил, Коля?

– Брось, Маша! – отмахнулся император. – Он не знал только отдельных нюансов, а общая картина у Андрея в голове и так сложилась. Ты же знаешь этих журналистов, я имею в виду хороших, у них работа от работы оперативников специальных служб не многим и отличается: поиск источников информации, анализ текущей ситуации, работа с агентурой, а уж про сливы журналюгам грязного белья своих конкурентов и заказные статейки я вообще молчу! Везде течет, Машенька, тебе ли не знать! Ладно хоть Шереметьевы сотрудников своих в узде держат, иначе бы Империя в потоках этого дерьма просто утонула! А они бы все в белом нам указывали, как правильно жить! Мол, свобода слова и объективное донесение информации со вскрытием социальных гнойников! Бутырка по всем этим борзописцам продажным плачет!

– Ты чего опять на табурет залез, Коля? – улыбнулась Мария Федоровна. – Меня-то агитировать не надо, я это все и без тебя прекрасно знаю! Или ты не пользуешься услугами тех же самых журналюг для слива информации? Или не вскрываешь нужных тебе социальных гнойников с указанием конкретных виновных лиц? И если ты этим пользоваться не будешь, обязательно начнет кто-то другой, да еще и против тебя. А с Шереметьевыми надо дружить, они свое дело хорошо знают. Может, ты им какой-нибудь жирный заказик подкинешь за страдания Анны и в благодарность за продемонстрированную лояльность?

– Надо будет подкинуть, – кивнул император. – Можешь даже взять этот вопрос на контроль, тематику заказа оставляю на твое усмотрение.

– Вот это уже деловой разговор, Коля, – удовлетворенно улыбнулась Мария Федоровна. – Я обязательно что-нибудь придумаю. Слушай, а Андрей точно не ушлет Анну в Питер?

– Да нет, – отмахнулся император.

– Это хорошо для сохранения нужного драматизма задуманной нами интриги. Ты, кстати, подумал над моим вчерашним предложением?

– Насчет Сашки?

– Да.

– Подумал. И согласен с тобой, наследнику пора хорошенько встряхнуться. Да и в вопросе его сближения с Алексеем твоя провокация пойдет только на пользу…

***

– Доченька, ты уж веди себя хорошо… – Виталий Борисович Пафнутьев обнял Алексию, а потом подтолкнул ее к трапу самолета. – Будешь звонить и отправлять сообщения, как условились.

– Хорошо, папа, – кивнула девушка. – А ты помнишь, о чем я тебя просила?

– Помню. Об изменениях в положении Алексея, если таковые будут, сообщу, за Вяземской с Петровым пригляжу лично, Решетова уже взята под плотный круглосуточный контроль.

– Спасибо, папа! – улыбнулась Алексия и вступила на трап. – Маме и брату с сестрами привет!

– Передам, – кивнул Пафнутьев и дождался, когда девушка помашет ему через иллюминатор, повернулся и под шум заработавших двигателей самолета зашагал к машине.

А Алексия закрыла глаза, расслабилась в удобном кресле и попыталась настроить себя только на хорошее – что бы ни происходило в ее личной жизни, это не должно было помешать ей выступить на финальных концертах тура с полной самоотдачей.

***

Утро второго дня «заключения» в Бутырке для меня началось с подъема, устроенного Прохором:

– Вставай, Лешка, мне Ваня сказал, что ты должен чувствовать себя вполне нормально, а поэтому сейчас будешь под моим присмотром делать утреннюю гимнастику. Нечего расслабляться, а то так всю форму растеряешь на хозяйских харчах.

Продолжая валяться, я зевнул, прислушался к своим ощущениям и решил с авторитетным мнением Ивана-Колдуна согласиться: тело хоть и ныло, но после полноценного восьмичасового сна отдохнуло и пришло в некое подобие моей прежней формы. Спрыгнув на пол, потянулся и попробовал перейти на темп. В отличие от вчерашнего дня, спуртом до толчка дело, слава богу, не закончилось, но поплохело мне прилично, да так, что пришлось усесться обратно на ставшую родной койку.

– Ты чего побледнел, Лёшка? – с заботой в голосе поинтересовался воспитатель и присел на корты рядом. – Что, тебе опять плохо стало?

– Ага, – кивнул я. – На темп попытался перейти, вот и…

– А вот про это мне Ваня ничего не сказал, – протянул Прохор. – Давай-ка ты сейчас отдохнешь, а потом просто физкультурой займёшься без всех этих боевых трансов. Договорились?

– Договорились, – согласился я. – Все равно делать нечего, хоть руками и ногами помашу… Не хочешь присоединиться?

– Так мы с твоим батей и Иваном уже размялись под руководством Михаила Николаевича, – хмыкнул Прохор. – Заодно и чуму из организмов с потом выгнали.

– Здоровье вы свое вместе с чумой выгнали! – поморщился я. – Ну ладно вы! А дед Миша в его возрасте каким местом думает? Он что, инфаркт миокарда во-о-т с таким рубцом получить захотел?

– Отставить разговорчики в строю! – в камеру зашел свеженький, благоухающий одеколоном князь Пожарский. – Сейчас я тебе покажу, курсант Романов, каким местом я думаю! Упор лежа принять! Делай раз! Делай два! Делай три!..

За следующий час, под чутким руководством любимого деда, я вымотался от обычных физических упражнений так, как не выматывался уже очень и очень давно, и до раковины добирался мокрый, как мышь! А успевшие присоединиться к деду и Прохору отец с Иваном смотрели на меня даже с некоторой долей жалости.

Завтракали все у меня, попутно обсуждая «вести с воли». Понятно, что источником всех этих сообщений был мой отец, который сначала успокоил деда Михаила, мол, Григорий с Константином уже ведут себя прилично, больше не достают его своими звонками и не планируют атаку на императорскую канцелярию с требованием аудиенции у государя. Следующим был Прохор, которому Пафнутьев передавал привет и заверял, что его любимая Решетова в перерывах от несения службы находится под защитой профессионально незаметных сотрудников Тайной Канцелярии. Потом наступила моя очередь, ну и немного Ивана: Алексия улетела и передавала пламенный привет, Виктория, как и Сашка Петров, под постоянным надзором. А в самом конце отец открыл принесенную с собой спортивную сумку и вручил мне планшет со всеми моими учебными принадлежностями, сопроводив это все соответствующим комментарием: