Я буду всегда с тобой

– Но почему я обижена жизнью, – прошептала она и заплакала. – Но почему? Я только начала жить полной жизнью. У меня появился ты, у нас должен был быть ребенок. А теперь? Но зачем она так ко мне жестока?

Антон не мешал ей плакать, успокаивая лишь своим объятием и легкими поцелуями. Несколько раз у нее прорвалось истеричное рыдание, но постепенно она затихла и уснула у него на руках.

Лина росла единственной дочерью у довольно состоятельных в советское время родителей. Отец профессор математики, мать доктор тех же наук. Мешало им радоваться полноте жизни хрупкость их дочери, она постоянно болела. Из-за этого Лине, в свое время, пришлось объездить весь Советский Союз, посещая знаменитые курорты. Получив среднее образование на дому, Лина настояла, чтобы ей разрешили поступить в Университет Искусства и культуры на библиотечный факультет. Она выбрала профессию библиотекаря, потому что очень любила читать, и, работая в библиотеке, она могла всегда иметь под рукой интересные книжки.

В библиотеке с ней и познакомился Антон. В первое же знакомство она очаровала его своей внимательностью и доброжелательностью к читателям. Она могла найти не только необходимую литературу, но и рассказать о новинках в разных отраслях. Обширность ее знаний поразила Антона, и один раз побеседовав с ней, он стал нуждаться в ее обществе. Потом он решил ее пригласить на свидание. Но она поблагодарила его за приглашение, и отказалась, отговорившись фразой: как-нибудь в другой раз. Этот другой раз представился Антону только через десять попыток с условием, что свидание пройдет у нее дома и на виду родителей. После знакомства с ними Антон сделал вывод, что не совсем был правильным у них выбор в изучении наук. Вот биология была бы для них тем самым предметом, которое полностью удовлетворяло бы их интересы и в жизни. Расспросы: чем он зарабатывает себе на жизнь, чем занимается в свободное время, где живет, что имеет существенного материального с пристальным разглядыванием его самого, очень утомили Антона. И это был только односторонний вечер вопросов. Попробуй, прояви он в первый же день знакомства инициативу со своей стороны, скорее всего он больше не увидел бы Лину. Антон заметил, что ей это тоже не нравилось, но ради нее он был готов выдержать эту пытку. На удивление после досконального разбора его личности по окончании ужина ей разрешили прогуляться с ним, и тогда он понял, что судьба все же благосклонно относится к нему. Когда они вышли на улицу, Лина первым делом извинилась перед Антоном за своих родителей.

– Не стоит, – широко улыбнувшись, ответил он ей. – Мне уже тридцать шесть лет, я сам мог бы уже быть отцом несколько раз, хоть и не сподобилось. Но твоих родителей могу понять. Они очень переживают за тебя, потому что сильно любят. Мне бы таких. – На миг, вспомнив свое детство, он задумался и замолчал.

– А знаете, Антон? Вы первый человек, с кем мои родители разрешили мне прогуляться, – извиняющейся улыбкой проговорила она. – Но боюсь, что и сейчас их доверие далеко не простирается и они, прильнув к окну, в этот момент наблюдают за нами.

Антон засмеялся. Лина изумленно посмотрела на него.

– Вам смешно? Но почему–то до Вас это никто не воспринимал с улыбкой. Первое свидание обычно было и последним для меня и для них.

После этого вечера за Антоном установился статус ее постоянного поклонника, а месяца через три изменился на жениха. Но чего это стоило для его нервной системы, знал только он. Потому что согласие девушки здесь не было преимущественным, пусть она и была на седьмом небе от его предложения. Главное слово было за ее родителями, и они после долгого разговора с Антоном все же дали свое согласие на этот брак. Как бы родители не желали отпускать от себя дочь, они должны были пойти на этот шаг под давлением большого обстоятельства, необходимости девушке выйти замуж. Это диктовало и общество, а к тому времени еще и возраст дочери.

Несмотря на то, что Лина любила своих родителей, при их предложении поселиться молодым у них, она шепнула Антону, чтобы он проявил твердость и ни за что не соглашался на это, мотивируя тем, что они семья и должны жить отдельно.

Спустя две недели совместного проживания с Линой, он заметил, что, лишившись чрезмерной опеки родителей, гасившей в ней все эмоциональны порывы, она стала более живой и энергичной. Через полгода друзья не узнавали ее. Внутренние психологические изменения привели и к внешним.

Сама Лина тоже замечала в себе перемены, она перестала оглядываться, боясь, что ее в любой момент за то или иное действие могут одернуть и укорить, выговаривая, что ей нельзя перетруждаться. Потому она не уставала каждый день благодарить Антона, за то, что он вырвал ее из того склепа, в котором она прожила 29 лет.

– Я лежала в стеклянном гробу, видела свет, но не слышала и не чувствовала его, а ты одним поцелуем подарил мне красочный яркий звонкий мир, – смеялась она, и ее глаза от счастья блестели аквамариновым цветом, – и я хочу и сама внести изменения в него.

– Каким образом? – улыбался Антон, – издашь приказ на президентском уровне?

– О, я думая, этого не осилю. Разрешишь начать с нашей квартиры?

Антон мгновенно согласился. Запрет был бы для Лины смерти подобен.

И Лина занялась ремонтом в квартире, потом ее обстановкой. На это ушло у нее месяца четыре. После этого она переключила свое внимание на новую сферу деятельности, она занялась кулинарией. Антон был дегустатором и ценителем ее творческих порывов, потому что в день Лина пробовала готовить по нескольким рецептам, и на удивление, для новичка, вкусно. Это моментально сказалось на ее внешности. Хрупкая девушка, которую при первом знакомстве с ним чуть не сносил ветер, набрала небольшой вес. Острота ее фигуры сгладилась. Она стала выглядеть более женственной, у нее появился шарм. Но виной тому были килограммы или изменение образа жизни, Антон не мог точно сказать. Теперь при посещении публичных мест, он видел, как на ней останавливались заинтересованные мужские взгляды. Но она не обращала на них внимания. Антон видел в ее глазах только себя, и, зная, что она безмерно его любит, отвечал ей тем же. А теперь с ними случилась беда. Полгода безоблачного счастья были перечеркнуты внезапно пришедшей болезнью. Ведь только вчера они в это время были безмерно довольны жизнью. Вернуть бы вчера!

Разговор с врачом не принес Антону ничего утешительного. Температура не думала спадать, повторный анализ не был обнадеживающим. Он стоял на перепутье, говорить родителям Лины о ее болезни или же не беспокоить их этим известием, надеясь, что она в ближайшее время выздоровеет. С родителями Лина общалась телефонных разговоров каждый день, и исключения из правил не могло быть. Звонок родителей Лины застал его в коридоре больницы. После слов приветствия, Антон замялся в разговоре с тещей Анастасией Павловной. Видимо, почувствовав неладное, она резким голосом попросила передать трубку Лине.

– Не могу, – ответил он, сжав зубы, зная, что скоро может услышать неприятные слова в свой адрес. – Она больна и лежит в больнице.

– Когда она заболела.

– Вчера.

– Что? И ты до сих пор не известил нас об этом? – закричала теща.

– Не хотелось вас беспокоить. Думали, что все обойдется.

– Что с ней?

– Подозрение на мышиную лихорадку.

– Боже! Мы едем к вам, – воскликнула Анастасия Павловна и отключилась.

От их приезда Антон не ожидал ничего хорошего для себя. Он знал, что в болезни Лины, они станут обвинять его. Вечер следующего дня, как он понял в последствии, стал началом жизненной катастрофы для него. Анастасия Павловна не отходила ни на шаг от постели дочери. Она затерроризировала всех врачей, требуя для своей дочери самые эффективные лекарства. Но ей не становилась лучше. Лина таяла на глазах. Ничего ей не помогало. Наконец-то на четвертый день врач, пригласив родителей Лины и Антона в свой кабинет, заявил, что общий анализ крови показывает резкое падение гемоглобина, увеличение выше нормы количество лейкоцитов, высокое СОЭ. Он посоветовал транспортировать ее из Туапсе в Краснодар для более глубокого обследования. Анастасия Павловна тут же залилась слезами.

Лину повезли в Краснодар в тот же день. Но вечер этого дня не принес для них ничего утешительного. Только утром часов в 11 Лину направили на УЗИ всех органов. В обед они вновь сидели уже перед новым врачом. Глянув на его лицо, Антон вздрогнул и понял, что им не скажут ничего приятного.

– У больной Алины Звонаревой последняя стадия рака печени.

Первой реакцией на эту новость у всех был шок. Мать закричала:

– Не может быть этого, не может быть! Она ни на что не жаловалась до этого!

– Увы, – отстраненным голосом ответил врач, – бывает так, что заболевание раком протекает безсимптомно, безболезненно. Вы сказали, что она беременна. Перестройка организма дала толчок, и усилило рост раковых клеток. Мы уже ничем не можем ей помочь. Ее жизнь уже сейчас идет в пересчете на минуты.

Антон был настолько подавлен услышанным, что почувствовал, как заледенела у него в жилах кровь.

– Это ты виноват! – услышал он издалека разъяренный голос тещи.

– Что ты говоришь? – воскликнул Ефим Петрович, его тесть.

– Если бы не он, она была бы жива. Ты слышал, что из-за беременности обострилось течение болезни?

Из-за необоснованных обвинений в его адрес, у Антона перехватило горло так, что он не мог ничего произнести. Он вскочил со стула и понесся к Лине. Считанные часы даны быть им вместе, потом она навсегда будет потеряна для него.

