На стыке времен

Вслух он ничего не сказал, но почувствовал всем своим мошенническим нутром – это не конец.

Уилл потихоньку выудил из кармана белый камушек и незаметно втер его в десну. В непримиримой борьбе с алкоголем кокаин, как обычно, одержал победу в первом раунде. Мысли заработали на опережение слов.

С деланной учтивостью Роттон произнес:

– Мистер Гудмен, вы могли бы мне чем-нибудь помочь?

– Ути, заинька! Ты бы еще передние лапки на груди сложил. Ладно, есть у меня один план, но запомни: если ты ему не последуешь, тебе лучше забыть наш разговор. Иначе. Ну, ты понял. Слушай. Около года назад один тип из Правительства как-то на банкете рассказывал мне, что на Тсхигарде есть жизнь. Там примерно такая же атмосфера, только гравитация поменьше, ну не суть. Я, конечно, заинтересовался, у нас-то запасов топлива и вообще ресурсов лет на десять, ну, максимум, на двадцать осталось. Я проработал бизнес-план, через своего человека отправил в околоатмосферную часть Тсхигарда радиоуправляемые спутники и недавно получил расшифровку сигналов. Жизнь там действительно есть, народ на нас в древности чем-то смахивает, скачут по горам с деревянными палками, воюют с монстрами какими-то. В общем, не соскучишься.

– А?…

– Что? Как добраться? «Деву Марию» помнишь?

Еще бы не помнить! Роттон знал, что личные межпланетные беспилотники есть только у нескольких сильных мира сего, в том числе и у будущего тестя. Однажды, на двадцатилетие Сары, Гудмен устроил им небольшое путешествие по орбите Мидгарда. Это было незабываемо!

Гудмен тогда посетовал, что для настоящего межпланетного полета потребуются топливные баки, превышающие размер корабля раз в двадцать. Роттон даже нашел время в своем сжатом графике и уделил целую неделю гудменовскому ядерщику, делясь с ним своими соображениями. Хитрый азиат тогда молча выслушал его, но сделал вид, что не заинтересовался… Так вот оно что! Все-таки сработала его теория по уменьшению объема топлива без потери коэффициента полезного действия! Ай да Гудмен! Ведь нашел же время!

Гудмен подтвердил мысли Уилла и сказал, что пилот научит его управлять кораблем и пользоваться навигатором:

– Топливо мы сконцентрировали, размер баков увеличили до максимума, скорость тоже стала повыше… раз в десять. Извини, возможны перегрузки.

Я дам тебе сверхмощный передатчик. Если после высадки поймешь, что планета перспективная и сможешь меня в этом убедить, дай знать.

Роттон на мгновение задумался, что все происходящее – дурной сон. Неужели все так плохо, что приходится валить с этой планеты?

– Да, и еще, – произнес Гудмен после некоторой паузы, прикуривая дорогущую сигару, – слей средства со своих счетов, вот номер. Чего ты так смотришь? Тебе-то они зачем? Если вернешься на Мидгард, то уже национальным героем, спасителем человечества в каком-то смысле… Ну и, разумеется, Сара остается здесь. Не переживай, если все будет хорошо – еще увидитесь.

Роттон сначала сделал вид, что расстроился, хотя, подумав, он загрустил уже по-настоящему. Сара. Раньше он не думал об этом, но ведь она была ему по-настоящему самым близким человеком все это время.

Даже в душе негодяя найдется место для светлых чувств. Но только не в душе Уилла Роттона! Черт с ней, с Сарой! Что, на Тсхигарде баб нету? Поехали!

За ужином Уилл был сам не свой. О каком аппетите может быть речь? Чтобы Сара не докучала вопросами, он сослался на мигрень и ушел в отведенную ему спальню. Про орхидеи соврал, что это к годовщине их знакомства. В спальне нашелся бар. Первое приятное открытие за весь день!

На рассвете шофер доставил его на аэродром, высадил у ворот и уехал. До ангара пришлось плестись пешком. У входа его встретил пилот, проводил на борт «Девы Марии», провел подробный инструктаж и помог забить координаты Тсхигарда в навигатор автопилота. Роттон не знал о степени его осведомленности, поэтому пустых разговоров не затевал. Пилот сухо пожелал Уиллу «приятного полета», хитро посмотрел на него и покинул корабль. После этого Роттон самостоятельно вывел «Деву Марию» на взлетку и по отмашке пилота рванул рычаг на себя.

После того как беспилотник вырвался за пределы атмосферы Мидгарда, одновременно с псевдогравитацией включился автопилот. Роттон отстегнул ремень безопасности и решил осмотреть свои, может быть, последние в этой жизни владения. Открывая дверь санузла, он чуть не помутился рассудком: на полу сидела Сара, обхватив руками унитаз. Ее тошнило.

Сара рассказала, что от служанки узнала о планах отца отправить Роттона в вынужденную командировку и, разумеется, решила последовать за ним. Она подкупила пилота и до приезда Уилла спряталась на «Деве Марии». Еще она рассказала, что теперь по-настоящему счастлива, потому что они всегда будут вместе и ничто не разлучит их. Только смерть. Ей было немножко страшно.

К концу первых суток полета они привыкли к псевдогравитации и почти не замечали перегрузок. Все-таки лететь с комфортом – это совсем другое дело!

Несколько дней пути чем-то напоминали медовый месяц. Молодожены были в прямом смысле на седьмом небе. В перерывах между более приятными делами они изучали язык тсхи по пособию, составленному из расшифровок со спутника Гудмена. Потом у них кончился кокаин, и стало невыносимо скучно.

