Пантера 1-6. Часть первая. В плену у пространства-времени

– Еханне необходимо как можно чаще потреблять воду, пищу и испражняться, дабы яд поскорее прекратил свое отравляющее действие, – сообщил Волк.

Они весь день до самого заката следили за состоянием серого грызуна; давали воды и всякую мелкую живность, убирали из-под него помет. Подростки на время и думать забыли о своих планах относительно дейчского колдуна при дворе короля Карла Ужасного и Бэрайи-мага, да и проклятые дозоры их не беспокоили. Чужаки постоянно находились рядом с Еханной, боясь оставить ее даже на пять минут, – а вдруг что-то непоправимое с ней случится?..

Лишь один раз Один ушел вглубь леса, чтобы разведать его по периметру, и вернулся с тяжелой тушей огромного кабана. Сам же сделал две крепкие рогатины, воткнул их в землю около речушки, примерно в метре друг от друга, затем обтесал и заострил дубовый сук найденным камнем с более или менее острой кромкой. Этим же первобытным орудием, довольно удобно лежащим в ладони, он разделал и освежевал тушу кабана, сделал множество глубоких разрезов в кровавом мясе и принялся обмывать в воде. В это же время Волк обложил будущее кострище камнями, набрал хвороста и разжег костер. Он предусмотрительно выдернул близрасположенные кусты.

Они вдвоем насадили освежеванного кабана целиком на дубовый сук и установили его на рогатках над костром, дым от которого уносился вниз по течению реки. Вскоре следовало ожидать дождь и туман.

Еханне становилось с каждым часом заметно лучше, а после того, как запеклось мясо, она с превеликим трудом, но все же самостоятельно поднялась на лапы, учуяв сладостный запах. Подростки облегченно вздохнули и оторвали ей самый большой и нежный кусок мяса.

После восхода солнца четверка, наконец, неторопливо отправилась в путь на восток к цивилизованным местам – крыса все еще с трудом передвигала лапы, однако упорно шла вперед, не желая более поддаваться отравлению. Хозяева двигались все время рядом, не припуская, но и не отставая.

Неожиданно крыса остановилась, опустила тяжелую голову и передними лапами уперлась в землю. Путники сразу сообразили в чем дело и не ошиблись: бедную Еханну стошнило.

Еще через час крысе стало намного лучше и шла она уже увереннее и быстрее. Крепкий сильный организм упорно боролся со змеиным ядом и побеждал.

Им удалось отдохнуть от силы два часа – не больше. Если бы они являлись обычными людьми, то эта ночь оказалась бы последней ночью в их недолгой, но насыщенной жизни. Путники без остановок и сна передвигались весь остаток предыдущего дня, всю ночь и весь этот день до полуночи, желая как можно быстрее достичь цивилизованных мест, однако треклятому лесу нет ни конца, ни края и в головы начали закрадываться тревожные, нехорошие мысли. Странники бессильно опустились на землю прямо около тракта и им показалось, что проспали минуту, звериные же инстинкты забили тревогу.

Мертвенный свет луны падал на кроны темных деревьев, на каменные блоки древнего торгового тракта и совершенно не тревожил сон странников. Их сон потревожил едва уловимый перестук.

Путники резко поднялись на ноги, не таясь, осознав, что их в любом случае обнаружили и берут в кольцо – сон как рукой сняло, тело вошло в полную боеготовность – костяной перестук улавливался со всех сторон, бежать не имело смысла, скелеты не ведают ни усталости, ни жалости, а собственные силы на исходе, их не хватит на еще несколько часов бега.

Впервые землянам придется сражаться с гинеидами. Довольно низкие, приземистые, сутулые. Все приметы указывали на то, что эти белые скелеты, оживленные извращенной магией Бэрайи, при жизни являлись женщинами, возможно, девочками-подростками, или представительницами какого-нибудь низкорослого племени: Относительно маленькая черепушка, узкий плечевой пояс, широкие тазовые и бедренные кости, «изящные» маленькие стопы и кисти, росту не более полутора метров, аккуратные ровные хорошо сохранившиеся зубы, вот только фаланги пальцев сжимали совсем не женское оружие – двусторонняя секира на метровом древке. Таким лезвием можно срубить толстый сук одним взмахом.