Лина прожила еще два дня. Из-за сильных болей ей периодично вводили наркотики, и она постоянно спала. Но в минуты сознания, когда наркотический сон отступал, а боль наступала, она стойко держалась, чтобы высказать последние желания. Перечисляя, что и кому она хотела передать, она еще шутила и улыбалась, сдерживая стоны от непрекращающейся боли. Анастасия Павловна старалась не отходить от нее и пыталась отдалить Антона, как главного виновника ее болезни. В часы сна дочери, она успевала сообщить ему, все, что о нем думает. Но на фоне приближающейся смерти его любимой, ее слова не доходили до него. Антону казалось, что он сам умирает вместе с Линой. У него болела не только душа, но и тело. Слезы он не мог проливать, как его теща, поэтому он просто окаменел. Антон не видел, не слышал и не чувствовал ничего того, что могло бы не относиться к его жене. Только она волновала его, и потому моменты, когда она открывала глаза, он уже стал предугадывать. Сердце его в это время начинало биться с бешеной скоростью, говоря, что вот-вот сейчас она улыбнется ему своей безмятежной улыбкой и они снова будут счастливы.

Когда Лина в последний раз (но это Антон поймет позже) пришла в сознание, он в ее голубых глазах не увидел никакой боли и страдания. Лишь одна глубокая бездонная синь, как летнее небо. На миг его это ошеломило и показалось, что врачи поставили неправильный диагноз, или Лина пошла на поправку. Она без усилий улыбнулась матери. Анастасия Павловна от радости заворковала: «Доченька, милая, тебе лучше?» Легкий кивок головы вызвал еще большее удивление Антона, а на лице Анастасии Павловны появилось выражение безмерной радости. В эти минуты она уже не злилась на зятя и с чувством пожала ему руку. Этот радостный момент стер все прежние прегрешения Антона и сблизил их.

– Мама, принеси мне яблочный сок? – попросила Лина чистым голосом, таким как разговаривала обычно, до болезни.

Анастасия Павловна сорвалась тут же с места и, убегая, крикнула: «Сейчас, моя милая детка». Потом еще из коридора донеслось ее торжествующее восклицание: «Она захотела сока!» Видимо она столкнулась с кем-то из персонала.

Лина тонко засмеялась, услышав это, а потом насколько хватало ей сил, сжала своими тонкими пальцами руку Антона. Глядя на нее, спокойно улыбающуюся, он от избытка чувств, никак не мог подобрать слова, которые бы в полном объеме выразили всю глубину его любви к ней. Он также не решался спросить, как она себя чувствует, и боялся высказать свое предположение об улучшении ее здоровья. Они молча продолжали смотреть друг на друга, и на одно мгновение в ее глазах он увидел удовлетворение. У Антона участился пульс. Неужели все же врачи ошиблись, и Лина будет жить! Но через секунду гримаса боли исказила ее лицо. Лина закрыла свои прекрасные глаза и открыла, только, когда приступ боли отпустил ее. Сердце Антона рухнуло в бездонную пропасть, похоронив там все его надежды на выздоровление жены. Он жестоко ошибся.

– Я благодарю Бога, – прошептала Лина уже другим голосом, чем раньше говорила с матерью, – за то, что он дал мне с тобой встретиться, – сказала она и замолчала, чтобы снова перетерпеть подступившую боль.

– Позвать медсестру, чтобы сделала укол? – обеспокоено спросил Антон.

– Нет, тогда я не смогу говорить с тобой. Я впаду в сон и не успею сказать тебе того, что я бы хотела, ты знал. – Она помолчала немного, восстанавливая дыхания, и он увидел, что каждое слово ей дается с трудом, запал энергии прошел. – Я благодарю Бога за эти полгода жизни с тобой. Благодарю за то, что хоть один месяц я была счастлива от мысли, что стану матерью. Не плачь, – попросила она Антона слабым голосом, которые не заметил, как слезы заструились из его глаз. – Если ты был счастлив со мной, поблагодари его тоже за эти минуты. Будь счастлив Антон. Ты должен быть счастливым, ты достоин этого. Я прослежу за этим сверху, – улыбнулась она ему слабой улыбкой.

«Она еще и шутит», – подумал с восхищением и с гордостью Антон, сквозь слезы глядя на нее. Но это были не слезы жалости, а слезы бессилия. Они катились по его лицу, а в сердце стоял ком негодования, душивший его, оттого что он ничем не мог помочь своей любимой. Вдруг ее пальцы сильно, не по-женски, сжали его руку.

– Как мне…. – прошептала она, и ее голова безвольно откинулась, пальцы разжались.

Антон не сразу понял, что навсегда потерял ее. Голубые глаза были открыты, и было ощущение, что она просто пережидает подступившую боль. Она так внезапно покинула его, что он даже не успел ей сказать, что тоже был безмерно счастлив с ней. Антон не слышал, как засигналили подключенные к ней аппараты измерения пульса. Откуда-то издалека он услышал нечеловеческий крик, и только получив ощутимую пощечину по щеке, понял, что кричал сам.

– Успокойтесь мужчина, успокойтесь, – злым голосом проговорила медсестра. – Этим вы уже ее не вернете, а людей в больнице перепугаете.

– Что случилось? Кто кричал? – со страшным видом влетела в палату Анастасия Павловна.