Я буду всегда с тобой

Алена замерла. Ее охватила злость, и захотелось отругать сына за такие мысли, но через секунду гнев на ребенка улегся, и она устало покачала головой.

– Нет, Семен, не начну. Мне еще хочется увидеть, как ты станешь великим человеком, – виновато улыбнулась она.

Семен кивнул головой и внимательно окинул взглядом стол. Не увидев на нем ничего, чтобы представляло посуду для выпивки, пробормотал:

– Ну, я пойду?

– Иди, Семен. Укрой сестру хорошенько одеялом, а то она вечно скидывает его, – напутствовала Алена на прощание.

Как только сын исчез в темноте, Алена прошептала: «Бедный Сема, он стал большим, так и не получив моей любви».

Заливаясь слезами, она упала грудью на стол, проклиная весь мужской род, и кое-кого в отдельности. Облегчения оттого, что муж умер, и не будет ей больше никогда трепать нервы, не было. Ей было тяжело от осознания того, что она была причиной пьянства безвольного и бесхарактерного мужа, приведшего в конечном случае к его гибели. Столкнувшись с неприятностью, он не попытался разрешить ее или примириться с неизбежным, а попросту стал лелеять ее, жалея себя и искать успокоения на дне бутылки. Она попыталась мысленно обвинить в своей неудавшейся семейной жизни отца Семена, но через несколько минут поняла, что этим она пытается снять ответственность за случившееся с себя. Подняв голову и глядя в окно глазами полными слез, она увидела первые лучи восходящего солнца. Несмотря ни на что, жизнь продолжалась. И может, не надо заниматься бесконечными воспоминаниями о прошлом и думать, что поступи иначе – судьба сложилась бы по-другому. Ведь в настоящем ничего не меняется. Но Алена знала, что пройдет немало времени, пока примирится с мыслью, что в смерти мужа она не виновата.

Глава 5. Антон

– Сколько времени ты еще будешь убиваться по ней? Посмотри в зеркало, на кого ты стал похож. Кожа и кости. Такое ощущение, что она была святой, и ты больше такой женщины не встретишь.

– Не тронь мою жену, – сквозь зубы процедил Антон. – Моя жизнь, что хочу то и делаю с ней.

– Как же, не твоя, – с сарказмом ответил Игорь, – может за ней следом отправишься?

Но ответа он не услышал, потому что такая мысль Антону уже приходила в голову, но этим гордиться он не мог, поэтому промолчал.

– Ладно, я понял, что моя лекция о том, как тебе жить, сто первая по счету, и в этот раз не сыграла существенной роли в твоей жизни, – с вздохом устало проговорил его партнер по бизнесу. – Чем собираешься заняться? Продолжишь тратить бешеные деньги на цветы и ездить на кладбище? Не надоело за десять месяцев кататься ежедневно по одному маршруту?

– Не твое дело, – огрызнулся Антон.

– Нет уж, мое, – зло воскликнул Игорь. – Я почти год один волоку на себе фирму, пока ты заливаешься горючими слезами. Мы потеряли из-за этого кучу денег. А ты, зная об этом, не можешь взять себя в руки.

– Пошел к черту со своими деньгами. Ими жизнь не купишь.

– Какая дельная мысль, – язвительно засмеялся Игорь, – а на что ты цветы будешь покупать своей дорогой покойной жене? Ладно, Антон. Подурил немного, хватит. Выходи работать, забудешься за бумагами.

– Я уже работал.

Целый месяц после смерти жены он, пересиливая себя, выходил на работу, но мысли о ней не давали ему возможности вникать в смысл документов, а потом запил. Пропьянствовать Антон смог всего месяц, больше душа не приняла бессознательного скотского состояния. Он снова попытался вернуться к работе, и снова ничего не получилось. Слово тещи «убийца», будто кровавыми буквами написанное стояло перед его глазами, так, что он и ощущал себя им. Если бы не беременность, Лина была бы жива.

– Нет, ты не работал, ты просто ходил в офис! Я призываю тебя к остаткам твоего рассудка, опомнись или ты сгинешь от жалости к самому себе. Ты еще не дошел до опустошения своих ресурсов. С моей помощью у тебя банковский счет не оскудевает, но я не могу бесконечно работать один на твои цветы, памятники и ограды, – перешел на крик Игорь. Взбеситься было от чего. Антон за десять месяцев поменял три памятника на могиле жены, один раз ограду. – Короче, Антон. Даю тебе один месяц. Если и после этого срока, ты не сможешь начать работу, я насильно вручу тебе деньги за твою долю в фирме. Мне, конечно, претит эта мысль, потому что этим поступком я брошу тебя на произвол судьбы, и у тебя могут быстро закончиться деньги. Поэтому я тебя еще раз призываю к здравому смыслу. Одумайся!

Схватив кожаный кейс в руки, Игорь вылетел за дверь. Антон равнодушно взглянул ему вслед. Эти нравоучения повторялись каждую неделю, смысл оставался тот же, но слова и тон отличались немного. Сегодня Игорь превзошел себя. Он кричал. Видно, терпение у него уже на исходе. Но Антона это ни капли не трогало. Жизнь после смерти Лины ему казалась бессмысленной штукой. Но и покончить с ней он не решался, потому что вслед за этим накатывало на него презрение к себе из-за таких мыслей. Неужели бабушка растила его для того, чтобы он наложил руки на себя во цвете лет. Она-то из последних сил цеплялась за свою жизнь в свои 75 лет, но проклятое давление все же осилило их совместные усилия и унесло ее единственного для него родного человека на тот свет.

Антон закрыл глаза. Он перенесся в те года, когда ему было десять лет. Он просыпается от поцелуя в щечку и слов бабушки.

