Моя душа жива опять

– Постараюсь, – чуть ли не расшаркался Кирилл, лишь бы только не видеть полицию в своем офисе.

Глава 3. Анна.

Тишина соответствовала месту. Гробовая. А прохлада помещения, после 30-градусной жары на улице, не казалась Анне спасительной. Подальше бы от такого охлаждения. Все клеточки ее тела забились в нервном ознобе. И солнечные лучи, бьющие в окна расположенные высоко под потолком, и лежавшие на полу яркими прямоугольниками, не были спасением от пронизывающего внутреннего холода.

Молодой человек, на удивление в кипенно-белом, но мятом халате, проводил Анну в холодильное отделение морга. Подойдя к одному из ящиков холодильной камеры, он выдвинул его. На лежанке лежал мужчина. На нем был такой же костюм, какой в последний раз Анна видела на своем муже. С содроганием, взглянув на лицо трупа, она слегка оступилась. Сопровождающий оперативник, мужчина средних лет, предупредительно поддержал ее.

– Да, это мой бывший муж, – прикрыв рот рукой, пробормотала она.

Боль пронзила виски, тошнота подступила к горлу и Анна, оттолкнув полицейского, помчалась на улицу.

Как и предрекал Никита, что его убьют, так оно и случилось. Его нашли застреленным на съемной квартире. Но перед тем, как застрелили, сильно избили. Кто это сделал, полиция не могла сказать. На данный момент было только известно, что выстрел произведен из пистолета Макарова. И теперь опера интересовало, за какие такие заслуги ее муж был удостоен чести быть расстрелянным.

– Он играл, – все еще находясь в состоянии транса, выдавила Аня.

– В казино? А в каком обычно? Он наверно должен был приличную сумму, иначе этого не произошло бы, – то ли спросил, то ли анализировал вслух оперативник.

– Да, должен был. В свое время нам пришлось продать квартиру из-за его долгов. Он обещал, что больше это не повторится. Но я ему не поверила и подала на развод.

– А кому он отдал тогда те деньги?

– Не знаю. Я ничего не знаю, – нервно теребя сумку, взглянула Аня на полицейского.

Его пристальный взгляд пронзительно голубых глаз, заставил Аню почувствовать себя никчемной, ничтожной и глупой женщиной.

Да, она часто не знала, чем занимался муж, а теперь-то, когда стал бывший, то подавно. На ней висели днем – работа, вечером – дети, ко всему прочему добавлялась и мать. Когда ей заниматься проблемами бывшего мужа? О себе бы подумать не мешало! Гордость вскипела в ней праведным гневом. Что хочет сказать этот оперативник, что она была беспутной женой? В солидарность с покойником играет?

– Да, не знала, – возмущенно проговорила она, – и ничего знать не хочу. От него были только одни неприятности! – почти перешла на крик Аня.

– Успокойтесь, Анна Васильевна. Я что-то не то сказал?

– Да, сто лет пройдет, я не успокоюсь, вспоминая Никиту. Носитесь со своей солидарностью! – не могла остановиться она.

– С какой солидарностью? – с недоумением спросил мужчина.

– Да, идите Вы! – взвизгнула Аня, переходя на грубость, потому что не знала, что еще можно сказать и понеслась прочь от него.

– При чем тут все же солидарность, – почесал затылок оперативник, глядя ей в след. – Нет, только что слова нельзя было вытянуть, а через минуту вся возбужденная, – усмехнулся он. – Пойми этих женщин, – перехватывая папку с бумагами, пробормотал оперативник. – Э, постойте, а протокол подписать?

Но его слова услышал, только ветер.

Спускаясь в метро, Аня стала себя корить за несдержанность и бестактность в общении с официальным лицом. Ей ведь, скорее всего, еще не раз придется сталкиваться с полицией. А там уже пойдет он ней молва, как о ненормальной.

"Господи, о чем у тебя только мысли?! – воскликнула она мысленно. – Ты, лучше подумай, на что хоронить мужа будешь! Снова минус из квартиры! Господи, – снова вспомнила Всевышнего Анна, – когда же я смогу деньги набрать на квартиру?" Но ее обращение осталось без ответа, как и все предыдущие. Скорее бы добраться до дома и забыть хоть ненадолго, что она видела в морге.