Во время депрессии Роттону обычно помогало изучение приборов и механизмов. Он разобрал гудменовский передатчик, чтобы понять, как тот устроен. Вскрытие показало, что он ничем не отличается от тех, что продаются в магазинах для бойскаутов, разве что панель управления чуть позамысловатее.

Несколько дней невольный астронавт находился в состоянии полной подавленности. Позже он нашел бортовой журнал и прочел на первой странице: «ТЫ уж прости старика. Для Сары это лучший выход. Надеюсь, топлива действительно хватит. P. S. Ты мне никогда не нравился».

В голове Уилла пронесся вихрь мыслей: «Как профессионал, Гудмен оказался бесподобен. Старый, как мир, трюк с газетами! Я перекидал половину Мидгарда, а он развел меня так запросто. Но раз Сара со мной, значит, я победил!»

Сработала аварийная сигнализация, на табло появилась информация о предстоящем отключении псевдогравитации и автопилота. Навигатор показал, что «Дева Мария» входит в атмосферу Тсхигарда.

VII

Хорх встретил гостей в тронном зале. Несмотря на то что ему было уже далеко за сорок, выглядел он значительно моложе: ни одной морщинки, совсем немного седых волос, практически идеальная фигура, и это с его-то сумасшедшим образом жизни! Лет до двадцати он мотался по Тсхигарду вместе со своим оркестриком, который стал для него семьей. Ночные концерты, постоянные недосыпания, нерегулярный прием пищи, казалось, никак не отразились на здоровье Наместника.

Шелг внимательно вгляделся в странно-василькового цвета, с едва заметной золотой каймой вокруг радужки, глаза Правителя Запада. Он был хорошо осведомлен о том, что Хорх, первый красавец Западного Тсхигарда, Золотой голос, сокрушитель сердец юных тсхилисси сделал головокружительную карьеру: он, играючи, забрался на самый верх по вертикали власти с места Помощника Старейшины Города по вопросам искусств до занимаемой должности. Но что-то в нем все-таки было фальшивое.

Шелг списал мелькнувшую мысль на усталость и сдержанно поприветствовал Хорха. Стоявший рядом брат разразился воинским приветствием так бурно, что присутствующие невольно вздрогнули.

В зал вошла Почтенная тсхили Хорхья, она выглядела немного старше Наместника, но была удивительно красива. Шелг не успел рассмотреть ее, потому что внезапно зал озарился каким-то преисполненным головокружительной радостью светом – это плыла Она…

Юной тсхилисси на вид не было и восемнадцати. Чистый ангел! Шелг слышал о том, что Первая дочь Хорха является музой-вдохновительницей всех поэтов Запада, но не ожидал, что она представляет собой такое Чудо. Следом за ней слуга вкатил в зал музыкальную доску. Тсхилисси вытащила из складок ослепительнобелого одеяния золотой камертон, подтянула струны на музыкальной доске и стала наигрывать красивую старинную мелодию.

Отнюдь не романтик, а практикующий ученый, главный Оружейный Мастер Тсхигарда, привыкший к задорным трелям боевых гайторн, Шелг никогда всерьез не воспринимал струнные инструменты, но сейчас…

Как завороженный, он не мог оторвать от нее глаз, а когда она запела печальную песню на древнем тсхи удивительно приятным голосом, Шелг понял, что без памяти влюбился.

После исполнения баллады Хорх представил своих тсхили и гостей друг другу.

В ожидании обеда Шелг не находил себе места в отведенных ему покоях. Он видел, как жадно брат смотрел на тсхилисси и, как он думал, поймал ее обнадеживающий взгляд. Может, показалось?

Во время обеденной церемонии, проходившей в уютной гостиной, Шелг оказался сидящим за столом напротив тхилисси. Он был очень смущен и боялся встретиться с ней взглядом. Руки дрожали, и когда он в очередной раз неловким движением уронил под стол прибор, тхилисси чуть слышно засмеялась и потребовала слугу подать новый. Шелг смутился больше прежнего, и его обычно бледное лицо залилось румянцем.

Тсхилисси поняла, что смущает гостя, и пояснила, что ее хорошее настроение вызвано приездом гостей. Она сказала, что много наслышана о младшем сыне Главы Совета Тсхигарда и ей интересно с ним познакомиться.

Шелг удивился осведомленности тсхилисси, но все объяснилось, когда он поймал взгляд дочери Хорха на полку с книгами: на многих корешках было вытиснено его имя.

– Не знал, что вы интересуетесь технической литературой.

– Отчего же, я считаю «Методологию развоплощения оборотней» очень романтичной. Как можно не интересоваться мнением Величайшего Теоретика современности?

Шелг усомнился в искренности тсхилисси, попытался состроить безразличную гримасу, но тут же пожалел об этом – дочь Хорха доверчиво заглянула ему в глаза и почти шепотом произнесла:

– У нас, на Западе, тсхи интересуют только две вещи: охота на оборотней и борьба за власть. Тсхили они рассматривают как машины для производства новых воинов. Твой брат такой же, а ты другой, я чувствую…

Сердце забилось в груди Шелга с бешеной силой, и ему показалось, что его биение услышали сидящие за столом и перестали жевать. Немеющим языком он еле слышно вымолвил:

– Хочешь, я расскажу тебе про Море?

– Конечно, я никогда его не видела, у нас здесь одни горы.

– Давай встретимся вечером.

– А ты разве не будешь ужинать с отцом? На ужине будут только тсхи, а для тсхили ужин подадут в летнюю гостиную, в саду. Вероятно, вам предстоит обсуждение чего-то очень важного?

«Боги, что может быть важнее тебя!» – подумал Шелг, а вслух произнес:

– Вечером я буду ждать тебя в саду.