И еще одно достоинство, отличающее гинеидов от их «костлявых» сородичей – они весьма прыгучи, что делает их более маневренными и опасными противниками.

Черная Пантера избавилась от лишних эмоций, угнетающих ее боеспособность, абсолютно расслабилась, со стороны казалось, что она смирилась с обстоятельствами, отдалась во власть смерти, и лишь ее друзья видели истинную суть вещей. Харролу и вовсе предстоящий бой был не интересен, сердце стучало ровно, взгляд серо-голубых глаз равнодушен (за неделю пребывания на Винэру скелеты стали в порядке вещей); Волк лицезрел приближение страшилищ спокойно, даже невозмутимо, разминая незаметно свои мышцы и кости; и только Еханна вошла в раж, ей хотелось отыграться на гинеидах за свои злоключения, связанные с укусом змеи и последствиями оного. Она протяжно и тонко завизжала – своеобразный клич, от которого мурашками кожа покрывается, призывающий к бою и заставляющий врага нервничать (вот только на мертвых он не действует).

Гинеиды и впрямь оказались на редкость проворными. Чтобы нанести удар или избежать оного, они постоянно использовали прыжки, хотя прыжки, по законам биологии, доступны только тем, у кого есть плоть и кровь, то есть живым. Лишившись секиры, скелеты не падали на землю грудой костей, как то происходило с бромидами и смарагдами, а продолжали рваться в бой, как ни странно, совершенно друг другу не мешая. Не пожалел магической энергии на них Бэрайя-маг.

Первым обнаружил ахиллесову пяту в магической защите скелетов Волк. Он остановил замах гинеида, обхватив пальцами кисть, держащую секиру и этим же оружием снес ему череп. Гинеид обмяк, сразу же прекратил всякие наступательные движения. Дмитрий рывком вырвал секиру и врезал ее в грудину следующему гинеиду, попытавшемуся в прыжке снести ему голову. Волк подхватил другую секиру и слился с новоприобретенным оружием в одно целое, превратившись в дробящую машину.

Хруст и шум стояли неимоверные, примеру Волка последовали остальные. Шесть секир крушили с молниеносной скоростью белые кости, особо целясь в грудину или черепушку, легко отражали встречные атаки, делали подсечки, кружили волчками между скелетами, сея вокруг кучи костяных обломков. Бойцам вторил большой серый разъяренный комок, крошащий ударами лап и собственным весом.

Когда поле брани очистилось от нежити, Вестники продолжали кружить по тракту и окрестностям леса в поисках уцелевших врагов… и враги не заставили себя долго ждать, явившись в образе оживших человеческих трупов на разной стадии разложения. Мертвецов было порядком около тридцати, все они почти щерились. Магия, поднявшая их с могил, почти убила гнилостный запах и отогнала летучих падальщиков, но все легкий сладковатый трупный запах витал вокруг их тел. При жизни большинство из них занималось земледелием, скотоводством, в общем являлись рядовыми крестьянами, судя по оружию, которое они крепко сжимали в руках: трезубые вилы, мотыги, молоты, топоры и прочее, но все же некоторые были воинами, доказательством чему – мечи, алебарды, заряженные арбалеты, даже пращи, копья и боевые топоры.

Все это воинство целеустремленно двигалось в сторону живых людей и крысы, неуклюже, неумело, но неотступно, сверкая злобно глазами (если таковые присутствовали).

И опять крыса протяжно завизжала, призывая хозяев к смертному бою.

