Моя душа жива опять

– Стой! О чем мне с ним говорить! – закутавшись в покрывало, догнала его Алла. – Не хочу я с ним разговаривать! Одни воспоминания, как они схватили меня, ввергают в ужас, а тут я должна снова и снова повторять одно и тоже. Ведь ты уже, наверно, все ему описал подробно, что случилось, к чему еще мои слова?

Сказать, что Алла говорила это возмущенно, это было бы неправдой. Эпитет этот был слаб для описания ее состояния. Да еще этот непрезентабельный вид.

– Я никуда не пойду и ничего не буду говорить, я имею на это право!

– Ну, прав-то у тебя хоть отбавляй, – не удержался от едкого комментария Кирилл, потому как этот спектакль о нежной и ранимой душе, порядком надоел, а точнее раздражал не на шутку. Так что и сам он готов был начать кричать.

– Ах, вот как! Что ты хочешь сказать, что у тебя только обязанности, что ты трудишься, не покладая рук, а я только и знаю, что проматываю твои деньги? А что мне еще остается делать? Когда ты в последний раз обращал на меня просто так внимание? Ты же видишь меня только тогда, когда желаешь заняться сексом или из-за необходимости совместного посещения корпоративки, или обеда с нужными клиентами. Когда, я спрашиваю?! Ну, вот скажи, когда?

Слезы потекли из ее глаз, без того усиливая ее неприглядный облик.

– Ты мелочный, эгоистичный ублюдок! Ведь через месяц после свадьбы ты перестал замечать меня!…

Она говорила, говорила, перемежая слова со слезами и красивые черты лица Аллы, все больше искажались обидой, злостью. "А губы-то как плюшки", – не смог удержаться от ерничества Кирилл. Но в целом понимал, что слова жены актуальны.

«А ведь она права! Я вспоминаю о ней только, когда возникает необходимость в ее присутствии. Конечно, как иначе она должна чувствовать себя. Она же не степфордская жена! Было, было все иначе! Я ухаживал за ней, назначал свидания! Вот только замуж ей выйти за себя предложил не из-за безысходности и одиночества, или как там, любви! По статусу положено! Необходимость еще эта! Вот черт!!! Необходимость в чем? В наследниках? Постоянного безпроблемного секса? Показа красивой женщины рядом?»

– Я приду сегодня в седьмом часу, давай поужинаем вместе, – сказал он вслух, хотя его внутри терзали всякие сомнения по поводу здравомысленности предложения им руки и сердца пять лет назад. – Ты сама приготовишь ужин или мне заказать? Какое меню тебя устроит?

«А что неплохо сказано, – испытал удовольствие от собственного благородства Кирилл, – глядишь, за ужином и о ребенке договорятся, и затем плавно перейдут к действиям».

Словесное извержение Аллы резко прекратилось. Рот приоткрылся, глаза округлились.

– Ты что это серьезно? – спросила она с придыханием, сверля его недоуменным взглядом.

И не было понятно, отчего ей перехватило дыхание. От чувства победы или предложения, высказанного спокойным, а в какой-то мере и пренебрежительным тоном.

– Ты..Ты… – увеличенные губки ее затряслись.

Теперь стало ясно, последнее.

– Ты….

Кирилл подумал, как бы она не задохнулась от скопившейся в ней ненависти. И тут произошла чудесная метаморфоза. В одно мгновение. Такое ощущение, что не было никакого скандала.

– Ты…закажи! – и улыбка на сто карат. – Все на твое усмотрение. Пусть доставят к шести. К твоему приходу я успею накрыть стол.

– Спасибо, – отреагировал Кирилл, потянулся к ее щеке, по которой тянулись темные следы туши, и поцеловал.

Алла вскинула руки, покрывало упало на пол, обняла мужа за шею.

– Извини. Что-то на меня нашло. Наверно это из-за того нападения, – прошептала она.

– Все возможно, – согласился он, нежно поглаживая ее голые плечи. – До вечера, дорогая. – Кирилл дотронулся до ее лба губами, отстранился. Поглядел на заплаканные глаза, улыбнулся. – Все будет хорошо. Время пройдет, и мы забудем это как дурной сон. А теперь иди поспи, отдохни.

– Как же участковый? – в замешательстве от услышанного, спросила Алла.

– Я решу этот вопрос.

