Черное Солнце. Клуб Пяти

Дверь сзади скрипнула, и Вася повернулся, ощущая, как волоски на его шее становятся дыбом.

«Это поганое место, отсюда надо убираться», – подумал он и бросился к выходу, но врезался в стенку. Ойкнув, он осел на грязный пол и прижал к груди ушибленную руку. Та болела так, словно бы он не ушибся, а вывихнул ее.

Скривившись, Вася задрал рукав и посмотрел на черное пятно. Даже в полумраке оно было отчетливо видно, к тому же шевелилось, словно в такт дыханию темноты. Как живое…

Как живое…

Вася побледнел, чуть не закричав.

– Ты хочешь спасти брата? – услышал он у себя в голове. – Хочешь помочь ему?

– Кто ты? – глухо спросил Вася, боясь этого голоса, точнее того, кто за ним стоял.

– Я тот, кто приходит в конце года. Я выполню твое желание, если ты готов.

Голос звучал безлико, он был везде и просачивался в уши вместе с темнотой. Та подбиралась к его ногам, поднималась выше колен, мягкая, как касание шелка.

– Как мне его получить? – Вася понимал, что сходит с ума, но ему нравилось это сумасшествие.

Ответ напугал его. Вася побледнел и выбежал за дверь, разом найдя выход. Он долго спускался по лестнице, мотая головой и напоминая себе бестолкового черного козла.

Но ведь это непостижимо!

То, что потребовал этот проклятый Дед Мороз, или кем он там себя возомнил… это ужасно… привести сюда своего друга?

Вася остановился возле фонаря, дыша надрывно и со всхлипами, он никогда не был хорош в физкультуре. А сейчас бежал с третьего этажа в полной темноте, и чудом ничего себе не расшиб. Вспомнил почему-то мальчика с черными слезами, повернулся и увидел лицо в окне третьего этажа. Тот самый мальчик.

Это он… он требовал жертву?

Вася отвернулся от окна и побрел в магазин за хлебом. Слишком тяжелый вечер, у всех проблемы, всем нужна помощь.

Кто бы ему помог…

***

Ночь спускалась на город, зажженных фонарей становилось все больше, они освещали дорогу дирижаблям и автомобилям, неспешно преодолевающим большие расстояния, пешеходам, припозднившимся с работы или гулянок. Нина тоже брела по улице. В этот раз ее остров отлетел довольно далеко от нужной остановки, пришлось идти пешком, лишь бы только не лезть в переполненный людьми пыхтящий автобус.

Остановившись под деревом, Нина подняла голову, закрываясь от света фонарей, и пыталась увидеть еще какой-нибудь остров. Она вспомнила, что сказала ей мама:

– Этого человека можно вылечить… даже тяжелая стадия поддается коррекции, главное, хорошая пища и тепло.

Мама у Нины не была медиком, но некоторые вещи она знала.

Или же пыталась успокоить дочь? Нина стряхнула снежинки, наблюдая за обрушившимся на город апокалипсисом, все меньше машин могли прокладывать себе дорогу по улицам, и все меньше людей рисковали выбираться из домов посреди ночи. Но у нее не было выбора.

– Эй, крошка, хочешь со мной прокатиться? – услышала она из чьей-то машины, и фыркнув, пошла мимо.

Вслед ей донесся протяжный свист, но Нину не волновало, что это значит. Она размышляла о том, нравится ей Федя настолько, чтобы считать его своим парнем… себя влюбленной в него, или нет. Задумавшись, Нина чуть не прошла свой дом. Какой-то сегодня темный подъезд, даже привычные старушки не сидят на лавочках и не ругают всех подряд.

В квартире она стянула свою шубу и бросила на спинку дивана. Полина, возможно, уберет ее на место. А сейчас нужно сделать другое. Нина подошла к телефону и сняла трубку, набирая номер. К счастью, она не все контакты потеряла.

– Алло, Геннадий Викторович, это Нина. Да, спасибо, у меня все хорошо. Вы не подскажете, какие болезни обладают такими симптомами… оно лечится?

Нина выслушала ответ и положила трубку, попрощавшись. Лечится, но только в Верхнем Ростове. Что ж, есть над чем подумать, а пока она займется обзвоном неудачников из университета.