– Антоша, вставай, солнышко уже в зените. Так и проспишь свою жизнь, не увидев ничего интересного.

Антон вскакивал и видел, что солнце только встает. Но надо гнать корову, теленка и овец в стадо, а бабушке отправляться на работу. Она в свои 55 лет продолжала работать дояркой в колхозе.

На околице села, он встречался с Аленкой и они, разговаривая и громко смеясь, возвращались домой, чтобы приступить к ежедневной домашней работе.

Сердце Антона защемило от этих воспоминаний. Сейчас он мог сказать, что только там он был счастлив, несмотря на то, что рос без отца и матери. Он вспомнил озеро, рассвет и рыбу, бившуюся на крючке. Запах скошенной травы и шум ветра, игравшего ковылем. Антон встрепенулся. Надо ехать домой в деревню, прочь от бесконечного шума машин, выхлопных газов, криков, что надо делать деньги. Ничего хорошего за свои 20 лет жизни в городе он не мог припомнить. Полгода счастья с Линой он не принимал в расчет, потому что боль от ее потери сбила его с ног так, что заставила пересмотреть все жизненные принципы. Годами построенное рухнуло в одночасье перед лицом смерти.

– Игорь, я уезжаю, – позвонил Антон партнеру на сотовый телефон.

– Черт, что ты еще придумал? – недоумение плескалось в голосе Игоря.

– Я еду в деревню, – твердо ответил он.

– Боже мой, с чего ты вдруг оживился и тебя туда несет? Что нового с тобой произошло за эти десять минут? Кто-то там еще умер?

– Мне надоела эта бесполезная суета.

– Да, кто говорил бы! Если бы ты не имел денег, то не смог бы в один миг туда сорваться. На какой срок ты собираешься ехать?

– Я посмотрю.

– Я буду звонить тебе на сотовый, не смей его там отключать, – недовольно проговорил Игорь.

– Сомневаюсь, чтобы там была сотовая связь, – усмехнулся Антон.

– Боже, – застонал Игорь, – в какую дыру тебя несет?

– Я еду в родную деревню на Урал. Там у меня дом имеется.

– Черт, черт, черт! Я не знаю, что с тобой делать Антон. Поэтому не могу ни помочь, ни помешать тебе. Ты моя нескончаемая головная боль! – завопил партнер.

– Ладно, до встречи.

– Хорошо, до свидания, – примирился с его решением Игорь. – Надеюсь, ты оттуда вернешься живым и в ясном уме. Потому, как ты туда засобирался, у тебя еще не все потеряно. Удачи тебе, друг, – участливо пожелал он на прощание.

Антон собирался недолго. В начале он даже хотел выехать в том, что было на нем. Домашние брюки и футболки. Но, поразмыслив, решил, что таким поступком он мог подписать себе прямую путевку в психбольницу. Нормальный человек готовится к поездке обстоятельно, а не срывается в одну минуту с места после внезапно посетившей его сумасбродной идеи.

Ночь он не захотел пережидать дома, и потому уложив пару чемоданов с вещами в багажник, пересчитал наличные деньги, прихватил банковские карты, и ближе к вечеру усевшись за руль "Вольво", выехал со двора.

Дорога предстояла не близкая, почти две тысячи километров. Выехав за пределы загруженного машинами Московской Кольцевой, он вздохнул свободнее. Но на смену напряженности пришли воспоминания, которые невольно заставляли его вновь переживать события десятимесячной давности.

Он пренебрег желанием тещи и был на похоронах Лины. Но если можно было бы взглядом убивать, то и его захоронили бы в тот день. Лишь благодаря поддержке Игоря и его жены, он смог продержаться и не сбежать от ненавидящих глаз Анастасии Павловны. После этого дня ни он, ни она не изъявляли желания видеться друг с другом. Поминки по Лине на сорок дней Антон справлял в своем кругу, родители жены в своем. Больше они не пытались изображать видимость приличных отношений между ними. Кого горе объединяет, а они тут же оборвали тонкую нить, связывающую их памятью о Лине.

Как пролетели километры дороги, Антон потом не мог вспомнить, как ни напрягал память. На каком-то автопилоте он ехал, останавливался на ночь в придорожных гостиницах, и мысли о жене не отпускали его до тех пор, пока он не оказался на околице родной деревни. Он не был на родине пять лет, с тех пор, как приезжал хоронить бабушку. Стояли последние дни апреля, и он думал, что, вряд ли сможет заехать на своем «Вольво» в это время года в деревню, не увязнув в грязи. Асфальт на дороге ведущей в деревню, заставил его в изумлении приподнять брови. Снизив до минимального скорость, Антон поехал по направлению к своему дому, поражаясь внешнему виду деревни. Она отличалась сильно от той, какой он ее помнил. Заборы подновленные и выкрашенные в ярко зеленый цвет. Дома со сверкающими крышами и стенами. А вид родного дома, заставил вообще в изумлении разинуть рот. Дом выглядел, как новенький. Остановив машину возле калитки, он вылез из нее, замученный мыслями. Может, он ошибся, и не туда свернул, и это не его дом?

– Антон, – услышал он за спиной голос тети Агафьи и облегченно вздохнул. – Ты, что ли это? Не могу поверить, – шаркая большими галошами, направилась к нему соседка.

Приблизившись, она раскинула руки для объятия.

– Тетя Агафья, – воскликнул он, и прижал ее к себе, невольно приметив ее старческую худобу.

– Какими судьбами, сынок? – отодвинув его от себя и заглядывая в его глаза, спросила она.

– Вот решил сделать себе отпуск и отдохнуть от города.