Спускаясь в лифте, Кирилл не стал откладывать в ящик свое обещание и позвонил Казанцеву. Последний услышав, что Алла Александровна не в состоянии общаться с представителями власти ни сегодня, ни завтра, что-то пробурчал невразумительное, ясно сказано было только:

– Все понятно.

Запищавшие гудки отбоя не очень-то разочаровали Кирилла, напротив, он был рад, что так быстро закончился разговор с властью облеченным. Садясь в машину, он вдруг припомнил странное поведение Аллы. С чего она вдруг ушла от продолжения скандала? Или девочка выросла (девочке 35 лет!) и научилась идти на компромисс? А может? Что может?… Звонок сотового, заставил его отвлечься от долгих раздумий на тему «Жена» и погрузиться в решение рабочих вопросов.

День выдался суматошный, обсуждения, планирования, указы, приказы, встречи. Только, когда Катя произнесла по внутренней связи в пять часов вечера: «Кирилл Сергеевич, Вы просили спросить в это время, делали ли Вы заказ в ресторане еды с доставкой на дом», – Кирилл вспомнил о назначенном ужине и желании улучшить отношения с женой.

– Вот, черт! – прокомментировал он, свою забывчивость. «Насколько дорога ему его жена, настолько сильна и память о ней», – усмехнулся он мысленно. – Катюша, закажи, пожалуйста, блюда на ужин, что тебе по вкусу было бы. Какой ресторан я предпочитаю, ты знаешь. Сообщишь, как все сделаешь.

Через 10 минут Катя снова вышла на связь.

– Все, Кирилл Сергеевич, сказали, что через полчаса все будет у Вас дома.

– Спасибо, Катя. В шесть мне скажи, что пора домой.

В шесть часов не только Катя, но и жена позвонила на сотовый.

– Ты где?

– Выезжаю, – приврал он.

– Хорошо. У меня все готово.

Тон ее был благожелательный и нежный, «так что даже режет слух. Что это со мной, – удивился Кирилл сам себе и своим мыслям, – как занудливая бабка размышляю? Ведь только сегодня утром я думал о продолжении рода с этой женщиной, а теперь даже просто поужинать насильно себя заставляю».

Алла была на высоте с нарядом, с макияжем. И с нежностью. Почему-то Кириллу в голову пришло сравнение – до неприятного. Нежность ненастоящая. Возможно, случись это ранее, хотя бы двумя днями, Кирилл бы и растаял от одного только ее вида. И завалил бы жену, в прямом смысле, на диван перед накрытым столом, а не уселся бы, как сейчас с какой-то тоской на душе. Откуда взялась она, это тоска, сам не мог понять. Чувства, сантименты – это, ведь, не для него.

Жена щебетала. Но о чем, Кирилл не мог уловить смысл. Речь шла мимо, а он просто тупо накладывал на тарелку еду и жевал. Сказать, что мысли одолевали? Увы. И он понял, что не хочется никакого секса с Аллой. Но самое главное, ребенка. От этой женщины. Именно так, не от жены, а от женщины.

– Кирилл, Кирилл!!!

Ворвался в мысли возмущенный голос жены.

– Да, – посмотрел на нее Кирилл.

– Я кому все это рассказываю!?

– А что ты рассказываешь?

– Что? – взвилась Алла. И задыхаясь, с криком стала выговаривать, – Как ты можешь??? Я тут распинаюсь для него, а он даже и слова в ответ не произнес!!!!

– Извини.... – начал оправдываться Кирилл.

– Извини!? Да пошел ты! – швырнула вилку со звоном на тарелку Алла, и выскочив из-за стола, понеслась в спальню. – Урод, – кинула она, захлопывая дверь.

Кирилл приподнял тарелку со стола, и доедая, взглянул, чем же он питался на ужин. Это было яйцо фаршированное зеленью. Обалдеть, полный улет. Кирилл собрал в кучу мозги. Тоска прошла. Воспоминание, что он поручил Кате заказать в ресторане на ее вкус блюда, повергли его в хохот. Он не ел такое, потому как жена вообще не переносила на дух яйца. И быть при этом нежной? Что же с ней произошло? А что с ним произошло? И тут тоска снова навалилась на Кирилла. Он поставил тарелку на стол, привалился с спинке дивана, закрыл глаза.

Ночью снова разболелась ладонь. Открыв глаза, Кирилл несколько секунд вспоминал где он и почему. Рану нещадно жгло. От неимоверной тишины и темноты в квартире, боль становилось еще сильнее. Часы показывали 02.35.