Бойцы – живые бойцы – моментально атаковали мертвое войско, не давая ему времени для маневров. Путники молниеносно наносили удары секирами, лезвия легко резали гнилую и полугнилую плоть, однако, оставшись даже без рук и ног, или с поврежденным позвоночником, мертвецы продолжали наступать, не чувствуя боли и усталости, и лишь когда голова спадала с плеч, они навсегда обретали свой покой, которого их лишил после смерти Бэрайя-маг.

Лишив последний живой труп головы, Вестники отошли на полсотни метров от поля брани, усыпанного костями, крестьянским оружием, тухлой плотью и внутренностями, и тут же бессильно повалились в кусты, непроизвольно прижались друг к другу. Если сейчас нападет третий отряд мерзкой жути, герои окажутся беззащитными, словно цыплята, перед ним, они уже не сумеют себя защитить, потому как все силы полностью истощены после очень длительного марш-броска и боя с гинеидами и мертвецами. Сейчас путники совершенно ко всем проблемам глухи и равнодушны. Спать! Спать!! Только спать!!!

Хищные птицы бесшумно скользили над первозданным лесом в поисках беспечной жертвы, они с удивлением и любопытством взирали на четыре грязных тела, мертво валяющихся в кустарнике меж деревьев у каменной дороги, но даже самые дерзкие и сильные не осмеливались опуститься к ним, дабы расклевать их мощными клювами и острыми когтями. В сени, под кроной, вот уже который час недвижно стояли два самых грозных и редких хищника Змеиного леса – готрельские драконы оберегали по известным только им причинам Вестников. Рептилии переглянулись друг с другом, вероятно, что-то сообщив на своем языке, и юркнули в темень чащи.

Солнце, едва пробиваясь сквозь крону, стояло далеко заполдень. Робкие лучики играли на бесстрастных лицах путников, упорно пытаясь пробудить ото сна людей. И им это удалось.

С большой неохотой, устало и вяло, открыв глаза, они кое-как поднялись на ноги, активно зазевали, с хрустом и негой потянувшись, поплелись в глубь леса в поисках источника воды. Им не хотелось говорить, мысли едва ворочались, мышцы с каждым движением отзывались тупой ноющей болью. Боже, как же хотелось ничего не делать, поспать вдоволь! Но, к сожалению Бэрайя-маг не дремлет…

Еханна принюхалась к воздуху, что-то учуяла и неожиданно ломанулась через кусты. За ней без всякого желания поспешили хозяева. Крыса вывела их к пруду и они всем скопом завалились в чистую прохладную воду, с огромным наслаждением искупались в ней, тщательно отмылись от грязи, пыли, пота и мертвечины.

– Уах-ха-а! – воскликнул оживший Волк, с радостью окунаясь под воду.

– Никогда бы не подумал, что вода может быть такой упоительной, – прошептал едва слышно Один, выходя на берег.

Вода помогла им ожить, прийти в норму, почувствовать сладостный миг жизни, получить и ощутить, что жизнь-то, оказывается, весьма хороша и прекрасна!

Наташа устало завалилась на мягкую траву, ее губы тронула легкая расслабленная улыбка, глаза закрыты. Рядом плюхнулся Один, вроде бы невзначай положив левую ладонь на ее упругий животик. Наталья погладила своими ручками его пальцы и, не открывая глаз, поднесла их к своим губам, поцеловала, положила на маленькую грудь. Один почувствовал как волна возбуждения прокатилась по его телу, сердце быстро забилось, разгоняя ленивую кровь по жилам. Он обнял ее гибкое загорелое тело, губы неторопливо ласкали ее губы, шею, плечи, руки. Затем пальцы неумело расстегнули кожаный лиф, убрали в сторону, а горячие губы продолжали ласкать маленькую упругую грудь, живот. Наташа прогнула свой стан под ним, издав легкий стон наслаждения. Девочка знала, что она самая-самая счастливая в обоих мирах.