Но чаяниям Ани не должно было сбыться. Уже на пороге ее встретила кипящая желчью и язвительностью мать.

– Ну, что там покойничек отписал в завещании?

– Мама, пожалуйста, прекрати, – взмолилась Анна, устало, садясь на край шкафа в прихожей.

– А что я такого сказала? – возмутилась она. – За чей счет похороны пройдут, а? За твой?! Тогда я думаю, ты никогда не будешь иметь своей квартиры, вечно у меня будешь обитать!!!

– Мама, я прошу тебя!

– Ты меня уже 28 лет просишь. Квартиру бабки профукали, теперь и мою хочешь?

Аня закрыла лицо руками. Господи! – в который раз за сегодня, она уже не помнит, снова обратилась к Всевышнему, – когда же я смогу спокойно жить, когда с меня никто не будет ничего требовать. И так далее и в том же духе, ее мысли лавиной неслись в голове, под возмущенные крики матери о ее бездарном бывшем муже, и неизвестно когда бы это закончилось, если бы не звонок в дверь и оживленные детские голоса за ней. Ксюша и Кристина вернулись домой с прогулки.

Все же нормы морали и этики в ее матери еще были живы. При внучках она старалась не показывать себя истеричной склочной бабушкой. Раисе Николаевне было всего лишь 48 лет. В этом возрасте выглядеть занудной бабулей? Увольте! Это не ее ипостась. С девочками она всегда общалась, как с подружками.

– Ой, мои красавицы, пришли, – просияла она в одно мгновение.

Пока мать занималась детьми, Аня обзвонила похоронные бюро, чтобы узнать, где самые низкие расценки. Выяснив, она поехала туда, чтобы оплатить ритуальные услуги, иначе сотрудники бюро не начинали работать

Вернулась Анна только к десяти вечера. Мать встретила ее на пороге.

– Ты где шляешься? – свистящим шепотом спросила она. – Девочки уже спят. Да, я не стала им говорить про их не путевого папашу, – застегнув босоножки и взглянув напоследок на себя в зеркало, проговорила Раиса Николаевна, – думаю и не стоит. Зачем травмировать их нежные сердечки.

– Спасибо, мама, – признательно проговорила Аня.

Спустя сорок минут она с удовлетворением вытянулась рядом с Ксюшей. Тело всеми косточками отозвалось приятной истомой. Анна блаженно закрыла глаза и провалилась в сон.

– Какая ты красивая Анечка, – с благоговением прошептал Никита и нежно провел ладонью по ее руке.

– Что ты тут делаешь? – возмущенно воскликнула она.

Но Никита лишь мягко улыбнулся в ответ. Оттолкнув его руку, Аня привстала с постели.

– Что ты тут сидишь и улыбаешься? Тебе снова деньги нужны?

– Нет, Анечка. Я здесь, чтобы заботиться о тебе и девочках, – спокойно сказал он и протянул к ней руки.

– Нет, только не это, – закричала Аня, – я знаю, как ты помогаешь. Уйди, уйди, я тебя ненавижу.

Она попыталась оттолкнуть его руки, но почему-то он сидел как приклеенный, а у нее катастрофически не хватало сил. Тут за плечо ее начали трясти. Она яростно пыталась скинуть трясущую ее руку, продолжая сталкивать с дивана мужа.

– Мамочка, мамочка, проснись, – донесся до нее умоляющий голос дочери.

– А! – с криком очнулась Аня.

Затравленным взглядом она обвела комнату. Рядом с ней, прижавшись спиной к стене со страхом в глазах, сидела Ксюша, но Никиты нигде не было.

– А где папа?

– Папа? – удивилась дочь.

Тут наконец-то до Ани дошло. Сон. Опять этот проклятый сон. Никиты не было здесь, и не может быть. Он ведь умер. Почему она не сказала ему об этом во сне? Но почему он снова ей приснился? Весь любезный такой до тошноты. Нельзя верить ни одному его слову. Он всегда врал и предавал.