***

Вася вернулся домой с головной болью. Он открыл дверь квартиры, замер, тяжело и сипло дыша. В квартире было тихо, но он к этому уже привык. И все равно, каждый раз боялся, что включив свет, увидит труп брата. Этот страх въелся в его мозг, кровь и душу. Вася порой просыпался посреди ночи, тихонько подбирался к брату и прислушивался: дышит или нет.

Дыхание, хриплое и почти неслышное, всегда успокаивало. Но потом начинался очередной круг ада. Вася понимал, что так долго продолжаться не может, или он сойдет с ума или убьет брата. Тогда будет уже все равно.

В этот раз брат не встречал его на пороге.

Вася вздрогнул, обмерев так, что сам забыл, как дышать. Он медленно поплелся в квартиру, захлопнув за собой дверь. Осторожно, шаг за шагом, в черную пасть комнаты. Никаких признаков жизни… неужели это случилось именно сегодня?

Сглотнув, он схватился дрожащей рукой за косяк двери, заглядывая внутрь. Брат лежал на кровати, на спине, и не понять, дышит или нет. Возможно, придется вызывать скорую… но это уже слишком. Вася вздрогнул, кусая губы, заставляя себя подойти. Включил свет и взглянул на брата. Тот лежал спокойно и даже почти умиротворенно.

Умер!

Вася судорожно дернулся, сползая на пол. Это он виноват, если бы не его дурацкая выходка, брат бы не заболел. Что ж теперь… вызвать скорую? И рука медленно потянулась к столику с телефоном.

Кашель. Федя открыл глаза, не узнавая младшего, и заходясь в кашле так, что от этого у самого Васи начинала болеть голова и стискивались руки. Но он хотя бы жив.

– Федя, тише, тише… все хорошо, – хрипло прошептал Вася, схватив брата за руку и не замечая, как по щекам текут слезы. – Пожалуйста, поверь. Я помогу тебе.

Федя ему не ответил, продолжая кашлять. Потом, измученный, он повернулся на бок и заснул. Или провалился в беспамятство.

Вася поднялся, вытирая пот со лба и сел на стул, зарываясь лицом в ладони.

Всего один шаг… один-единственный…тебе даже не придется его убивать самому… понимаешь? Одно желание в обмен на друга. Что выберешь?

Тебе даже не нужно смотреть. Разве это сложно?

В голове раздался детский смех, множество маленьких бесенят резвились в его мыслях.

И Вася терпел это в обмен на надежду.

Глава 7. Отчаяние

Тени медленно стекали по стене на пол, забивались под кровать, ложились на тело и сдавливали его. Жорик ощутил неприятную тяжесть и приподнялся на локте, пытаясь понять, что происходит. Никогда еще темнота не казалась ему столь осязаемой, имеющей собственный вес и волю. Выбравшись из-под одеяла, Жорик подошел к окну и выглянул – снаружи снова шел снег. Он подумал, что когда-то землю сорок дней и ночей заливали дожди. А теперь сорок дней и ночей будет идти снег. Интересно, во что превратится этот мир, если его затопит?

Перестанут приезжать машины, еды не будет. Хватит ли воды Ростова для того, чтобы помочь городу? Жорик не знал, но подозревал, что если понадобится, то в первую очередь будут избавляться от бедных.

– Бедность не порок? – спросил он хмуро у пустоты. – Вовсе нет, порок и еще какой.

Вздохнув, он отошел от окна, не желая видеть это белое безмолвие, пугающее его так, что он хотел задернуть штору, если бы та была. В следующий раз надо определенно повесить новую и пойти купить другие обои. Мама говорит, что по фэншую здесь обои не нужны, но Жорик не верил в фэншуй, он верил в здравый смысл. А здравый смысл требовал сделать комнату приличнее, чтобы в нее хотелось возвращаться.

После того как Федю поставят на ноги, можно будет пригласить его к себе пожить пару дней. Жорик хмыкнул, он уже предвкушал совместные пирушки, игры и болтовню за чашкой кофе. Но, на что больше всего надеялся Жорик, из-за Феди к нему зайдет Нина. Жорик вздохнул, прогоняя эту часть фантазий. Нина слишком красивая и яркая девушка, она не для таких, как он.