В это же время Дмитрий и Еханна, видя, что на данный момент торопиться никуда ненужно, без всякого зазрения совести улеглись на землю подальше от друзей, дабы не мешать им своим присутствием, сложили друг на друга конечности и вновь заснули. Все же многочасовой поход и бой с двумя отрядами нежити не прошел даром для них, а физические и духовные силы, нещадно израсходованные за предыдущие два дня еще полностью не вернулись за двенадцать часов беспробудного сна.

Еханна, сложив свои передние лапы и голову на ноги Дмитрия, прежде чем вновь отрубиться, проницательно взглянула левым глазом на Пантеру и Харрола.

Лес с удивлением и непониманием наблюдал за подростками – их беспечность могла поразить любого человека: как же возможно любить в дебрях, кишащих ордами нежити? Один продолжал нежно ласкать разгоряченное тело тихо стонущей подруги, он горячо целовал ее сладкие уста, их кожу покрыли бисеринки пота. Обрезанные джинсы Наташи отправились вскоре следом за плотным кожаным лифом; его шорты и безрукавка валялись где-то в стороне. Как некогда говорил один классик, любящие сердца слились в едином блаженном экстазе, волна наслаждения и приятной опустошенности полностью поглотила их…

Часа через два Наташа и Один заставили себя подняться с мягкого шелка примятой травы, заменившей им теплое ложе под одеялом синего неба, со счастливым лучистым смехом и сияющими глазами одели друг друга, сладостно поцеловались. Им казалось, что Винэру не столь уж и чужой, он столь же прекрасен и хорош, как родная Земля.

Они беспощадно разбудили сладкую парочку, проследили, чтобы Волк и Еханна поднялись на ноги, привели себя в чувство.

– Вам не кажется, что пора бы и подкрепиться чем-нибудь? – очень серьезно вопросил Дима. – Уже третий день бегаем ошалело, а ничего путного так и не съели, – он внимательно посмотрел на друзей, тяжко вздохнул. – Впрочем, кому-то сейчас, наверное, не до еды.

– Чтобы серьезно подкрепиться, для начала нужно серьезно поохотиться, – тем не менее ответствовал Один.

Они с час загоняли быстроногого, словно молния, оленя по чащам и заболоченным краям, устав сами и досмерти загнав жертву.

Животное чувствовало четырех хищников, но не могло понять, где они затаились. Олень стриг ушами, пытаясь определить их местонахождение по звуку, и до него вдруг дошло, что хищники… везде, они со всех сторон обложили его и теперь наверняка не позволят спастись бегством, да и ноги едва несли. И все же лесной олень последний раз рванул к спасительной свободе, что маячила за звонко журчащим ручейком впереди. Он, не жалея последних сил, весь в мыле, прорывался сквозь кустарники и папоротниковые заросли, надеясь запутать след… И что-то сверху упало тяжелое на спину и переломило хребет, а к шее подобралась острая оскаленная серая морда, лишь светло-зеленые глаза сверкали. Острые зубы прокусили яремную вену, в морду хлынула горячая сладковато-горькая кровь.

Волк слез с жертвы охоты, ухватил агонизирующее животное за задние тонкие ноги, как у антилопы, и поволок к широкому ручью разделывать тушу. Еханна посеменила за ним. Они даже не оглянулись назад, когда услышали совсем рядом злобный рык.

Один отступил немного назад, давая возможность кошке с кошкой расправиться самой.

Молодая тигрица, неопытная еще и глупая, обнажив клыки, сторожко, упрямо смотрела в глаза своей обидчицы, отобравшей из-под самого носа добычу, продвигалась к Пантере и вдруг резко прыгнула. Наташа ударила стопой ноги в грудину и резко хлопнула ладонями по ушам. Тигрица взвизгнула от двойной боли, ее оглушило. Она кое-как поднялась на ноги и, пошатываясь от сильного звона в голове, побрела прочь несолоно хлебавши – ни с чем и опозоренная.

Не задумываясь, Волк обратился в Зверя – Хао-Шая. Он довольно споро освежевал оленя стальными длинными когтями: снял шкуру, вынул требуху и внутренние органы, отрезал конечности и голову, вымыл водой из ручья окровавленное мясо и себя. В это же время Один и Наташа наготовили большую охапку дров, а крыса безапелляционно принялась пожирать требуху, не дожидаясь пока скоптят дичь. Зверь лучом из рога на носу разжег костер.

Время неумолимо двигалось вперед, солнце плыло по небосклону к северу. Падальщики терпеливо дождались, когда дружная четверка хищников напируется и с туго набитыми животами, кряхтя, отправяться восвояси. Лесные грифы и волки, активно отмахиваясь от назойливых насекомых, переругиваясь друг с другом, набросились на скудные объедки с барского стола: маломясные кости, шкура, копыта да рога.

Путники постепенно наращивали темп бега, хотя набитая до отказа утроба и мешала этому, хотелось часок отдохнуть под сенью деревьев, а то и просто вздремнуть, но звериные инстинкты, никуда не девшиеся после сытного обеда, гнали их из Готреля на восток к цивилизованным местам, туда, где люди. До захода винэрского светила оставалось часа три.

Их приподнятый настрой, когда хотелось петь на весь Змеиный лес, не испортило даже внезапное появление многочисленного войска готрельского колдуна. Он не только не испортился, но и поднялся до уровня азартно-боевого. Ну-ка, троньте нас, Звездных Вестников Богов, рискните здоровьем, а то и жизнью!

Они дали взять себя в кольцо, зная, что в любой момент сумеют уйти даже от двух с половиной сотен разномастных преследователей. В основном войско состояло уже из знакомых по предыдущим битвам бойцов. Среди них были гинеиды, смарагды, бромиды, наемники (Наташа узрела старую знакомую – девушку варварской наружности, которая участвовала в мести кентавра Сирико за своего отца Калимнулу, и уцелела в том бою лишь потому, что Пантера не захотела убивать глупую варварку), мертвецы, а также камнецы, роты.

В черту круга вошло некое низкое коренастое создание, целиком скрытое в изумрудного цвета, слегка светящемся, балахоне, скрывающем его сущность. И почти сразу же бойцы как по команде замолчали и замерли, словно изваяния. Вероятно, на великую битву пришел сам лесной бог и царь Бэрайя-маг, живая легенда и создатель проклятого войска. Лестно для собственного самолюбия, если наводящий на всех ужас маг соизволил присутствовать самолично. Наверняка, он мало кого удостаивал столь высокой чести, а сегодня решил лицезреть тех, кто дерзко и беспощадно давал ему отпор целую седмицу и заодно, в конечном счете, уничтожить разом всех четверых. Однако путники не чувствовали от Бэрайи, если это, конечно, Бэрайя, никакой угрозы или опасности, совсем ничего, что немного сбивало с толку.

Они мерили друг друга глазами (опять же, если у карлика были глаза), словно пытаясь выяснить, кто хозяин в Змеином лесу. В конце концов, коротышка отвернулся и побрел назад, остановился возле ротов, вновь повернулся темным провалом лица к путникам и застыл. В воздухе осязаемо повисло ожидание и нетерпение проклятых. Что-то произойдет вот-вот – либо всем скопом атакуют, либо будут по одиночке выходить из кольца и, вероятно, колдун станет помогать своей волшбой. Хотя… кто этих магов знает!

Всего лишь одно движение Бэрайи – взмах изумрудного рукава в сторону Вестников, которые тут же насторожились – и четверо ротов выковыляли из общего отряда, держа на изготовке двусторонне заточенные мечи. Путники улыбнулись, совсем расслабились. Розовокостные скелеты шустро ударили столь же розовыми двуручниками, но бойцы рассыпались по разным сторонам, ухватились за кисти из-за спины и несколько раз ударили об землю, захватив мечи.