Пути военные, пути семейные. Истории моих родных в 1940-х

Вечером со станции вернулся Иван Яковлевич Мелехин, собрал сотрудников.

– Эшелон будет рассортирован, и мы отправимся в Барнаул. Там должны дать квартиры.

Новость встретили радостным гулом. Наконец-то! Директора засыпали вопросами: сколько осталось? Когда поедем?

Иван Яковлевич развел руками:

– Не знаю! Диспетчер заявил, мол, пришли бы раньше – перевел бы наши вагоны на отправочный путь. А теперь все у него забито. Скоро он меняется и слышать ни о чем не желает. Пойду завтра!

Святослав громко высказал все, что думает про этот бардак. Эля успокаивала: молчи, чего ты, чего нарываешься?

Утром 30 ноября поезд прибыл в Барнаул.

– Кончились наши дорожные мытарства! – радовался Святослав, обнимая жену и дочь. Не терпелось скорее найти новый дом.

Но шло время, а они по-прежнему жили в вагонах на вокзале. Мелехин ходил по инстанциям, доказывал, сообщал служащим: пока дают шесть комнат, и то условно, будет дальше выбивать! Посоветовал искать комнаты самим.

Попытка найти жилье тут же провалилась. Мелехин, Зайцев и Спицевский переехали в гостиницу, Марченко удалось снять две койки, а больше никто ничего не нашел.

4 декабря Иван Яковлевич объявил:

– Крайком постановил не оставлять нас в Барнауле, отправить в Рубцовск. Сказали, там предоставят «Гипросредмашу» помещение под контору, дадут 37 комнат и квартир для сотрудников.

Поднялся шум. Опять ехать? Уже тут обещали, а если и там не будет жилья?

Мелехин вздохнул:

– Мы поедем. В крайкоме заявили, если вздумаем остаться – ордера на квартиры выдавать не будут.

Подъезжая к Рубцовску, Святослав смотрел с недоверием. Посреди степи небольшой городок с приземистыми одноэтажными домами, больше на село похож. Как их тут примут?

Опять вокзал, опять неопределенность: ждите! На второй день Святослав не выдержал, пошел искать жилье. Вдоль улиц тянулись однообразные дома – бревенчатые, глинобитные, саманные. Куда ни стучался, везде вместе с хозяевами уже жили эвакуированные. Продрог и поспешил на вокзал. Только забрался в теплушку, накинулся Зайцев:

– Чего ходите? Обещали же, Горсовет квартиры даст всем!

– Знаем мы их обещания.

– Мелехин сказал, чтобы никто из вагона не выходил! Приедет с подводами и всех развезет по квартирам. Кого не окажется на месте, пусть на себя пеняют, ждать не намерен.

Вечером действительно приехали пять подвод. Иван Яковлевич распорядился: разгружаем вагон с оборудованием, вещи служащих потом. Мужчины занялись выгрузкой. Пока погрузили, пока подводы отвезли оборудование и вернулись – настала ночь.

– Грузите свои вещи! – скомандовал Мелехин. – Так, вы первые. Завадский и Воловик на вторую подводу, Шапиро на третью, Поташева на четвертую, Маликов… ах да, застряла пятая подвода с оборудованием. Маликов, оставайтесь на сутки в вагоне, остальные тоже! Завтра заберем.

Подвода остановилась у низкого домика с холодной пристройкой. Хозяйка встретила сурово: нет в доме места, у нас одна комната. Размещайтесь в кухне.

Вместе с Воловиком сгрузили с подводы вещи, разложили в нетопленной кухне на полу. Вот где придется спать.

Святослав постучался в дом:

– Хозяйка, нам бы воды! Где взять?

– Нет воды! В это время колонка закрыта.

Он упрямо направился к выходу:

– С вокзала принесу!

– Да куда же ты сам по темноте такой? Сколько ехали! – забеспокоилась жена.

– Ничего, дойду, я запомнил дорогу.

Вокзал показался родным и знакомым. Так спешили выбраться из тесной теплушки в дом, а теперь Святослав почти пожалел: тут хоть печка есть, кто остался – сегодня в тепле! Набрал чайник кипятка и отправился обратно.

Снег под сапогами пронзительно скрипел. Мороз градусов тридцать, не меньше. Кипяток-то остынет! Святослав прибавил шагу, почти бежал – но чайник в руке заходил ходуном, выплескивая воду. Пришлось идти медленнее. Когда вернулся в кухоньку, вода стала едва теплой. Эля с Люсей и такой были рады. Напились воды и легли спать на вещах, не раздеваясь.

Проснулись рано, стало очень холодно. Долго не решались встать, пар от дыхания стоял в воздухе. Святослав посмотрел на осунувшееся лицо жены, бледную Люсю. Плотно закутанные в одеяла, они сжались от холода. Внутри привычно застучало: надо бежать, решать, что-то делать! Кто, кроме него?

– Сейчас принесу кипяток на чай! – и бросился бегом, чтобы согреться.

День прошел в хлопотах. Сначала в гостиницу к Мелехину, потом в Гортоп, в Горсовет. Святослав просил, требовал, размахивал эвакуационным свидетельством. Угля или дров достать не удалось, зато к вечеру администрация выдала карточки на хлеб.

В магазин попал прямо перед закрытием. Хлеба уже не было, остались булки. Святослав тут же съел одну, с наслаждением смакуя свежую выпечку, и поспешил с угощением к семье. Завтра уже на работу.

Контору разместили в бараке на новостройке. В полдесятого собрались сотрудники, прошлись по помещениям. Мороз ужасный! Ни столов, ни стульев, как работать? Начали с главного: поставить печки, протопить.

Иван Яковлевич подозвал Святослава:

– Должности юриста у нас теперь не будет. Назначаю Вас бухгалтером с окладом 450 рублей. И обязанности кассира тоже Ваши.

Святослав замотал головой, стал громко доказывать:

– Позвольте! Как юрисконсульту мне полагалось 465 рублей за половину рабочего дня, а теперь за полный день 450 рублей? Меня это не устраивает!

Мелехин устало, но веско произнес:

– Ничего иного нет. А если я Вас сокращу, работы нигде не найдете, везде переполнено народом всяких специальностей.

Возразить было нечего, Святослав отчаянно произнес:

– Что же делать? Жена инвалид, за ней уход требуется, дочь без работы. Как прожить троим на нищенское содержание?

Ответа не было, Мелехин убежал отдавать распоряжения дальше.

Постепенно работа вошла в свое русло. Помещения обогрели, обустроили. Святослав составил сметы на декабрь и первый квартал, разобрался с подъемными, кому что положено. В расчетах навел порядок, а вот выдавать было нечего: деньги на счет предприятия не поступали. Сослуживцы подходили, спрашивали, и всех приходилось расстраивать. Когда поступил перевод на имя директора, Святослав занял у него в счет будущей зарплаты 150 рублей – хоть что-то купит.

Магазин был забит битком. Усталый Святослав занял место в конце очереди и с отчаянием подумал: не успеет! Как можно успеть ухватить хоть какие-то продукты? С работы в магазин не уйдешь, очередь не займешь, а вечером все уже размели!

Он пристально оглядел толпу. Наверняка без пропуска лезут, а честным людям не достанется. Откашлялся и внезапно громким, властным голосом прокричал: